Золотое рандеву - Маклин Алистер. Страница 15

Буллен задумчиво обвел взглядом меня, Макилроя, начальника хозяйственной службы, который не проронил ни слова со времени моего прихода, потом снова посмотрел на меня. Затем он разорвал листок с подготовленным посланием на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину.

4. Вторник. 22.15 — Среда. 8.45

За ночь мое расследование особенно не продвинулось. Да, я подумал, как его начать, но закавыка была в том, что я не мог приступить к его осуществлению до тех пор, пока пассажиры не проснутся и не будут на ногах. Никто не любит, чтобы его ночью выдергивали из постели, а особенно миллионеры.

Я дал знать боцману о своем приближении, чтобы не получить в голову стрелу гарпуна, и провел минут пятнадцать в районе радиорубки, определяясь с ее местоположением относительно других ближайших служебных помещений и кают. Радиорубка была расположена в носовой части корабля, непосредственно над верхней пассажирской палубой. Люкс старика Сердана находился прямо под ней. Исходя из моего предположения, что даже если убийца не стал дожидаться окончания приема радиограммы и в его распоряжении было не более десяти секунд, чтобы попасть в радиорубку с того места, где был спрятан приемник, под подозрение попадало любое помещение, находящееся в радиусе десятисекундного броска от радиорубки.

Таких помещений было довольно много: мостик, место хранения флажков, радарная рубка, штурманская и все палубные каюты, в которых жили офицеры и юнги, но все их можно было смело исключить из зоны поиска. Оставались ресторан, шлюпки, кладовые, салон для офицеров, телеграфный салон и еще один салон, который называли гостиной. Для жен и дочерей миллионеров, не находивших удовольствия от выпивки и треска телеграфной ленты — главных достопримечательностей телеграфного салона, привлекавшего их мужей и отцов. Сорок минут я обследовал эти помещения, где ночью было совершенно безлюдно и тихо. И если кто-нибудь уже успел изобрести приемник, по размеру меньший, чем спичечный коробок, то я его не нашел. Ничего большего по размеру я бы не пропустил.

Таким образом, оставались пассажирские каюты верхней палубы, и основное подозрение падало на те из них, которые были расположены под радиорубкой. Каюты средней палубы, которые находятся ниже, тоже вызывали интерес, но когда я перебрал в памяти всех пассажиров, путешествовавших в них, то не смог себе представить среди пожилых, с трудом передвигающихся людей никого, кто смог бы добраться до радиорубки за десять секунд. И конечно.

убийца не мог быть женщиной. Ведь тот, кто убил Броунелла, не только прикончил Бенсона, но и куда-то убрал его труп, а Бенсон весил ни много ни мало — сто восемьдесят фунтов.

Итак, верхняя и средняя палубы. Завтра просеем их сквозь сито. Я молился, чтобы была хорошая погода, чтобы она выманила наших пассажиров на солнечную палубу и стюарды получили возможность вместе с оправлением кроватей и уборкой кают провести тщательный обыск. Конечно, таможенная служба Ямайки уже проделала это, но тогда искали устройство длиной около двух метров, а не радиоприемник, который в наш век миниатюризации можно без труда спрятать в одну из коробок с ювелирными украшениями, которые в изобилии имелись у жен наших миллионеров.

Сейчас мы шли уже почти прямо на норд-ост. Над нами простиралось все то же темно-синее небо, усыпанное звездами. «Кампари» слегка раскачивался, рассекая длинные, медленно катящиеся волны. Нам потребовалось почти полчаса, чтобы изменить курс на восемьдесят градусов, так, чтобы никто из пассажиров-полуночников, находясь случайно на палубе, не определил бы этого по следу за кормой. Хотя все наши предосторожности пошли бы насмарку, имей любой из пассажиров представление о том, как ориентироваться по звездам, или на худой конец способность отыскать на небе Полярную звезду.

Я брел по правому борту шлюпочной палубы, когда увидел приближающегося капитана Буллена. Он поднял руку, жестом направив меня в глубокую тень, отбрасываемую одной из спасательных шлюпок.

— Я так и думал, что найду вас здесь,— тихо произнес он, сунул руку во внутренний карман кителя и вложил в мою ладонь что-то холодное и твердое — Полагаю, вы умеете обращаться с подобными игрушками.

Вороненая поверхность металла тускло отражала трепетный свет звезд. Это был автоматический пистолет, один из трех кольтов, лежавших на цепи под замком в сейфе в капитанской каюте. Наконец-то капитан Буллен осознал серьезность происходящего.

— Умею, сэр.

— Хорошо. Суньте его себе за пояс или куда там обычно прячут эту чертовщину. Никогда не думал, что его так дьявольски трудно на себе спрятать. Вот еще запасная обойма. Я только бога молю, чтобы нам не пришлось использовать.— Из этого можно было заключить, что у капитана тоже был пистолет.

— А третий кольт, сэр?

— Я не знаю,— заколебался он.— Думал, может, дать его Уилсону?

— Он славный парень. Но отдайте лучше боцману.

— Боцману? — Голос Буллена прозвучал неожиданно громко, но тут он вспомнил о необходимости конспирации и перешел на заговорщический шепот,— Вы знаете правила, мистер. Оружие должно применяться только в случае войны, пиратского нападения или мятежа и не может быть выдано никому, кроме офицеров.

— Я не столько волнуюсь за соблюдение правил, сколько за собственную голову, сэр. Вам известен послужной список Макдональда. Он был самым молодым старшим сержантом десантно-диверсионных войск. И знаете, сколько у него наград. Отдайте пистолет Макдональду, сэр.

— Посмотрим,— проворчал он — посмотрим. Я только что заходил с доктором Марстоном в столярный склад. Впервые увидел этого старого шарлатана потрясенным до такой степени. Он согласен с вами. Считает, что, несомненно, Броунелл был убит. Слушая его оправдания, можно подумать, что он уже сидит в камере «Олд Бейли». Но думаю, что Макилрой прав. Симптомы практически одни и те же.

— Ладно,— с сомнением произнес я.— Надеюсь, что это не будет иметь никаких последствий, сэр?

— Что вы имеете в виду?

— Мы с вами хорошо знаем старину доктора Марстона. У него в жизни всего лишь две нежных привязанности — ямайский ром и вечное желание показать, что он всегда в курсе всего, что ни происходит. Опасная комбинация. Кроме Макилроя, Каммингса, вас и меня единственный человек на корабле, который знает, что Броунелл умер не своей смертью,— Это боцман, и он не будет болтать. Доктор Марстон — совсем другое дело.

— Пусть вас это не волнует, мой мальчик,— с некоторым облегчением заметил Буллен.— Я сказал нашему бесценному корабельному врачу, что, невзирая на то, друг ли он лорда Декстера или нет, если до прихода в Нассау он дотронется хотя бы до одного-единственного стаканчика рома, я спишу его на берег навсегда в недельный срок.

Я попытался представить себе человека, который мог бы сказать нечто подобное нашему утонченному и аристократичному доктору, но мой мозг заклинивало при мысли об этом. Но ведь и компания назначила Буллена коммодором неспроста. Он слов на ветер не бросал.

— Надеюсь, он не снял с Броунелла ничего из одежды?— спросил я.— Рубашку, например?

— Нет. А какое это имеет значение?

— Просто я подумал, что тот, кто задушил Броунелла, сдавливал его шею сзади пальцами, а полиция в наше время уже умеет снимать их отпечатки с любой поверхности, включая определенные виды тканей. Они бы без особых хлопот сняли отпечатки с накрахмаленного, сверкающего белизной воротника Броунелла.

— От вашего внимания не ускользает ничего,— задумчиво сказал Буллен.— Не заметили, пожалуй, лишь то, что ошиблись в выборе профессии. Что-нибудь еще?

— Да. В отношении погребения в море завтра на рассвете.

Последовала длительная пауза, затем усталым тоном человека, слишком долго сдерживающего себя и начинающего уже терять терпение, он осведомился: