Делегат (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич. Страница 42

Горгона с трудом поднимается. Её доспехи искорёжены, из многочисленных глубоких ран сочится алая кровь. Обгоревшая половина тела только-только начинает принимать нормальный вид. И всё же в её глазах по-прежнему горит неукротимый огонь.

Ва’Кар тоже легко не отделался. Его броня усеяна вмятинами и сквозными дырами. Зелёная кровь стремительно бежит по доспехам. Маска разбита, обнажив израненное лицо. Я жду чего-то уникального, скрытого этой личиной, но под ней самая обычная покалеченная физиономия. Возможно, это просто обычай кселари, что-то вроде религии или табу.

Ненависть придаёт ему силы.

Бездушный с хлопком бьёт ладонями по земле, выпуская вперёд аркану широким конусом и создавая землетрясение. Трещины бегут по поверхности, обнажая бездонные пропасти. Бегут прямо к Горгоне!

— Аккуратно! — кричу я во всю глотку.

Она теряет равновесие и падает вниз.

Это вижу я, видит и Ва’Кар. Он довольно скалится, не сразу замечая, что в стороне от него возникает Стрелок Гилеада.

Она вновь использовала тот рывок в виде сияющего сгустка света. Я же его видел. В воспоминаниях отпечаталось чётко. Такое ощущение, что оно почему-то было заблокировано на несколько секунд. Если это тоже умение, то весьма каверзное.

Ты буквально проворачиваешь что-то под носом у противника, а он смотрит на это и не замечает.

Пока враг преждевременно упивается радостью, Арианнель опустошает в него барабаны обоих револьверов. Их синхронный гул наполняет меня радостью. Кселари реагирует в последний момент, активируя что-то из своего арсенала. Рядом с ним воплощается воздушная сфера, чьи ударные волны отводят плазму в сторону. Та лишь слегка чиркает пришельца, прижигая его тело.

Оппонент собирает аркану для очередного удара. Воздух вокруг него вибрирует, когда титан выбрасывает руки вперёд.

Гигантский поток чистой разрушительной мощи несётся к Горгоне, оставляя за собой траншею столь глубокую, что в ней может поместится микроавтобус.

Впрочем, Горгона готова. Вновь перед ней сгущается воздух, принимая форму огромного многогранного щита. Энергетический поток Ва’Кара бьётся о барьер и на мгновение застывает, не в силах пробить эту преграду. Щит начинает дрожать и идёт трещинами под напором колоссальной мощи.

Арианнель скрипит зубами, вкладывая всю свою аркану в стабилизацию этого барьера. Он выдерживает, но Стрелок едва стоит на ногах после таких затрат.

Все понимают — ещё один такой удар, и ей конец. Нужно срочно перехватывать инициативу.

Собрав остатки сил, Горгона рвётся вперёд. Прямо к врагу. Тот поливает её дальнобойными атаками, но она молниеносно преодолевает разделяющее их расстояние сияющим огоньком. Миг, и воздух вокруг неё идёт рябью, искривляясь. Пространство вновь сворачивается слоями, один на другой. В этот раз её враг будто вязнет в киселе. Его движения становятся размытыми и вялыми.

Не могу сказать, что это, способность или голая сила воли, помноженная на непримиримую ненависть, но тело Бездушного напрягается. На лбу вздуваются жилы от нечеловеческого усилия. Глаза едва не лопаются, выскочив из орбит. Он разрывает путы искажённого времени!

Выстрелы Стрелка оставляют в его боку дыру и едва не перебивают шею. Доля секунду, дарованная личным щитом, позволяет уклониться.

В ту же секунду он снова воздаёт руки к небу. Ослепительное сияние чертит его из края и в край. На расстоянии полудюжины шагов от него поток солнечной плазмы убийственным столбом вбивает Горгону в землю, выжигая её на десятки метров вглубь.

Гул не смолкает. Жар буравит почву всё сильнее и сильнее, словно пытается докопаться до нефти.

Когда пыль рассеивается, на том месте виднеется лишь оплавленная воронка.

Гидеон, стоящий сбоку от меня, упрямо мотает головой.

«Нет, она не могла умереть!»

Внезапно кселари, будто реагируя на угрозу, воплощает у себя за спиной знакомую воздушную сферу, что прежде уже отвела прочь выстрелы Горгоны.

Пришелец успевает крутануться на месте, вскидывая руку для удара.

Но…

Уже слишком поздно.

Сгусток плазмы возникает из ниоткуда прямо в сантиметре от его головы!

С гудением его вытянутый череп испаряется.

Обезглавленное тело рушится на землю, запечённое на уровне шеи.

По направлению выстрела стоит Арианнель, сжимая в руке револьвер.

Стоит и бесстрастно изучает убитого кселари.

— Нет, — констатирует она. — Не ты.

Глава 28

Среди общего шока и оцепенения первыми приходят в себя наши ребята.

— Она сделала это! Сделала! — выкрикивает Мэтт, подпрыгивая от возбуждения.

Девора молча вскидывает руку, её глаза сияют. Фигура Тая перестаёт излучать колоссальное напряжение, он медленно расслабляется. Шелкопряд же совсем иными глазами взирает на Арианнель и убитого Нову. Теперь он начинает понимать их истинный уровень силы.

Остальные люди начинают осознавать произошедшее. Радостный гул нарастает среди толпы. Кто-то приветственно машет руками в сторону Горгоны, кто-то обнимает рядом стоящих.

Я вижу слёзы облегчения и радости на глазах некоторых людей.

Победа далась нелегко, мы понесли потери. Но сейчас люди на миг забывают о них, чтобы разделить это чувство триумфа.

Арианнель молча кивает в ответ на приветствия. В её взгляде читается усталость и какое-то отрешённое спокойствие. Она сделала своё дело, и больше ничего не имеет значение.

В противовес людям, кселари в ужасе и оцепенении наблюдают, как их предводитель лежит в луже вскипевшей воды. Зелёная кровь хлещет из развороченной шеи. Нова мертвее, чем голубиная почта и трубочисты.

Я считываю поверхностные эмоции пришельцев. Их вожак, могущественный Ва’Кар… повержен! Тот, кто вёл их сквозь бездну космоса на эту враждебную планету. Который обещал им лёгкую победу и богатые трофеи.

Гибель предводителя выбивает опору из-под ног оставшихся бойцов. Они в панике озираются по сторонам, ища защиты, но их окружают лишь ликующие люди.

Я не могу им отказать в одном — в дисциплине. Несмотря на критическую ситуацию, паника не охватывает чужаков. Они растеряны, но отступают, сохраняя порядок и прикрывая друг друга. В их рядах появляется множество единиц транспорта, вбирающего в себя всех кселари до единого.

Я кидаю быстрый взгляд на сборный отряд людей. Мы можем попытаться догнать отступающих и навязать им новое сражение. Однако я совсем не уверен в успехе этого предприятия. Мы потеряли кучу сильных бойцов, у многих опустошены аркана, силы и боекомплект. Окружающие меня люди истощены после изнурительной битвы. Да и среди них слишком много раненых. Не стоит забывать и о том, что загнанная в угол крыса дерётся наиболее ожесточённо.

Будь на нашей стороне численное и силовое преимущество, мы могли бы попытаться, но в текущих условиях овчинка не стоит выделки. Оглянувшись по сторонам, я считываю похожие мысли на лицах Одиссея, Фариса и даже Гарма. Здоровяк в своей монструозной форме смотрит с ненавистью вслед врагам, но держит лапу раскрытой, останавливая самых драчливых.

Скрепя сердце, даю своим команду остановиться. Пусть эти трусы-кселари убираются в ад. Их час ещё придёт, в этом нет сомнений.

Я стою посреди хаоса из перемолотых тел, взорванной техники и разрушений.

Под ногами хлюпает подтаявший снег и грязь, смешанная с кровью павших. Тяжёлый металлический запах забивает нос. Слышны стоны раненых, крики и рыдания тех, кто оплакивает близких.

Я чувствую дикую усталость во всём теле. Плечи ноют от отдачи винтовки. Даже с моей силой лягается она не хуже норовистой лошадки.

Во рту стоит горьковатый привкус пороха — далеко не все вооружены рельсотронниками, а также весьма характерный диковинный букет от плазмы, чем-то похожий на запах хлора или дождя после грозы… Озон с нотами металлической сладости.

Холодный ветер треплет волосы и обжигает лицо, но я не замечаю этого. Моё тело всё ещё горит от адреналина боя, и похожее состояние могу наблюдать в своих товарищах. Кулаки Гидеона непроизвольно сжимаются и разжимаются, когда он смотрит на уезжающих кселари.