Поручик из Варшавы 2 (СИ) - "Рыжий". Страница 4

Строй военнопленных будто бы сжался, скрывая тех, кто находится позади.

— Да! Это точно, женщина! — Чуть громче чем следовало, сказал Граф, чем привлёк к себе внимание унтер-офицера Кранке.

— Солдат! Смирно! Почему кричите? — Повернувшись через левое плечо, требовательно спросил Кранке.

Разведчики, повинуясь вбитым ещё в тренировочных лагерях инстинктам, тут же вытянулись по стойке смирно. Непроизвольно подтянулись и солдаты из охранения.

— Виноват, герр унтер-офицер! — Гаркнул в ответ Клаус. — За спинами этих польских свиней, кто-то прячется! Кажется, это женщина!

— Кто-то прячется? — Переспросил унтер, после чего начал отдавать распоряжение:

— Раске, Хазе, проверьте, кого они там прячут!

Названные солдаты сняли с ремней свои короткие карабины и направились к пленным. Поляки не расступались перед вооруженными солдатами Великого Рейха, поэтому рядовые решили применить силу, отгоняя тех прикладами.

Толпа военнопленных нехотя расступилась, тех же, кто пытался оказать хоть-какое-то сопротивление, вразумляли оружием. Пару раз раздались винтовочные выстрелы поверх голов, и, пленные попадали на колени, прижались к земле, показывая, что не собираются сопротивляться.

Раске и Хазе, наконец, добрались до последних военнопленных и схватив под руки одного из них, потащили поляка к унтер-офицеру.

На выстрелы прибежало ещё одно отделение при оружии, а из большого здания вышли оба лейтенанта — командир взвода разведчиков Крамер, и, командир пехотного взвода, чью фамилию Вильгельм не знал.

— Унтер-офицер! Что у вас тут происходит? Что за стрельба? — Твёрдым голосом потребовал отчёта незнакомый офицер.

— Герр лейтенант! — Вытянулся Кранке. — Среди пленных обнаружена женщина! Пленные пытались спрятать её от нас!

Среди разведчиков лейтенанта Крамера послышались короткие перешёптывания и негромкие, сальные шуточки, которые, однако, были прерваны тяжелым взглядом командира взвода.

— Где она? Кого они там прячут?

Перед лейтенантом тут же возникли стрелки Раске и Хазе, всё ещё продолжавшие держать под руки польского военнослужащего. Только сейчас Вильгельм смог рассмотреть этого пленного. Вернее, эту пленную.

Под руки солдаты держали худую, молодую девушку, в мундире и юбке защитного цвета. На ногах у неё были короткие сапожки, а на плече виднелась когда-то белая повязка с красным крестом, через плечо висела большая брезентовая сумка с таким же крестом в белом круге — санитар.

Вебер всмотрелся в лицо врага. Да-да, в лицо именно врага. На этой девушке, которой вряд ли больше двадцати лет, с большими голубыми глазами и светлыми волосами на непокрытой голове, была военная форма вражеского государства! А на погонах у неё по одной белой полоске — она не рядовой солдат.

Вот только никак не мог понять Вильгельм, как так произошло, что эта молодая девочка, так сильно похожая на Магду из соседнего дома, с которой он добродушно заигрывал во время своего недавнего отпуска, проведенного с семьёй в Дрездене может быть врагом?

Но она была врагом. Врагом его государства…

— Вы говорите по-немецки? — Спросил незнакомый Веберу офицер.

Девушка заговорила не сразу. А когда заговорила, ответ её прозвучал на чистом немецком языке. И голос этой девушки показался ему таким знакомым, что…

— Да, я говорю на вашем языке. — Коротко ответила девушка. — Ваши солдаты могут меня отпустить.

Слова, произнесённые на языке Шиллера и Гёте, произвели впечатление на всех присутствующих здесь солдат и офицеров.

— Ваше имя, звание?

— Сара Мазуркевич. Старший санинструктор. Корпус охраны Пограничья.

— Все военнопленные, присутствующие здесь, из вашего подразделения? — Задал вопрос командир разведчиков.

— Да. — Негромко ответила девушка.

Командир взвода разведки коротко кивнул — солдат других польских частей здесь и сейчас быть не должно.

Задав ещё несколько вопросов, лейтенант Крамер распрощался с командиром взвода пехоты и отдал приказ:

— По машинам!

Усиленный бронеавтомобилями взвод помчался вперёд.

Пару раз над германскими мотоциклистами пролетали самолёты. К счастью для Вильгельма — с немецкими крестами на плоскостях. Разведчики радостно махали им руками, и, с особым остервенением орали, когда один из пролетавших мимо истребителей, вдруг снизился и пройдя метрах в двадцати над дорогой, покачал крыльями.

Следующая деревушка показалась часа через пол неспешного движения. Издалека, в бинокли, разведчики заметили высокую колокольню католической кирхи и немногочисленных селян, следующих по своим делам. Лейтенант Крамер уже было хотел махнуть рукой — чтобы колонна продолжила движение, как увидел, что по дороге, в объезд деревушки, по направлению к ним движется колонна противника. Присмотревшись, командир взвода разведчиков смог увидеть четыре двухосных армейских грузовика с открытыми кузовами. Внутри сидели солдаты.

— Мотоциклы, в укрытия! — Тут же заорал лейтенант, после чего бросился к бронеавтомобилям, возле которых скучали солдаты в коротких чёрных курточках. — Занять позиции! Снять пулеметы с мотоциклов! Приготовиться к бою!

Унтер-офицеры и фельдфебели стали тут же повторять команды.

Заученным движением, Вильгельм снял пулемёт с крепления, закинул его на плечо, и, подхватив закреплённую на коляске коробку с лентой на двести пятьдесят патронов, побежал к придорожному оврагу, откуда уже кричал один из унтеров, указывая молодому разведчику его позицию.

Пока разведчики рассредоточивались по позициям, разведчики успели занять позиции и даже немного окопаться. Бронеавтомобили же отступили назад и скрылись за кустами. Их, лейтенант, решил использовать как резерв…

Почти полчаса пролежали пехотинцы на ещё тёплой, сентябрьской земле. В какой-то момент, Вебер даже посчитал, что поляки что-то почувствовали и решили развернуться. Но, к сожалению, для поляков, это было совсем не так…

Стрельбу разведчики открыли без команды — как того и требовала ситуация: в кузове головного грузовика приподнялась человеческая фигура в фуражке, начала стучать по крыше кабины. Должно быть, один из поляков заметил разведчиков, расположившихся в наспех подготовленной засаде. Впрочем, полякам это уже не могло помочь.

Четыре грузовика, оказавшись под прицелом почти трёх десятков стволов, шесть из которых оказались пулемётами, были расстреляны в упор. Пулемёты били на расплав стволов, длинными очередями прочерчивая кузова грузовиков противника из стороны в сторону. Стрелял и Вильгельм. Он с остервенением жал на гашетку, пройдясь, вначале, по кабине головного грузовика, а потом, перейдя и на кузов.

Вскоре, «улитка» закончилась, и пулемётчик, при помощи своего второго номера, и, по совместительству водителя, оперативно зарядил ленту. Вновь открыл огонь.

Всё было кончено буквально через полминуты. Когда из кузовов уже никто не пытался выбраться.

— Прекратить огонь! Всем превратить огонь! — Хрипло орал лейтенант Крамер, пытаясь остановить беспорядочную стрельбу. Вскоре к нему подключились унтера и фельдфебели.

Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием германских солдат, ещё не привыкших воевать, и, негромким урчанием двигателей, которое скоро прекратится.

— Примкнуть штыки! Проверить поле боя! Собрать оружие! Мотоциклы на дорогу! — Лейтенант Крамер продолжал отдавать распоряжения.

Несколько разведчиков, примкнув штык-ножи к карабинам, приблизились к месту побоища. Кто-то начал оттаскивать в сторону трофейное оружие. Водители же поспешили к своим спрятанным в укрытиях железным коням.

Ещё около часа разведчики провозились на дороге. За это время многие успели испачкаться в крови. Были те, кто решил украсить своим внутренним миром близлежащие кусты. Среди последних оказался и Вильгельм Вебер.

Среди расстрелянных поляков, троим чудом удалось выжить. Наверное, они просто попадали ничком вниз, сразу же, как только услышали стрельбу, чем и спасли себе жизнь. В надежде выжить, они сами и сдались, подняв руки.