Частный детектив. Выпуск 5 - Чейз Джеймс Хедли. Страница 48

Я как мог старался игнорировать этих бездельников, но все же приближался к точке кипения. Так что, когда Вароу продолжал в том же духе “Друзья и убийцы с окровавленными руками, но среди нас имеется преданный…” — я очень близко наклонился к нему, только что не коснувшись своим носом его носа, и прошипел:

— Прекратите… паясничать.

Он прекратил.

Однако маленький Ронни Дангер нашел момент подходящим, чтобы вмешаться. Он дотронулся пальцем до дыры у меня на колене и сладким голосом спросил:

— Что это, Скотт? Дополнительный лючок в ваших штанах?

Подобными шуточками изобиловала его книга. Она вызвала шумное веселье среди собравшихся. Приободрившись, он продолжал:

— И моль проела огромные дыры у вас в пиджаке!

— Уберите свою цыплячью лапку с моего колена, приятель! — сказал я как можно любезнее.

Он отдернулся, но не угомонился:

— Что же случилось с вашим одеянием?

Я видел, что он в полнейшем восторге от собственного остроумия.

Голос у меня звучал ровно, даже приятно, хотя далось это с трудом.

— Мне пришлось немного подраться; “одеяние” пострадало. А моль, пробившая дыры в пиджаке, сама была в медных пиджачках… Ваша любознательность удовлетворена? Мы можем позабыть об этом инциденте?

Дангер нахмурился:

— Медные пиджачки? Вы говорите не о пулях?

Он пригляделся к дыркам.

— Пуля?

— Пуля.

На этом я повернулся к Трою.

Мой ответ немного осадил Дангера, но разве такой допустит, чтобы последнее слово осталось не за ним?

— Пуля, — пропел он. — В него стреляли пулей. Мои друзья, среди нас — герой!

Раздались аплодисменты; я почувствовал, что Рональду придется плохо. Знай он меня получше, заткнулся бы.

А Ронни продолжал выпендриваться перед восхищенными дружками.

— Спич! Спич! — радостно закричал он. — Кто хочет прославить героя?

Слыша их хохот, никто бы не поверил, что мы обсуждаем смерть Чарли Вайта. И это решило вопрос.

Я наклонился и сжал плечо Дангера двумя пальцами. Мне–то показалось, что сжал я совсем немножко, но он завопил, как испуганный кролик.

— Приятель, сейчас не время и не место устраивать балаган.

— А вы не распускайте рук! — заныл он.

В этот момент я случайно взглянул на Гарри Вароу. Он весь превратился в слух, боясь пропустить хотя бы одно словечко, и блаженно улыбался. Даже глаза у него потеплели. Паршивая улыбка, но я был слишком разгорячен, чтобы задумываться над этим.

Рональд Дангер, поощряемый невнятным бормотанием за спиной, продолжал распространяться насчет силы, физической и умственной. “Насилием никогда ничего не решалось, — заявил он. — В наши дни многие этого не понимают!”

Встав в позу оратора, он заговорил с видом трибуна:

— Слова — моя сила и моя жизнь. Книги — мои друзья. И те, кто любит книги. Поэтому, мистер Герой, мы не можем сражаться. Уверен: вы не читаете книг!

— Почему же. Я читал одну книгу.

— В самом деле? Художественную?

— Да, весьма забавную.

— Что: юмористическую?

— Да, юмористическую.

— О, Господи! Расскажите нам о ней.

— Она называлась “Ляг и умри”.

Он побледнел, губы у него сжались, он даже качнулся. Но потом фыркнул:

— Я отлично знаю, что вы ее не читали.

— Представьте — читал.

Он улыбнулся, увидев выход:

— Прекрасно. Тогда скажите, что вы о ней думаете. Поделитесь своим мнением о ее остроумии, о ее нюансах и символике.

— Вас действительно интересует мое мнение?

— Да.

— Откровенное мнение?

— Конечно.

— Олл–райт. Это была одна из тех книг, на которые с самого начала противно смотреть. Я с большим трудом наставил себя взять ее в руки. Первая же фраза нагнала на меня тоску. Я сразу утратил к ней интерес, но мне хотелось знать, за что ее так хвалят критики. Что касается фабулы, она на самом низком уровне, где–то в самом начале достигает хилого климакса и сразу же иссякает. Ваши герои наделены теплом севера и шармом смерти от удушения. Книга совершенно лишена остроумия, нюансов и узнаваемого символизма, но зато перенасыщена скукой. Что касается…

— Какой же вы скот! — закричал глубоко уязвленный автор.

— Вы сами попросили меня высказать свое мнение. Могу только добавить, что теперь, узнав подлинную цену критики, я до конца своих дней не стану читать ни одной книги с подобной репутацией.

— Которые не продлятся слишком долго, мы надеемся!

— Все авторы на один манер. Честное мнение их не устраивает. Но я убежден, что даже вы сами в душе со мной согласны.

В комнате стало очень тихо, настолько, что стало слышно, как звучит так же пластинка: “…и ничего иного — лишь любить и быть любимой мною…”

Я повернулся к Джонни Трою и сказал:

— Большое спасибо за то, что вы уделили мне столько времени, мистер Трой.

— Пустяки.

Он проводил меня до двери. Уже на пороге я еще раз повторил:

— Еще раз спасибо. Не стану кривить душой, я не испытываю большого сожаления, что отстегал мистера Дангера, но вообще–то я не люблю приходить в дом к человеку и облаивать его гостей.

Трой усмехнулся:

— Вы облаяли Ронни заслуженно. Возможно, это пойдет ему на пользу. Все говорили ему столько раз, что он написал шедевр, что он сам этому поверил.

— Вы не считаете его роман шедевром?

Он рассмеялся.

— От него разит, как от макрели, гниющей под лунным светом. Это не мои слова, я их где–то вычитал.

Он замолчал.

— Мы достаточно унылое сборище, да?

— Я вас не включаю, мистер Трой. И это вполне искрение. Но что касается ваших друзей, я не в диком восторге.

— Черт подери, это разве друзья?

Он пожевал губу:

— И я не лучше их всех. Без Чарли… я не смогу продолжать. Это факт.

Эти слова меня неприятно поразили. Безнадежность… Даже не отчаяние, а полная покорность судьбе. Я возмутился.

— Послушайте, я знаю, как вам трудно петь в отсутствии Чарли. Такое часто случается. Но имеются различные приемы терапии, возможно, даже гипноз…

— Все не так просто; может быть, я вам позднее все объясню. Но не сейчас. Чарли был другом. Настоящим другом, не то что эти… — он кивнул головой. — Во всяком случае, вплоть до нескольких последних месяцев…

Последняя фраза меня поразила.

— Что вы имеете в виду? Что изменилось несколько месяцев назад?

— Достаточно. Интервью окончено, Скотт. Во всяком случае, на сегодня.

Он снова покусал губу.

— Знаете, мне кажется, мы бы с вами поладили, если бы…

Он не закончил.

— Мне тоже кажется, что вы — настоящий парень! — сказал я от чистого сердца. И почему только Трой терпит этих слизняков? Он протянул мне руки; его правая была перевязана, и я пожал левую.

— Назад к веселью, — сказал Трой, усмехаясь. — Они готовы разорвать вас на мелкие кусочки.

— Не сомневаюсь. И некому промолвить словечко в мою защиту.

— А я? Я обязательно его промолвлю.

Я подумал, что оно так и будет.

Я вышел из апартаментов и пошел к лифту. Вослед летел дивный голос с заезженной пластинки: “но любили любовью, которая больше любви, я и моя Аннабел Ли”.

Глава 7

Наконец–то, вымылся, переоделся и плюхнулся в кресло; есть о чем поразмышлять; например — о компании в доме Джонни Троя. Но мысли перескочили на тех трех гадов. Тех самых, которые пытались меня убить.

Если покушение не связано с делом Чарли Вайта, то сиди хоть до самого утра — ничего не надумаешь. Но если такая связь существовала… Тогда возникала куча других вопросов. Кто, почему, мотив, наводка, ну и тому подобное. Например, откуда эти гады узнали, что я поеду по Бенедикт—Каньон Драйв?

Возможно, конечно, что они следили за мной от самого Голливуда или же от Беверли—Хилла. Я не особо остерегался — не ожидал неприятностей, расследуя такое простое дело. Странные телефонные звонки Себастьяна. Да-а, он мог вычислить, что я собираюсь навестить доктора Питерса… Правда, я точно не сказал, куда я поеду, только упомянул о том, что мне надо еще кое–что сделать.