Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга - Маккой Хорас. Страница 62

Он свернул налево, следом за патрульной машиной пересек железнодорожную линию и увидел, что «седан» скрылся за углом. Когда Мердок повторил его маневр, двое полицейских уже бежали по дорожке к подъезду дома, первый этаж которого занимали правление какого-то концерна и магазин электротоваров.

Мердок хорошо знал лестницу, начинавшуюся сразу за парадной дверью, и хотя не поднимался ни разу выше четвертого этажа, в конторе Тома Брейди на третьем бывал неоднократно.

Почувствовав, как лоб его оросили крупные капли пота, а дождь сечет непокрытую голову, он торопливо достал из машины фотоаппарат и принадлежности и секундой позже уже мчался по скупо освещенной лестнице, со страхом прикидывая, что же могло случиться с Томом, и отгоняя мрачные мысли.

— Не может, не должен это быть Том, — повторял он, словно пытаясь убедить и себя тоже. — Нет, нет!

На третьем этаже было множество дверей с матовыми стеклами, и только сквозь одну пробивался свет — слева, в самом конце коридора.

То, что Мердок увидел, когда распахнул дверь, осталось у него в памяти на долгие годы. Он не сразу смог понять, что случилось, и вначале действовал совершенно машинально, словно в шоке.

С виду в конторе ничего не изменилось — просторная комната с двумя простыми письменными столами, в углу за перегородкой — место для совещаний. Кроме канцелярских стульев тут была еще пара кресел, диван, стол и два металлических шкафа для бумаг, выкрашенных зеленой эмалью. И даже в первый самый жуткий миг, когда не хотелось верить своим глазам, Мердок заметил, что один из них вскрыт и опустошен.

Фетровая шляпа, отлетевшая в сторону, лежала неподалеку от сброшенного на пол непромокаемого плаща. Из-за второго письменного стола был виден человек, лежавший на спине. Один из полицейских опустился возле него на колени, второй кинулся к телефону. На диване, повесив голову, сидел Френк Керби.

С того момента, как Мердок переступил порог, никто не произнес ни слова. Теперь все трое взглянули на него, потом полицейский, склонившийся над телом, покачал головой, и сказал напарнику:

— Он мертв.

— Ты его знаешь? — спросил тот.

— Том Брейди. Он много лет проработал в 61 участке, потом перешел в комиссариат. Звони живее!

Поднявшись с колен, он отряхнул брюки, склонил голову, потом произнес недовольно и даже осуждающе:

— Вы ведь Мердок из «Курьера»? Черт возьми, как вы здесь очутились так быстро?

— Услышал сообщение по радио… Увидел вашу машину и поехал следом.

Что он делал потом — он и сам не мог вспомнить. Видимо, действовал в шоке. С одной стороны, он поверил словам полицейского, с другой — не мог смириться, что Том Брейди умер. Но такое состояние не мешало заниматься привычным делом, за многие годы доведенным до автоматизма.

Он замечал взгляды патрульных и догадывался — те раздумывают, выставить его за дверь или нет. А когда они уже собрались это сделать, он рискнул на «ход конем», который редко когда не достигал цели: какому полицейскому не хотелось увидеть свой портрет в газете!

Аппарат уже был наведен, и он скомандовал:

— Вы, у телефона, шаг вперед вправо… Вот так, хорошо!

Быстро перезарядив вспышку, Мердок сменил позицию.

— Еще раз отсюда. Как вас зовут? — он брал руководство в свои руки.

— Хенди и Голдмен, — последовал ответ.

Затем, не давая им опомниться, он вынул кассету с пленкой, положил аппарат на диван возле Керби и поспешил к выходу. Один из полицейских встрепенулся:

— Эй, куда же вы?

— Заглушу мотор машины и позвоню в редакцию. Через пару минут вернусь.

Он ушел, не обращая внимания на протестующие голоса за спиной. Чтобы его задержать, нужно было бежать вдогонку, но этого никто не сделал. И вот тут на него обрушилось все случившееся. Ему показалось, что внутренности сжались, ноги перестали слушаться, он с трудом передвигал их.

Кто и как убил Брейди? И почему?

— Нет, — громко воскликнул он, словно протест мог что-то изменить. — Нет!

Как ни странно, дурнота прошла. Лицо загорелось, потом покрылось потом, в глазах потемнело, но он упорно шел вперед, надеясь, что на улице станет лучше. В самом деле, дождь с холодным ветром отрезвили его.

В машине он сразу схватил микрофон.

— Машина 93 вызывает редакцию «Курьера», машина 93 вызывает редакцию…

Что-то заскрежетало, потом донеслось:

— Машина 93, вас слушают.

Мердок откашлялся и продиктовал сообщение.

— Минутку, нужны дополнительные детали. Я соединю вас с редактором.

— К сожалению, добавить мне нечего. Это убийство, но как оно произошло, пока сказать не могу. Пришлите за пленкой, я оставлю ее на переднем сиденье автомобиля. Аппарат у меня, а ключи я оставлю в машине.

— Ладно. Вы намерены там остаться?

— Сколько сумею. Я еще позвоню.

Выключив радио, он положил кассету на сиденье рядом с собой и замер, слишком измученный и убитый горем, чтобы что-то предпринимать, пока не сообразил, что вот-вот появятся машины с толпой репортеров из других газет.

Когда Кент вновь вошел в контору Брейди, патрульный, стоявший до этого у телефона, разговаривал с Керби, а второй склонился над короткоствольным револьвером, валявшимся в паре футов от тела.

— Из него стреляли? — спросил Мердок.

— Один раз.

Мердок стал, опершись на угол стола таким образом, чтоб не видеть лица Брейди. Не хотел он его видеть. Он хотел сохранить этого человека в памяти совсем другим, и глаза его задвигались, запоминая всякие мелочи.

Расстегнутый пиджак, темное мокрое пятно на рубашке. Кресло, стоявшее за письменным столом, было перевернуто, второй ящик справа вытащен и валялся вверх дном, содержимое его разбросано по полу. Там же на полу лежала смятая проволочная корзина для мусора. Не иначе из нее разлетелись по полу клочки рваной бумаги и спутанный клубок узкой ленты, видимо, из пишущей машинки.

Несколько минут Кент стоял так, лицо его побледнело, зубы были крепко сжаты, глаза покраснели, по лбу скатывались капли пота.

И тогда он почувствовал — ярость в нем одолевает горе. Ему доводилось снимать смерть во многих видах, но никогда она не казалась ему такой близкой к сердцу и такой ужасной. Теперь все, что он будет впредь делать, будет не ради газеты, а ради Брейди.

Обернувшись, он взглянул на Френка Керби, монотонным голосом отвечавшего на вопросы полицейского.

— Он был здесь, когда я вошел. Я сначала не заметил револьвера. Я не понял, что случилось, думал, у него с сердцем плохо, пока не заметил кровь.

Он говорил, и говорил… Но Мердок его больше не слушал. Взяв свой аппарат, он отнес его со всеми принадлежностями в угол за дверью. Там стоял стул, через спинку которого переброшен был светлый плащ Керби, почти такой же, как у него самого. Поверх него Керби поместил свою новехонькую шляпу. Машинально Кент отметил, что для Керби это характерно: тот был аккуратен с вещами и всегда придерживался моды.

Сняв свой плащ, Кент свернул его, но поскольку тот был мокрым, положил на пол, рядом с фотоаппаратом. Сделав то же самое с плащом Керби, положил его поверх своего, сел на стул, сложив руки на коленях, и сосредоточился, готовясь к той работе, без которой не обходилось ни одно расследование убийств.

Глава 5

Первыми прибыли лейтенант из местного полицейского участка и с ним двое детективов. Но прежде чем они успели оглядеться как следует, примчался лейтенант Бекон из отдела по расследованию убийств со своим неизменным спутником — грузным, неповоротливым типом с боксерской челюстью, сержантом Кио. Следующим прибыл медицинский эксперт, а когда он приступил к осмотру тела, вошли фотограф и дактилоскопист — теперь все официальные лица были на месте.

Сидя в дальнем углу, Мердок не слишком бросался в глаза, и первым обратил на него внимание Бекон, пока местный лейтенант слушал рапорт патрульных. Много времени это не заняло, и он отправил их обратно, распорядившись подежурить у входа, пока их не сменят.