Парк юрского периода - Крайтон Майкл. Страница 11

Все это было возмутительно. Безответственно. Это была преступная халатность. Но ничего не было предпринято против «Биосина». Чилийские фермеры, сами того не подозревая, рисковали жизнью, они были неграмотными крестьянами; внимание правительства Чили было поглощено экономическим кризисом; а у американских властей не было никаких полномочий. Поэтому Льюис Доджсон, генетик, руководивший испытаниями, до сих пор продолжает работать в «Биосине». И компания эта ведет себя все так же безрассудно. И уже другие американские компании спешат установить свое оборудование в странах, не искушенных в генетических исследованиях. В странах, не выделявших генную инженерию из ряда других высокотехнологических разработок, приветствовавших ее появление на своей территории, не догадываясь об опасности, которую она несет.

– Поэтому мы начали расследование деятельности «Ин-Джин», – закончил свой рассказ Моррис. – Примерно три недели назад.

– И что вам удалось обнаружить? – спросил Грант.

– Очень немного, – признал Моррис. – Наверное, нам придется закрыть расследование, когда я вернусь в Сан-Франциско. – Он начал складывать бумаги обратно в портфель. – Кстати, что значат слова «ювенильное гиперпространство»?

– Просто я так пометил свой отчет, – ответил Грант. – «Гиперпространство» – это термин, обозначающий многомерное пространство, ну как игра в «крестики и нолики» в трех измерениях. Если принимать во внимание все проявления деятельности животного – принятие пищи, движение, сон, – то можно его изобразить в многомерном пространстве. Некоторые палеонтологи относятся к поведению животного как к явлению экологического гиперпространства. Слова «Ювенильное гиперпространство» просто подчеркивают, что речь идет о молодых особях динозавров, правда, звучит это довольно претенциозно.

На другом конце фургона зазвонил телефон. Элли сняла трубку:

– Он сейчас занят. Вам можно перезвонить? Моррис взял портфель и встал.

– Спасибо за помощь и за пиво, – сказал он.

– Рад был помочь, – ответил Грант. Он пошел с Моррисом к двери, находящейся на другом конце фургона.

– А Хэммонд никогда не просил у вас какие-нибудь материальные результаты раскопок? Кости, яйца или еще что-нибудь? – спросил Моррис.

– Нет, – ответил Грант.

– Доктор Сэттлер говорила, что вы здесь проводите и генетические исследования…

– Ну, это не совсем так, – объяснил Грант. – Кости, которые слишком переломаны или по какой-нибудь другой причине не годятся для музейных хранилищ, мы направляем в лабораторию. Там их перемалывают и пытаются извлечь для нас белки. Затем они идентифицируют эти белки и отсылают нам полученные данные.

– А что это за лаборатория? – спросил Моррис.

– Медико-биологическая служба в Солт Лейк.

– А почему именно эта лаборатория?

– Нас устраивают их расценки.

– А она никак не связана с «Ин-Джин»?

– Насколько я знаю, нет.

Они уже были у двери фургона. Грант открыл ее и почувствовал наплыв горячего воздуха, идущего снаружи. Моррис помешкал, надевая солнечные очки.

– И последнее, – сказал он. – Предположим, что «Ин-Джин» на самом деле не создавала экспонаты для музея. Могли ли они как-нибудь еще использовать информацию, полученную от вас? Грант засмеялся:

– Конечно. Они могли кормить маленького гадрозавра.

Моррис тоже засмеялся:

– Маленького гадрозавра. Это интересная мысль. А какой величины они были?

– Примерно такими, – сказал Грант, разведя руки в стороны на расстояние пятнадцати сантиметров друг от друга. – Размером с белку.

– И сколько времени им нужно было, чтобы вырасти?

– Три года, – сказал Грант. Хотите верьте, хотите нет.

Моррис протянул руку:

– Ну что ж, еще раз спасибо за помощь.

– Будьте осторожны на обратном пути, – сказал Грант. Он проводил глазами Морриса, идущего к своей машине, и закрыл дверь.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он у Элли.

– Наив какой-то, – пожала плечами она.

– Как тебе Джон Хэммонд в роли сверхзлодея? – засмеялся Грант. – Джон Хэммонд зловещ примерно так же, как Уолт Дисней. Кстати, кто это звонил?

– Ах да, – сказала Элли, – звонила некая Элис Левин. Она работает в Колумбийском медицинском центре. Вы ее знаете?

– Нет, – покачал головой Грант.

– Речь шла об идентификации каких-то останков. Она просила вас срочно перезвонить.

Скелет

Элли Сэттлер убрала прядь светлых волос со лба и сосредоточила все внимание на ванночках с кислотой. Они стояли по шесть штук в ряд, концентрация в них колебалась от пяти до тридцати процентов. Элли надо было приглядывать за более сильными растворами, потому что, растворив известь, они могли начать разъедать кости. А кости малышей-динозавров такие хрупкие. Она поражалась, что они вообще сохранились за эти восемьдесят миллионов лет.

До нее доносился голос Гранта, говорящего по телефону:

– Мисс Левин? Это Алан Грант. Так что там у вас… У вас есть что? Что? – он засмеялся. – Очень сильно в этом сомневаюсь, мисс Левин… Очень жаль, но у меня действительно нет времени… Нет, я бы, конечно, взглянул, но могу с уверенностью сказать, что это василисковая ящерица. Но… да, вы можете это сделать. Хорошо. Пошлите прямо сейчас. – Он повесил трубку и покачал головой. – Чего только не придумают.

– Вы о чем? – спросила Элли.

– Она хочет идентифицировать какую-то ящерицу, – ответил Грант, – и собирается послать мне по факсу рентгеновский снимок. – Он подошел к факсу и стал ждать. – Кстати, у меня для тебя интересная находка.

– Правда? Грант кивнул:

– Я нашел это прямо перед приездом этого парня. На Южной горе, четвертый горизонт. Детеныш велоцираптора: челюсть со всеми зубами, поэтому никаких проблем с идентификацией. И место это выглядит нетронутым. Похоже, мы сможем найти и весь скелет.

– Потрясающе, – сказала Элли. – А возраст?

– Совсем малыш, – ответил Грант. – Два, ну от силы четыре месяца, – А это точно велоцираптор?

– Точно, – сказал Грант. – Может, нам наконец улыбнется удача.

За последние два года в Шейкуотере их группа откапывала лишь утконосых гадрозавров. Уже были накоплены данные об огромных, с десяти– или двадцатитысячным поголовьем, стадах травоядных динозавров, бродивших по равнинам в меловой период, как позже бродили стада бизонов.

Но все настойчивее возникал вопрос: а где же были хищники?

Понятно, что хищников было меньше. Это подтверждало и изучение популяций хищных животных и птиц в заповедниках Африки и Индии. Грубо говоря, на одного плотоядного хищника приходилось четыреста травоядных – значит, стадо из десяти тысяч утконосых могло поддерживать лишь двадцать пять тиранозавров. Все говорило о том, что им вряд ли удастся найти останки большого хищника.

Но где были мелкие хищники? В Шейкуотере были найдены десятки гнездовий, в некоторых местах земля была буквально покрыта кусочками скорлупы яиц динозавров, а многие мелкие динозавры ели яйца. Поэтому останки таких животных, как дромеозавр, овираптор, велоцираптор и целурозавр, – хищников ростом от метра до полутора – должны были быть найдены здесь в большом количестве.

Но до сих пор они не обнаружили ни одного.

Может быть, скелет этого велоцираптора и вправду предвещал им удачу. И это был детеныш! Элли знала, что Грант мечтал изучить поведение плотоядных динозавров в период выращивания потомства так же, как он уже изучил поведение травоядных. Возможно, это будет первым шагом к осуществлению мечты Гранта.

– Представляю, как вас это взволновало, – сказала Элли.

Грант не отвечал.

– Я говорю, что вы, наверное, очень взволнованы, – повторила Элли.

– О Боже, – произнес Грант. Он не отрываясь смотрел на факс.

Заглянув через плечо Гранта, Элли посмотрела на рентгеновский снимок и медленно выдохнула.

– Ты думаешь, это амасский период? – только и спросила она.

– Да, – ответил Грант, – или триасский. Этот скелет такой легкий.