Поэтический язык Иосифа Бродского - Зубова Людмила Владимировна. Страница 29
Иногда странная сочетаемость прилагательного с существительным объясняется тем, что вполне стандартное определение при прямой номинации предмета перемещается в перифрастическую номинацию:
При этом и предикат льется изменяет свою референцию: в норме можно сказать льется свет, где глагол употребляется в переносном значении (эта языковая метафора настолько привычна, что совсем утратила образность), капля льется – это отступление от нормы, но не очень резкое поскольку слово капля обозначает частицу жидкости. Но совсем невозможно представить себе вне цитированного контекста сочетание лампочка льется.
Сочетание тяжелый ливень представлено в следующем контексте:
Очень возможно, что тяжелый ливень – лексико-семантическая калька с английского языка (heavy rain). Для русского языка это сочетание аномально. Но именно аномалия позволяет чувственно ощутить описываемое явление:
По-видимому, прилагательные легкий и тяжелый обычно характеризуют вес некоторого предмета, с точки зрения ощущения лица, которое несет или держит его на руках. Поэтому эти прилагательные не употребляются для указания на вес безотносительно к возможности ощущения данного свойства некоторым лицом (Селиверстова, 2004: 146).
Обращает на себя внимание ситуация, когда прилагательное, употребляемое как цветообозначение, на самом деле сообщает не столько о цвете, сколько – аллегорически – о печальном будущем всего живого:
Далее рассмотрим несколько примеров с метонимическим эпитетом. Он давно освоен русской литературой, кроме термина метонимический эпитет в том же значении употребляются и другие термины: перенесенный эпитет, смещенный эпитет, гипаллага, эналлага, контракция.
Гипаллага – «сложная гибридная фигура, основанная на перемещении определения от того слова, к которому оно относится по смыслу, на другое, связанное с первым отношениями смежности. Возможность перемещения отражает сходство впечатлений от предметов или явлений, названных данными словами. Таким образом, в гипаллаге сочетается свойство метонимии и метафоры» (Хазагеров, Ширина 1999: 217).
Пушкина современные ему критики осуждали за такие сочетания с метонимическими эпитетами, как быстрый карандаш, кибитка удалая, кистью сонной [108]. Современные нам литературоведы видят в таком словоупотреблении глубокий смысл:
Неожиданный эпитет Пушкина существует отдельно от конкретного контекста. Это стихи в стихах. Зашифрованный в одном определении образ, который потомки развернут в пространные метафоры. Память о будущем ‹…› Во всем этом сквозит странная философская картина мира, тотально одушевленного и разъятого на части, каждая из которых важна сама по себе, каждая полна самостоятельной жизни (Вайль, Генис 1991: 50–51).
При всей освоенности приема свежие метонимические эпитеты воспринимаются эмоционально. Они обращают на себя внимание сочетанием алогизма и смысловой компрессии. М. В. Никитин, называя метонимический эпитет контракцией, на примере слов Н. А. Некрасова зеленый шум, пишет:
Доля смысла, приходящаяся на единицу выражения, увеличена против средней нормы, сочетания гиперсемантизированы. Однако при этом расшатываются принятые в языке нормы соотношения между формулами лексической сочетаемости слов и формулами положенного им смысла (Никитин, 1996: 573–574).
М. В. Никитин в этом случае указывает на опасность нарушения нормы, но в этой цитате можно было бы переставить фрагменты до слова однако и после: норма нарушается, а смысл увеличивается.
Рассмотрим несколько примеров из поэзии Бродского, обращая внимание на разные аспекты смысловой компрессии.
Сочетание на теплой белизне – результат синестезии – объединения тактильного и цветового признаков, в норме обозначенных двумя сочетаниями: белое предплечье и теплое предплечье. В этом случае можно видеть и оксюморон: белый цвет считается холодным.
В следующих строчках метонимический эпитет совмещает в себе прямое и переносное значение прилагательного холодный – ‘имеющий низкую температуру’ и ‘равнодушный’:
Полисемия метонимического эпитета наблюдается и в таком контексте:
Прилагательное кислый является элементом термина кислый фиксаж. Средство для закрепления фотоотпечатков так и было обозначено на пакетах, в которых оно продавалось. Однако это прилагательное в словосочетании кислый триумф представляет собой явный оксюморон, так как переносное значение слова кислый – «уныло-тоскливый, выражающий неудовольствие, без всякого подъема, воодушевления (разг.). Кислое настроение. Кислое выражение лица» (Ожегов, Шведова, 1992: 280). В образности стихотворения эта полисемия весьма значима для темы унылой неподвижности – того, что позже было названо застоем.
Семантическая диффузность метонимического эпитета обнаруживается в таком контексте: