Рейд. Оазисы. Книга 4. Камень - Конофальский Борис. Страница 2

– Да, успели переброситься парой слов. Она спросила, видел ли я ещё кого-нибудь. Я ответил, что со мной один раненый Рогов.

– И она вам сразу, в этом коротком разговоре сообщила, что вещество при ней? – продолжала Грицай.

«Зачем она спрашивает, она же читала мои рапорты». Но это вопрос риторический, он знает, что его ещё не раз о том спросят. В общем, это был очень хитрый вопрос. Но у Горохова хватило ума, чтобы не попасться в эту ловушку, когда он ещё писал первый свой рапорт об этом деле.

– Нет, про вещество не было сказано ею ни слова, просто, когда я сказал, что нужно вернуться за Роговым, она сказала, что самое важное уже при ней, и рисковать этим она не собирается, а Рогов…, – Горохов красноречиво махнул рукой, выражая пренебрежение, – Рогов её не интересовал.

Члены комиссии не выразили никаких чувств после подобного его объяснения, и рыжая Грицай, как ни в чём не бывало, продолжала:

– На мотоцикле два места, вас было четверо, не возникло ли между вами конфликта?

– Какой ещё конфликт? – хмыкнул уполномоченный. – Ваша Кораблёва прекрасно понимала, что из сложившейся ситуации только я могу её вывезти. Рогов был ранен, Винникер не бог весть какой проводник по степи.

– Она вам что-то сказала на эту тему?

– Не успела, её убили.

– Убили? Это были дарги? – на этот раз спрашивала Самойлова.

– Да.

– Откуда вы знаете?

– Одного из них я убил. Остальные ушли. Их было, наверное, трое.

– Почему же они ушли? Почему не убили вас?

– Испугались, это были молодые особи, – уверенно врал уполномоченный. – Не прошедшие инициацию. Я осмотрел того, которого убил. А может, у них было мало патронов. Бой-то шёл с вечера.

И тут снова заговорила Елена Грицай, глядя на уполномоченного так, как будто хотела просветить его насквозь своими зелёными глазами:

– Ваша одежда с той экспедиции не сохранилась?

– Нет, в той одежде мне пришлось иди через пески и прыгать в речную воду. Она стала непригодна для носки.

– Зато сохранилась одежда рядового Рогова, – эту фразу рыжая произнесла так, словно угрожала Горохову.

Но тот отреагировал на её слова весьма спокойно:

– И что?

– На одежде Рогова, кроме его крови…, – тут Грицай сделала паузу, словно хотела напугать уполномоченного и закончила: – найдена кровь Кораблёвой.

Уполномоченный не ответил. Он не знал, что ей ответить на это. И тогда Грицай продолжила:

– Можете это объяснить?

«Кровь Кораблёвой на одежде Рогова? Что за бред! Откуда? – и тут же ему в голову пришла мысль. – Кровь Кораблёвой, наверное, нашли на штанах Рогова. И попасть она могла на них только с мотоцикла».

Он пожал плечами и ответил:

– Когда в Кораблёву попала пуля, она находилась возле мотоцикла. Возможно, на мотоцикл попали брызги. А Рогов потом ехал на нём. Или на его одежду кровь могла попасть с моей, я ведь обыскивал Кораблёву после того, как её убили, – он снова пожал плечами. – Других вариантов у меня нет.

Это логическое объяснение, кажется, не было для Грицай неожиданностью.

– А что делала Кораблёва в тот момент, когда начался бой?

Он взглянул на неё с некоторой усталостью и ответил нехотя:

– Она ела персики из персикового компота.

– Дарги стреляли в неё в первую? Почему?

– Они всегда стреляют в ту цель, в которую легче попасть. Кораблёва и Винникер стояли во весь рост, а я сидел на корточках, возле бархана. Было темно, они были лучшими целями.

– А вы хорошо знаете даргов, – заметила Самойлова.

На это её замечание уполномоченный отвечать не стал; он достал очередную сигарету и закурил, а брюнетка, не дождавшись его ответа, заговорила:

– А раз вы так хорошо знаете даргов, как они смогли подойти к вам?

– Очень просто, – ответил уполномоченный. – Я мотоцикл уже выкопал и проверил, после выкапывал воду и бензин, а Кораблёва и Винникер пришли и притащили за собой даргов.

– То есть они привели даргов, а не вы? – уточнила Самойлова.

– Точно не я! – с вызовом ответил ей Андрей Николаевич. – Я приучен ходить аккуратно, не оставлять лишних следов и постоянно оборачиваться.

Она замолчала, уткнулась в свои бумаги, и тут заговорил четвёртый человек из комиссии, седой и самый, как казалось уполномоченному, опасный. Это был очень крепкий на вид северянин по фамилии Карпов. Глаза его были чуть навыкат, и почти всё время он молчал, смотрел этими своими неприятными глазами и старался не упустить ни одной эмоции Горохова; и наконец он сказал:

– Возможно, в те места будет отправлена экспедиция. Ещё одна. Нам бы хотелось знать, как всё произошло. Как погибла группа Кораблёвой. Мы собираемся это выяснить.

«Ну да… Выяснить. Уже месяц прошёл. Даже если в той жуткой жаре нет трупных мотыльков, тела всё равно давно сожраны. Трупные мотыльки съедают тело за трое суток. Даже если труп мотыльки не отыщут, и он успеет высохнуть до состояния мумии, её за неделю сожрёт песчаная тля. За не-де-лю, – Горохов пару раз видал такой шевелящийся серо-бурый ковёр из почти невидимых, микроскопических блёклых существ, что рады любой органике в степи. Этакий бархатный саван на бугорке полуприсыпанного трупа. То было неприятное зрелище. – Тля обглодает мертвеца до костей, даже если его завалит песком полностью. Да и кости в степи востребованы, они будут расколоты крепкими зубами варанов или растворены едкой кислотой сколопендр и с удовольствием съедены. И одежду разорвут и пожрут. Если что-то и остаётся от мертвецов в степи, так это только металлы. А металл давно весь дарги растащили. Всё, что вы там найдёте, так это остовы сгоревшей техники… Так что давайте, езжайте – ищите, выясняйте». Но вслух он ничего такого, конечно, не произнёс, сидел и курил почти безмятежно, и тогда Карпов продолжил:

– Если бы вы присоединились к следующей экспедиции, возможно, мы могли бы рассмотреть продвижение вашей просьбы, наша комиссия имеет на это полномочия.

– О-о! – притворно удивился уполномоченный. – Продвижение моей просьбы? Это какой, какой? Не той ли самой моей просьбы, о продвижении которой мне уже обещала Кораблёва перед тем, как завербовать меня в экспедицию? Или о какой-то новой моей просьбе? Какую из моих многочисленных просьб вы имеете в виду?

– Извините, я вас не понимаю, – Карпов всё так же внимательно смотрел на Горохова.

– Мне уже обещали рассмотреть моё прошение о получении пропуска на север, если я соглашусь пойти с Кораблёвой, – объяснил ему ситуацию уполномоченный. – А теперь ваши в консульстве почему-то передумали. Говорят, что им нужно что-то там взвесить. И тут появляетесь вы и снова мне предлагаете ту же наживку. Думаете, я и во второй раз заглочу этот крючок?

Карпов промолчал, а вот Самойлова была явно побестолковее:

– Мы можем заплатить вам. Назовите сумму.

– Спасибо, нет. Я там был уже, – он показал ей два пальца, – два раза. Всякие твари невиданные, дарги и, главное, – жара под семьдесят. В общем, с меня хватило бы и одного раза, но я там был дважды по просьбе вашей Кораблёвой.

– Сейчас дожди, температура там понизится, – заметила зеленоглазая и неприятная Грицай.

– Да, понизится…, – согласился Горохов, затушив окурок в пепельнице. – С семидесяти до шестидесяти. И это при том, что степь зацветёт.

– Вам выдадут новый охлаждающий костюм, – упорствовала брюнетка. – И мы заплатим вам больше, чем в прошлый раз.

– Зачем это вам, – Горохов уже не знал, как ещё им ответить, чтобы они больше ему этого не предлагали. – Вы ведь все понимаете, что не найдете там ни одного трупа, они все давно съедены. Даже костей от них вы не отыщете. А вещество, что добыла Кораблёва, я вам уже передал. Зачем вы снова гоните туда людей почти на верную смерть? – всё это уполномоченный произнёс с едва заметной неприязнью. Он и в самом деле не понимал этой их одержимости. Может, потому и злился.

– Мы хотим посмотреть то место, где был выход, – на сей раз снова заговорил седой. – Надеемся найти ещё немного вещества. Или хотя бы образцы тех чёрных «деревьев», на которых оно выступает.