Золотое рандеву - Маклин Алистер. Страница 7

Послушайте, старший помощник! Я не думаю, что сравнение было удачным.

Обращение «старший помощник» должно было поставить меня на место. Герцог Хартуэльский, находясь на борту «Кампари», только и занимался тем, что ставил людей на место. Занятие неблагодарное, особенно учитывая то, что путешествие не стоило ему ни пенса. Он ничего не имел против меня лично. Дело в том, что он оказывал знаки внимания мисс Бересфорд. Внушительные суммы, зарабатываемые тем, что дважды в день — в два и в шесть часов — представители низших классов получали возможность с почтительным благоговением осматривать его старинный дом, лишь частично покрывали сокрушительные расходы по выплате налога с наследства. Союз с мисс Бересфорд навсегда избавил бы его от всех проблем. Положение незадачливого герцога осложнялось тем, что в то время, когда его мысли были сосредоточены на мисс Бересфорд, глаза и внимание оказывались прикованными к пышным прелестям безусловно красивой киноактрисы, разведенной блондинки с платиновыми волосами, соседствовавшей с другого бока.

Я тоже не думаю, что это был удачный ответ, сэр,— признал я. Капитан Буллен наотрез отказывался обращаться к нему «ваша светлость», и я также не собирался делать это.— Лучшего экспромта я не смог придумать.

Он кивнул, вроде бы удовлетворенный ответом, и продолжил атаковать свой салат. Старина Бересфорд смотрел на него задумчиво, миссис Бересфорд — с легкой, едва заметной улыбкой, мисс Харкурт, киноактриса,— с восхищением, а мисс Бересфорд так и не подняла головы с затейливо растрепанной прической.

Блюда сменяли одно другое. Сегодня вечером на камбузе трудился Антуан. Тишина, которая царила в ресторане ощущалась почти физически. По серому персидскому ковру бесшумно сновали индийцы-официанты, еда возникала и исчезала как по мановению волшебной палочки, и в нужный момент всегда возникала рука с бутылкой именно того вина, которое требовалось к поданному блюду. Но не для меня. Я пил содовую. Так было обусловлено моим контрактом.

Подали кофе. Настал момент, когда я должен был отрабатывать свою зарплату. В те дни, когда была смена Антуан и когда он был в ударе, разговор за столом считался святотатством, воцарявшаяся тишина была пронизана почтительным благодарственным трепетом, который обычно испытывают в церкви. Как всегда, восторженное молчание сохранялось минут сорок. Оно не могло длиться дольше. Мне не приходилось встречать богатого господина или богатую даму, которые не считали бы беседу, предпочтительно и главным образом о себе, одним из излюбленнейших занятий. Ну, а главной жертвой они неизменно выбирают офицера, сидящего во главе стола. Я окинул взглядом наш стол и попытался угадать, кто же бросит первый шар. Может быть, мисс Харбрайд — настоящая ее скандинавская фамилия была совершенно непроизносима — худая, костлявая женщина лет шестидесяти, жесткая, как китовый ус, сделавшая состояние на продаже очень дорогого и совершенно бесполезного косметического средства, которое она сама благоразумно не употребляла?

Или мистер Гринстрит, ее муж, неприметный мужчина со впалым лицом землистого цвета, женившийся на ней по одному богу известной причине, будучи сам весьма состоятельным человеком? Тони Каррерас? Его отец, Мигель Каррерас? За моим столом вместе с Кертисами, которых, как Гаррисонов, столь неожиданно отозвали из Кингстона, всегда сидело шестеро, но старик, прибывший на борт в инвалидной коляске, видимо, питается в каюте в обществе своих сиделок. Четверо мужчин и одна женщина — удачное соотношение за столом.

Первым заговорил Мигель Каррерас,

— Цены на «Кампари» совершенно умопомрачительные, мистер Картер,— Спокойно произнес он, с наслаждением выпуская дым сигары.— Напоминают грабеж в открытом море. С другой стороны, кухня соответствующая. У вас божественный шеф-повар.

— Судя по всему, сэр, «божественный» является, пожалуй, наилучшим определением. Умудренные путешествиями пассажиры, которые останавливались в Лучших отелях, расположенных по обе стороны Атлантики, считают, что Антуану нет равных ни в Европе, ни в Америке. За исключением, возможно, Энрике.

— Энрике?

— Нашего второго шеф-повара. Он будет работать завтра.

— Не кажется ли вам несколько нескромной подобная реклама «Кампари», мистер Картер? — он не стремился оскорбить меня. Когда хотят оскорбить, так не улыбаются.

— Нет, сэр, не думаю. Что касается ваших сомнений, то они могут быть разрушены через сутки. Энрике вас убедит скорее, чем я.

— Один — ноль в вашу пользу,— он снова улыбнулся и протянул руку к бутылке «Реми Мартини». Во время кофе официанты исчезли из зала.— Ну, а цены?

— Они действительно ужасны,— я говорил так всем пассажирам, и, кажется, им это нравилось.— Мы предлагаем то, чего нет ни на одном другом корабле мира, но цены все равно скандальные. Человек десять из присутствующих здесь уже говорили мне это, и почти все они совершают по крайней мере третье путешествие.

— Вы нас убедили, мистер Картер,— вмешался Тони Каррерас. Его голос, как и ожидалось, звучал медлительно, сдержанно, с глубоким резонирующим достоинством.— Помнишь лист ожидания в конторе «Голубой почты»? — взглянул он на отца.

— Разумеется. Мы были почти в конце списка. И что за список! Половину его составляли имена миллионеров из Центральной и Южной Америки. Должно быть, мистер Картер, нам очень повезло, что только мы успели подтвердить свое намерение отправиться в путешествие на местах, которые освободились из-за внезапного отъезда с Ямайки наших предшественников. Вы могли бы рассказать нам о маршруте?

— Определенного маршрута нет. В этом и заключается одна из основных достопримечательностей нашего круиза. В основном все зависит от наличия груза и его назначения. Ясно лишь одно — мы зайдем в Нью-Йорк. Большинство наших пассажиров поднялось на борт именно там, а пассажиры любят, когда их привозят обратно,— он и сам знал это. Знал, что на борту гробы, адресованные в Нью-Йорк.— Может быть, сделаем остановку в Нассау. Все зависит от капитана. Компания наделила его правом самому определять маршрут, с учетом пожеланий пассажиров и прогноза погоды. В это время года наступает сезон ураганов, мистер Каррерас, он уже почти начался. Если прогноз будет плохим, капитан Буллен сочтет целесообразным оставаться в открытом море, и тогда — прощай, Нассау! — я улыбнулся.— Еще одним достоинством «Кампари» является то, что мы делаем все возможное, чтобы наши пассажиры лишний раз не страдали от морской болезни.

— Разумно, очень разумно,— промямлил Каррерас. Он выжидательно глядел на меня.— Но мы все же зайдем по крайней мере в один или два порта на Восточном побережье?

— Не имею ни малейшего понятия, сэр. Обычно заходим. Это тоже зависит от капитана, а поведение капитана зависит от доктора Слингсби Кэролайна.

— Его еще не поймали,— объявила миссис Харбрайд резким, скрипучим голосом. В свое возмущение она вложила весь яростный патриотизм американки в первом поколении, окинула взглядом сидевших за столом и обрушила на нас свое справедливое негодование: — Это непостижимо, совершенно непостижимо! Трудно поверить! Американец в тринадцатом поколении!

— Мы слышали об этом типе,— Тони Каррерас, как и его отец, получил образование, очевидно, в одном из университетов Новой Англии, но с английским языком обращался более свободно.— Я имею в виду Слингсби Кэролайна. Но какое отношение этот парень имеет к нам, мистер Картер?

— Пока он на свободе, любой грузовой корабль, выходящий из портов Восточного побережья, будет подвергаться самому тщательному досмотру. Раза в два замедляется оборот грузовых и пассажирских перевозок. Это значит, что портовые грузчики теряют в зарплате. Они начали забастовку, и весьма вероятно, поскольку обе стороны успели наговорить друг другу много неприятного, забастовка продлится до тех пор, пока доктор Кэролайн остается на свободе. Если он вообще будет арестован...

— Предатель,— сказала мисс Харбрайд.— Тринадцать поколений!

— Итак, мы пока не будем подходить к Восточному побережью? — спросил Каррерас-старший.— Какое-то время?