Человек-компьютер - Крайтон Майкл. Страница 59

Но она не пыталась. На лице ее вдруг появилось выражение сочувствия и еще чего-то, чему он боялся дать определение.

— Я сейчас вернусь, — сказала она.

Голова у него стала такой тяжелой, что, казалось, ушла в плечи. Он едва сдержался, чтобы не последовать за Филлис.

Она вернулась через несколько минут, держа в руках небольшую бутыль со стеклянной пробкой. Бутыль наполовину была наполнена молочно-белой жидкостью.

— Принимать внутрь? — спросил он.

Она кивнула:

— Обезьянам прописано пятнадцать кубиков.

Она достала из стеклянного шкафчика стаканчик и мензурку и поставила перед ним. Он отмерил пятьдесят кубиков в мензурку и перелил в стаканчик.

— Как они его назвали? — спросил он.

— Сульфатетрадин. Пока испытана только одна серия. Заключения психологов еще нет. Единственно, что удалось установить Питерсону: лекарство подавляет вирус в культуре. Поэтому его действие испытали на обезьянах.

Мерт поднес стаканчик ко рту. Это было против всех правил медицины. Его удивило, что Филлис молча позволила ему проглотить белую, как мел, жидкость. Послышался звон стекла. Обернувшись, он увидел, что Филлис подносит к губам мензурку с сульфатетрадином.

— Что вы делаете? — вскричал Мерт. — Нам совсем не нужен контрольный экземпляр!

— Я не контрольный, — мягко возразила Филлис, вытирая губы. — Вот уже несколько месяцев, как меня поразил этот же вирус.

Он уставился на нее, не веря своим ушам.

— Откуда вы знаете?

— Для одного из самых первых анализов я взяла собственную кровь, — ответила она. — Вы видели этот анализ. Один из двенадцати положительных.

— Но симптомы… у вас же не было и признаков…

— Благодарю вас, — сказала Филлис. — Я чуть не выдала себя вчера, но вы не заметили. Ведь это вы были предметом моей мании, и когда вы сказали, что и вы тоже…

— Вашим предметом! — Мерт уронил стаканчик, и тот разбился вдребезги. — Так вы влюбились в меня?

У нее бессильно опустились руки и на глазах выступили слезы.

— Влюбилась еще до того, как занялась анализами крови — из-за болезни или так, не знаю.

Он подошел и обнял ее.

— Фил, Фил, почему же ты молчала?

Она страстно прильнула к его губам, ее ногти глубоко впились в его плечи. Он еще крепче прижал ее к себе, стремясь заполнить пустоту в себе, которая, казалось, была огромной, как Вселенная. Сознание ее любви, ощущение ее напрягшегося тела на долгий миг рассеяли холодное одиночество.

Они задохнулись от поцелуя.

Но он не принес облегчения. Это было похоже на зуд от укуса насекомого: раздираешь ногтями укушенное место, но это помогает ненадолго, остаются кровоточащие раны и еще больший зуд, чем раньше. От этого недуга не спасет и брак: вспомните Питера из клуба. Питер и его жена любят друг друга — и несчастны до бесконечности. Это не любовь. Это проклятый вирус. Но доказывать ей было все равно, что сопротивляться закону всемирного тяготения!

Он пробовал уговорить ее, по она ничего не понимала. Чудовищной была ее выдержка, но теперь, когда плотину сдержанности прорвало, ничто не могло остановить потока ее чувственности. Да и он не мог поверить, что только по недоразумению отказывался от такого изумительного дара. Он проклинал годы своей холостяцкой жизни. Впустую потратить, потерять столько времени!..

До ее квартиры они добрались только к шести часам. Несколько часов они провели в бюро бракосочетаний. Там, держась за руки, словно студенты-первокурсники, они ждали появления судьи, не сводили глаз друг с друга, пили эликсир обожания с неутолимой жаждой…

Первой очнулась Филлис. После церемонии, в машине, она освободилась из его крепких объятий и отерла влажный лоб.

А когда в лифте и Мерт почувствовал облегчение, он решил, что напряжение затянувшейся страсти утомило их обоих.

Вставляя в скважину ключ, Филлис с изумлением взглянула на него.

— Ты знаешь, я проголодалась. Я просто умираю от голода… Впервые за много времени.

Мерт почувствовал, что и его желудок сжали прозаические голодные спазмы.

— Надо было где-нибудь перекусить, — сказал он и вспомнил, что они даже не завтракали.

— Бифштексы! У меня же есть отличные бифштексы в холодильнике! — воскликнула Филлис.

Они сбросили пальто, и она провела его в маленькую кухоньку.

— Собирай-ка на стол. Через пять минут ужин будет готов.

Надев фартук, она достала из холодильника мясо и картофель, бросила их в скороварку и включила таймер. Через полторы минуты она высыпала из целлофанового мешка в салатницу готовый салат.

— Можно начинать. Кофе будет готов через минуту.

Некоторое время в полном молчании они жадно поглощали мясо, сидя лицом к лицу в уютной кухоньке. Мерт уже давно не испытывал такого блаженства от еды. Да и его жена ела с неменьшим аппетитом.

Жена! Эта мысль буквально сразила его.

Глаза их встретились, и он понял, что и она подумала о том же.

Супьфатетрадин!

Забыв про голод, он отставил тарелку. Она последовала его примеру. Они пили горячий кофе и не сводили друг с друга глаз.

Первой прервала молчание Филлис.

— Я… чувствую себя лучше, — сказала она.

— Я тоже.

— То есть… я хочу сказать, совсем иначе…

Он вглядывался в ее лицо. Оно неуловимо изменилось. Теперь, когда с него спало напряжение, губы потеряли жесткость, а глаза приветливо засветились, оно было прекрасно.

И на душе у Мерта стало легко и приятно, как бывает при виде прекрасной картины или великолепного заката. Спокойное, разумное согласие, установившееся между ними, вытеснило физическое влечение, которое ранее они испытывали друг к другу. Они по-деловому обсудили гипоадреналиновый эффект и все, что перечувствовали, и подивились, что не испытывают никаких неприятных последствий. Это позволило им сделать вывод, что сульфатетрадин, по крайней мере на начальной стадии болезни, оказывает удивительное воздействие. Мерт полагал, что ему следует вернуться в больницу и, не откладывая дела в долгий ящик, подготовить отчет.

Филлис согласилась с ним и предложила свои услуги, но он сказал, что ей лучше выспаться — завтра будет сумасшедший день.

Он потратил на составление отчета четыре часа, после чего вызвал такси и, не задумываясь, назвал адрес своего клуба. И только в постели вспомнил, что это его первая брачная ночь.

На следующий день по обоюдному согласию супругов брак был расторгнут.

Фелдман и Питерсон принимали поздравления по поводу вновь открытого лекарства, но, узнав, что Мерт решился испытать его на себе, пришли в ужас. Филлис по обыкновению настояла на том, чтобы ее имя в отчете не упоминалось.

После недели тщательного наблюдения одну из подопытных обезьян усыпили, и армия гистологов принялась кропотливо исследовать умершее животное. В его крови, как и в крови Мерта, они не обнаружили ни одного вируса. Не было отмечено также никаких побочных явлений. Вскоре Служба здоровья опубликовала результаты вскрытия.

Это случилось в канун рождества. Именно в тот день доктор Силвестр Мерт впервые обратил внимание на приближение новой волны симптомов — рецидива эпидемии или иной инфекции? — он затруднялся сказать. Последние недели пролетели незаметно; как признанный знаток вируса Мерта, он был так загружен, что подумать о собственном существовании ему было просто некогда.

К тому времени сульфатетрадин получил признание как единственное средство против всеобщего бедствия, было налажено его массовое производство: им снабжали все больницы в других странах. Пресса с необыкновенным единодушием приписывала доктору Мерту честь открытия вируса и объявляла его исцелителем рода человеческого. Он стал национальным героем…

Грозные признаки болезни появились к концу дня, когда Филлис Саттон собралась домой. Уже в дверях она обернулась к нему и с необыкновенно теплой улыбкой сказала:

— Счастливого рождества, доктор!

Он помахал ей рукой, а когда за ней закрылась дверь лаборатории, почувствовал, что задыхается. Снова появилось жжение в груди, но вскоре улеглось, и он отбросил всякую мысль о возможном заболевании.