Государство страха - Крайтон Майкл. Страница 21

– Какова общая тенденция изменения температур с 1880 года?

– Ну, вроде бы возросли примерно на треть градуса.

Вообще-то статистика говорит о том, что температуры в США тенденции к росту в двадцатом веке не проявляли. Но давайте примем вашу цифру. Одна треть градуса по Цельсию за сто двадцать лет. Не слишком сильное увеличение. – Она указала на график. – Ну и какой год прошлого века оказался самым теплым?

– Вроде бы 1934-й.

– Скажите, этот график подтверждает тенденцию глобального потепления?

– Ну… температуры все-таки повышались.

– На протяжении последних тридцати лет – да. Но на протяжении предшествующих тридцати падали. И нынешние среднегодовые температуры в США примерно те же, что наблюдались в 1930-е. Не кажется ли вам, что этот график противоречит теории глобального потепления?

– Да. В США эта тенденция проявляется не столь сильно, как во всем остальном мире, – согласился Эванс. – И все-таки потепление происходит, пусть незначительное.

– А вас не смущает тот факт, что самые точные температурные данные свидетельствуют о самом незначительном потеплении?

– Нет. Потому что глобальное потепление – это общемировое явление. Ведь речь идет не только о США.

– Если б вам пришлось защищать показания этих графиков перед судом, вы смогли бы убедить жюри присяжных в своей правоте, как вам кажется? Или же присяжные посмотрели бы на эти графики и пришли бы к выводу, что все эти разговоры о глобальном потеплении полная чушь?

– Вызываю свидетеля защиты, – пошутил он. Вообще-то Эванс ощущал некоторое смущение.

Впрочем, это не сильно его беспокоило, он слышал подобные доводы и прежде на разных конференциях по охране окружающей среды. Крупные промышленники, их прислужники и прочие заинтересованные лица могли сколько угодно манипулировать данными, искажать и подтасовывать их, произносить убедительные хорошо подготовленные речи, что часто заставляло Эванса усомниться в своей правоте. Но это была чистой воды пропаганда, а выступающие прежде всего блюли собственные корпоративные интересы, чтобы свести свои проблемы к минимуму.

Дженифер точно прочитала его мысли.

– Показателям этих графиков можно верить, Питер. Здесь использовались данные температурных наблюдений, представленные Центром космических исследований Годдара Колумбийского университета. Сведения о содержании двуокиси углерода поступили из Мауна-Лоа и Центра Ло-Доум по исследованиям состояния ледяного покрова в Антарктиде. [8] И все они разработаны учеными, которые верят в теорию глобального потепления.

– Да, – сказал он. – Потому что подавляющее большинство ученых мира сходятся во мнении, что глобальное потепление действительно имеет место и что оно представляет для человечества большую угрозу.

– Вот и прекрасно, – мягко заметила она. – Рада, что убеждения ваши не изменились. А теперь давайте перейдем к другим, не менее интересным вопросам.

Дэвид?..

Один из студентов поднялся.

– Мистер Эванс. Мне хотелось бы поговорить с вами о землепользовании, островном парниковом эффекте, наблюдающемся в городах, и о данных по температурам тропосферы, полученных со спутников.

«О господи, – подумал Эванс. – Только этого мне не хватало». Но промолчал.

– Одна из проблем, которую мы планируем сделать предметом иска, связана с изменениями температур поверхности земли в связи с землепользованием. Вы с этим предметом знакомы?

– Нет, совершенно не знаком. – Эванс взглянул на часы. – Хотите честно, ребята? Вы здесь работаете на таком уровне, что мои слабые знания просто не позволяют осмыслить происходящее. Я слушаю только то, что говорят ученые…

– И готовите судебный иск, – подхватила Дженифер, – основанный на том, что они говорят. Но, только зная все детали и подробности, можно победить в суде.

– Победить? – Эванс пожал плечами. – Тогда скажите мне, кто там собирается его оспаривать? Здесь лично я не вижу ни одной подходящей фигуры. Нет ни одного сколько-нибудь значимого ученого в мире, который не верил бы в глобальное потепление. – А вот тут вы ошибаетесь, – заметила она. – Защита призовет в качестве свидетелей профессоров из Массачусетского технологического университета, из Гарварда, Колумбийского университета. Из университетов Виргинии, Колорадо, Беркли и других столь же престижных заведений. Они пригласят бывшего президента Национальной академии наук. Могут пригласить нобелевских лауреатов. Доставят в суд профессоров из Англии, из Института Макса Планка в Германии, из Стокгольмского университета в Швеции. И все эти ученые мужи будут в голос твердить, что феномен глобального потепления в лучшем случае не доказан. А в худшем – это чистой воды фантазии.

– В таком случае все их исследования оплачивают промышленники. Это несомненно.

– Далеко не все. Только некоторые.

– Но ведь они типичные консерваторы.

– Все внимание во время процесса, – сказала она, – будет сосредоточено на этих данных.

Эванс оглядел сидевших за столом молодых людей, лица их отражали крайнюю озабоченность. И он подумал: «Да они действительно боятся проиграть это дело».

– Вообще все это просто смешно, – сказал он. – Достаточно почитать газеты или посмотреть телевизор, чтоб…

– Газеты и телевидение могут повлиять на массовое сознание в целом. Но на судебные процессы они влияния не оказывают. Во всяком случае, не должны.

– Хорошо, – сказал Эванс, – забудем о средствах массовой информации. Просто почитаем научные журналы и…

– Мы их читаем. Но и они не слишком могут помочь в этом деле. И нам предстоит еще большая работа. Так что наберитесь терпения, давайте продолжим.

В этот момент зазвонил телефон, и Болдер избавил его от этих мучений.

– Пришлите ко мне этого парня из «Хассл и Блэк»! – рявкнул он в трубку. – Могу уделить ему десять минут.

КОМАНДА ВАНУАТУ

Болдер сидел в кабинете со стеклянными стенами, положив ноги на стеклянный письменный стол, и перебирал вырезки из журналов и научные статьи. Он и не подумал спустить ноги со стола, когда вошел Эванс.

– Ну, интересно было? – спросил он.

– Да, разумеется, – ответил Эванс. – Но, вы уж извините, у меня сложилось впечатление, что ваши люди боятся проиграть процесс.

– У меня нет ни малейших сомнений в том, что мы этот процесс выиграем, – сказал Болдер. – Никаких сомнений. Но я не хочу, чтобы мои люди думали так же! Пусть сомневаются, боятся, не верят! Хочу как следует запугать свою команду, особенно в этом ее составе. Ведь мы подаем иск против Агентства по защите окружающей среды, и уж они постараются бросить против нас лучшие свои силы. В частности Барри Бекмена.

– Ого, – присвистнул Эванс. – Тяжелая артиллерия!

Барри Бекмен был самым знаменитым адвокатом своего поколения. В двадцать восемь стал профессором права Стэнфордского университета, в тридцать с небольшим ушел и занялся частной практикой. Он представлял в суде интересы таких компаний, как «Майкрософт», «Тойота», «Филипс», и многих других. Человек невероятно живого острого ума, Бекмен к тому же обладал приятными манерами, незаурядным чувством юмора и фотографической памятью. Всем был известен следующий факт: выступая перед Верховным судом (а делать это ему доводилось уже три раза), он, отвечая на вопросы судьи, на память цитировал даже номера страниц документов. «Ваша честь, я уверен, вы найдете это в примечании семнадцать, в нижней части страницы двести тридцать семь». Что-то в этом роде.

– У Барри есть свои недостатки, – сказал Болдер. – Он владеет столь обширной информацией, что часто перескакивает с одного предмета на другой, и это порой совершенно неуместно. Ему слишком нравится себя слушать. Аргументы иногда просто не имеют отношения к делу. Один раз мне удалось его победить. А другой раз я проиграл. Но одно ясно: мы будем иметь дело с очень сильным и хорошо подготовленным противником.