Пуля ставит точку - Пайк Роберт. Страница 81

Содержание разговоров, тянувшихся по всем двадцати восьми линиям, соединявшим Треккерсбургскую ратушу с телефонной станцией, не стоило того, чтобы отложить журнал для женщин и прислушаться. Все эти бесконечные препирательства о водопроводе и канализации могли быть гораздо короче, если б не большое количество вводных слов. Но одна из бесед оказалась настолько интересна, что запасные наушники натянула даже Мевис, жена сторожа, обеспечивавшая ночную смену крепким горячим чаем.

— Крамер слушает.

— Это вы, лейтенант?

— Поживее, Ван Ниекерк.

— Как это вы меня так сразу узнали? Как там на приеме?

— Говорю вам, живее!

— Минутку, лейтенант, вам кое-что хотел передать полковник…

— Заткнитесь и переходите к делу — мне сказали, что-то срочное?

— В самом деле? Ну, не такое уж и срочное. Надеюсь, вас не оторвали ни от чего важного?

— Сержант, даю вам десять секунд передать, наконец, в чем дело, или я приду и как следует вас вздую. Говорите!

— Слушаюсь, лейтенант. Все дело в том, что ваш кули морочит всем голову.

— Какой кули?

— Приятель Зонди — Муса.

— Ну и что?

— Он трижды звонил и нес всякую ерунду о каких-то краденых сорочках и о Ленни.

— Откуда?

— Откуда звонил или откуда сорочки, лейтенант?

— Осталось две секунды…

— Но должен же я рассказать по порядку… Во всяком случае, я послал Зонди разобраться. Мне это уже осточертело.

— Сержант, я правильно понял? Вы получили сведения о Ленни и послали туда Зонди? Одного?

— Но мало ли что мог нести тот индус! Я думаю, просто врал.

— Зонди с ним говорил?

— Вы поручили мне заниматься только звонками, лейтенант.

От следующих семи слов Крамера был разлит чай и сорваны несколько пар наушников. Но те, что дослушали, тут же опомнились.

— Да, сержант Ниекерк, именно это я и имел в виду. И проделаю это я сам.

— Но за что?

— За то, что вы не только угробили все дело, но и отправили на…

— Да-да? Брошена трубка.

— Лейтенант?

Какая жалость, что из-за деланного стыда кое-кто все это пропустил…

Крамер медленно подошел к дверям в большой зал. Ничего не было слышно. Видимо, двери специально были сделаны так, чтобы городские тайны не вышли наружу… Шагнув направо, он решительно направился к выходу в коридор: к черту Джексона. И тут же развернулся на пятке: к черту Зонди.

Когда Крамер вышел в бальный зал, закрывая за собой дверь, он понял, как тяжела жизнь супруг городской знати. И, видимо, они так привыкли оставаться без мужей, что, не дожидаясь разъяснений, погружались в бесконечные жалобы на прислугу.

Но тут щебечущий кружок расступился и взялся за Крамера.

— Что это вы там делаете? — упрекнула его миссис Треншоу. — Уж не заманили вы туда красотку Филис ван Ренен?

— Пока, к сожалению, нет, мадам. Хорошо, что они рассмеялись. Это, как говорится, позволило ему нащупать почву под ногами.

— Боюсь, произошло что-то важное, — сказал Крамер. — Ни один из ваших храбрецов не отважился, поэтому послали меня: как вы считаете, сможете сами добраться домой? Конечно, можете взять машины.

— Ну это же надо! — взвизгнула бесцветная мегера, сжимавшая пальцы с длинным маникюром, словно пытаясь удушить свою горжетку из чернобурой лисы. Ее соратницы испытывали те же чувства.

Крамер им обаятельно улыбнулся, провожая к выходу — у него оставалось не больше минуты.

Тут миссис Треншоу оглянулась.

— Ох, передайте, пожалуйста, мужу, только что его ждал один мужчина. Мы ему сказали, где вы, но он только заглянул в замочную скважину и сказал, что это, похоже, надолго, а он не может ждать.

— Что за мужчина? — Крамер шагнул вперед.

— Простите? О, он не назвался. Сказал, это неважно.

— Я все время говорю, что "бабочка" некоторым мужчинам идет, решительно заявила все та же мегера, рассчитывая оставить за собой последнее слово.

И тут у неё и всех остальных перехватило дыхание, потому что они никогда ещё не видели такой прыти.

Ван Ниекерк был прав, ночлежка Армии Спасения была наименее правдоподобным местом, где мог укрыться Ленни. Если Муса так утверждал, похоже было, что он ошибся. Но по дороге Крамер вдруг сообразил, что какая-то логика в этом есть. Такая же, как и в других поступках Джексона.

Говорил же им официант в придорожном кафетерии, что Ленни увезли в машине с треккерсбургским номером. И до сих пор домой он не вернулся. Вывод: Ленни остался в Треккерсбурге. Но если бы он слонялся в районах для цветных, чужого бы сразу заметили и через информаторов дошло и до полиции. Альтернативой были белые кварталы, но тут он тоже мог броситься в глаза везде, кроме этой ночлежки. Энеи Роберте был, мягко говоря, нелюбопытен насчет своих постояльцев. Не вызвал бы у него подозрений и человек, выдававший себя за белого: мало ли от чего у бродяги такой загар…

Значит, там было для Ленни самое место, и под рукой на случай визита Джексона. Но это значило, что Зонди мог оказаться в гораздо большей опасности, чем казалось ему при разговоре по телефону. Он тогда сидел точно напротив замочной скважины, и если таинственный Джексон сразу сумел распознать полицейского, или, положим, знал Крамера, он сделает все, чтобы устранить свидетеля. Это касается Ленни Френсиса — а Зонди, несомненно, попытается ему помешать.

В отличие от Джексона он будет один.

Ночлежка была за углом направо, попасть туда можно было довольно быстро.

Мусу трясло. И, кажется, он даже намочил штаны. Но Муса не боялся. Никогда ещё он не чувствовал такого возбуждения, разливавшегося по всему телу. Глаза его опухли от напряжения. Чтобы не терять ночлежку из виду, он больше часа вынужден был стоять на цыпочках, что очень тяжко для человека его лет и сидячего образа жизни. Сингх был неумолим что касалось металлической шторы, которую он всегда опускал по вечерам. Предложил Мусе стать на бочку — но та оказалась слишком высокой и наблюдатель был весь на виду. И Мусе не оставалось ничего, кроме как терпеть и мучаться.

И тем не менее он оставил свой пост всего раза четыре, да и то для коротких телефонных разговоров. Но так случилось, что едва не пропустил приезд большого черного автомобиля с заляпанным номером, который теперь стоял у входа в ночлежку.

Вначале Муса спутал белого, сидевшего впереди, с шефом Зонди. Тот сидел к нему спиной, вглядываясь во двор. Но в свете фар заметил, что волосы у него темные. Видно, ждал водителя, ушедшего к Энеи Робертсу. Ну, тогда ему придется набраться терпения. Это был час чтения Библии, а Энеи Роберте не позволял его прерывать, и тем более — уйти не дослушав. А до колокола на ужин Муса не видел, чтобы Ленни Френсис выходил.

Потому он и звонил четвертый раз в полицию. На этот раз с ним говорили невероятно любезно. Сверхвежливо заверили, что детектив сержант Зонди уже едет туда и что сам лейтенант Крамер заинтересовался его информацией.

Что начинало Мусу беспокоить, так это то, что уже двадцать минут торчал он у окна, не видя ни следа, никого из них.

Оказалось труднее, чем рассчитывал Крамер, подобраться к ночлежке сзади, через сад. На пути вставали то псы, то колючие розы, то бетонные гномики. Ногам его изрядно досталось, но, к счастью, никто его не видел и не слышал.

Забор из гофрированного железа тоже оказался проблемой, было бы очень трудно влезть на него тихо, если вообще можно было влезть. Все же он вскарабкался на дерево, пользуясь ветвями, словно лестницей, а дальше дела пошли на лад — прямо перед ним оказались леса, тянувшиеся вдоль часовни, которую строили во дворе, за домом Энеи Робертса. На них Крамер перелез без проблем.