Пуля ставит точку - Пайк Роберт. Страница 53

— Садитесь, лейтенант, прошу. Ладно, я только что говорил с вашим черномазым сержантом. Ему было что рассказать, причем довольно интересного. И тревожного.

Значит вот как обстояли дела. Теперь он знал гораздо больше, чем удалось доктору Стридому выболтать по телефону. А если Зонди хорошо сыграл свою роль, то у полковника поджилки дрожали при мысли, что может сказать бригадный генерал, если узнает, как заметка в "Газетт" повредила следствию. Генерал, несомненно, ничего о прессе не говорил — он её терпеть не мог.

— Вы обеспокоены, господин полковник? — с невинной миной полюбопытствовал Крамер.

— Скажите, лейтенант, каким образом белая девушка, да ещё учительница, может быть связана с черномазыми, вооруженными спицами? Не представляю, как это может быть.

— Я тоже. Доктор Стридом говорит, что с подобными убийствами он встречался только в Ранде.

— И Зонди говорит, что на Барнато Стрит она жила уже два года.

Тут Крамеру кое-что пришло в голову.

— Кто сказал, что она вообще связалась с неграми? Убийцы не всегда собираются в банду — бывает, действуют и сами по себе. Нужны только связи и немного денег.

Собственно, ничего нового он не открыл; просто долго отгоняемая им мысль всплыла на поверхность. Почему он её отгонял, было ясно: от неё ему просто было не по себе.

— Господи Боже, — спросил полковник, — вы что, хотите сказать, что все организовал белый?

— Пока это только догадка, но логичная.

Они помолчали. Крамер снова и снова возвращался к той же мысли. Это было мерзко, гнусно и беспрецедентно, чтобы белый убийца на грязную работу нанял негра. Но какая-то странная логика в этом была.

— Это стоило бы кучу денег, — сказал наконец полковник. — Если убийца приехал из Ранда, ему кто-то должен был сделать фальшивый пропуск, иначе забрать его за бродяжничество могла любая патрульная машина.

Как всегда, он сосредоточился на наименее важном.

— Деньги тут роли не играют. Он мог приехать сюда сам по себе и устроиться куда-то прислугой. Может у него в Ранде горела земля под ногами; пожалуй, стоит послать запрос и поискать какие-нибудь следы.

— Это я устрою.

— Главная проблема — завязать контакт. Негру никогда и в голову не придет сделать такое для белого, разве что он ему абсолютно доверял, знал лучше родного брата. Но как такое могло произойти? Где они встретились? Ведь кто-то мог увидеть их вместе — наши люди все время бдят. Ведь мы имеем дело не с дураками.

— А что, если был посредник?

— К нему это тоже относится. Ведь он мог попасть в соучастники. Должен был доверять, но кому?

— А как насчет её жениха?

— Ах, это… пока остается надежда — если он, разумеется, существует.

— Что вы имеете в виду?

— Пока это только теория, но мы проверим.

— А Шу-Шу?

— Еще одна теория, но, кажется, она уводит нас в сторону. Пожалуй, заеду на рынок и отзову Зонди.

Крамер встал, полковник проводил его до дверей, по дороге заметил:

— Так вы нашли ещё один повод держать своего черного приятеля при себе?

— Это история настолько же черная, насколько и белая, — отрезал Крамер.

— Потише, потише. Я только обращаю ваше внимание, что нужно доверять, но проверять.

Уточнить свое замечание ему не пришлось, потому что Крамер не стал оправдываться, а, наоборот, вспылил.

— Послушайте, если вам не нравится, как я работаю, так пойдем обсудим это у генерала. Удар пришелся ниже пояса.

— Извините, лейтенант, но это ни к чему. Мы оба знаем, что вы… гм, наша лучшая команда. Вы меня неверно поняли.

— Значит, все в порядке?

— Да, да, разумеется.

— И мне продолжать заниматься этим делом?

— Конечно, конечно.

— Ладно, но мне не нужна больше никакая реклама в "Газетт", ясно?

— Мне сказать им, что это была ложная тревога?

— Скажите, что если они ещё хоть пискнут, вы всерьез поговорите с редактором.

— Отлично, это ещё лучше.

— И ещё вот что: я не собираюсь писать отчеты, пока не закончу дело.

— Вы делайте свое дело и можете все решать сами. Я крайне заинтересован в вашем успехе.

— Ну, в этом-то я уверен, — сказал Крамер, закрывая за собой дверь.

Шу-Шу все ещё не появлялся.

Зонди в сотый раз обошел вокруг мэрии и теперь караулил у главного входа. Все остальные нищие давно были на местах, но они его не интересовали. Вопросы он хотел задать кому-нибудь повыше уровнем. Поэтому, перейдя на другую сторону Де Вит Стрит и войдя в здание суда, он занял выгодную позицию у окон: желтый "додж" приблизился к боковым воротам, но никто из него не вышел — ещё не было часа. Зонди неторопливо курил.

В час солнце достигло зенита и настала настоящая жара. Тень от здания мэрии переместилась на тротуар, следом за ней в холодок переместились и нищие. Пекло. Желтый "додж" сорвался с места и поехал по улице Пэрейд, высадив Гершвина Мкизе, лениво шагавшего по широкому тротуару. Побуревший газон по сторонам от него был настолько сухим, что взлетавшие и садившиеся кузнечики поднимали — маленькие облачка пыли. Их неутомимая возня резко контрастировала с неподвижными фигурами чернокожих посыльных, в обеденный перерыв развалившихся на траве со своими черствыми бутербродами и вчерашними газетами, но зато прекрасно сочеталась с пружинной походкой Гершвина. Тонкие губы, кофейного цвета кожа и прямые, прилизанные волосы придавали ему вид типа, способного на что угодно.

Гершвин остановился, опершись о ствол пальмы. Небольшая возвышенность обеспечивала ему прекрасный обзор. Это пришел хозяин на свою ежедневную инспекцию.

Зонди оставался на месте, метрах в пяти от Гершвина, и довольно улыбался. К такому типу как Гершвин приближаться стоило только сзади, независимо от причины и учитывая, что его телохранители поджидали в "додже" на Маркет Сквер. К тому же люди такого сорта весьма уязвимы , со спины достаточно их достать, и они заговорят.

Гершвин начал проявлять признаки недовольства. Ковырял ногтем кору пальмы, постукивая о землю носком двухцветного ботинка. Потом достал желтый носовой платок. Вначале, словно пуховкой, осушил им лицо, а потом старательно высморкался. Чихнул. И ещё раз чихнул.

Зонди щелчком послал свой окурок так, что попал в припотевшее пятно на желтом пиджаке, сзади между лопатками. Прежде чем Гершвин обернулся, Зонди уже был тут как тут.

— Что-то не так? Безрукий снова глотает монеты?

— Глядите-ка, сержант Микки Зонди! — воскликнул Гершвин, даже не оглянувшись. — Безрукий исправился, он теперь даже в сортир не ходит. Теперь у меня голова болит вот из-за того, что у телефонной будки. Он неважно выглядит.

Разумеется, Гершвин предпочитал пользоваться плохим английским, но не родным ему зулусским.

— Почему бы и нет? — Зонди принял легкий, небрежный тон. — Ведь он первую неделю в городе, да? Полагаю, что уговаривая его, ты сулил золотые горы. Наверняка убеждал, что он может стать полезным семье. Ведь братья не могут придти сюда в поисках работы — у них нет паспортов, но полиции ты и без паспорта не помешаешь — таких она не трогает. И достаточно тебе показывать свои ноги, чтобы они отвалили кучу денег, которые ты сможешь посылать домой матери  и своим братьям.

— Было, было, — согласился Гершвин, стараясь казаться дружелюбным. Зонда перешел на зулу.

— Только теперь он узнал правду. Хочет обратно. Но забрать его некому, у братьев его нет паспортов.

— Позднее будет получать больше, и на семью хватит, — Гершвин снова перешел на английский. — На него мне пришлось истратить много-много бензина, он жил далеко за горами. Много бензина. А это много-много денег.

— Закуривай.

Гершвин взял из пачки сигарету, но уронил её, пытаясь похвалиться своей новой блестящей газовой зажигалкой.

— Да черт с ней, возьми другую, — Зонди придержал его за плечо. Гершвин кивнул, — но тут же, заметив чье-то движение, вдавил каблуком сигарету в грязь. И черный подросток, кормившийся тем, что делал сигареты из окурков, огорченно отполз назад.