Разоблачение - Крайтон Майкл. Страница 89

Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Через пять минут он влетел в свой кабинет и, еще не остыв, начал ходить взад-вперед перед своим столом.

Вошла Мери Энн Хантер, одетая на этот раз в свитер и спортивные лосины. Она опустилась на стул и закинула ноги в кроссовках на стол.

– Над чем ты работаешь? Готовишься к пресс-конференции?

– Какой пресс-конференции?

– На четыре часа назначена пресс-конференция.

– Кто сказал?

– Мариан из Отдела по связям с прессой. Клянется, что знает об этом от самого Гарвина. Ее помощник обзванивает газеты и телевидение.

Сандерс покачал головой:

– Еще слишком рано. Учитывая происшедшие события, пресс-конференция должна была состояться не раньше завтрашнего дня.

– Я тоже так думаю, – кивнула Хантер. – Должно быть, собираются объявить, что сделка по продаже фирмы не состоится. Слышал, что говорят про Блэкберна?

– Нет, а что?

– Гарвин дал ему миллион компенсации.

– Не могу в это поверить.

– Так говорят…

– А ты у Стефани спроси.

– Ее никто не видел. Предполагают, что теперь, когда сделка сорвалась, она отправилась в Купертино утрясать финансовые дела. – Хантер встала и подошла к окну. – Хоть погода радует.

– Да, наконец-то.

– Пойду-ка я пробегусь – не могу выносить этого ожидания.

– А мне не стоит выходить из здания…

Она улыбнулась.

– Да, я тоже так думаю. – Постояв у окна, она добавила: – Что и требовалось доказать…

Сандерс поднял глаза.

– Что?

Хантер показала рукой в сторону улицы:

– Автобусы, с антеннами наверху. Думаю, что пресс-конференция все-таки состоится.

Пресс-конференция состоялась в четыре часа в главном конференц-зале на первом этаже. Освещаемый светом вспышек и юпитеров, Гарвин встал перед микрофоном, установленным во главе стола.

– Я всегда считал, – начал он, – что женщины должны быть более широко представлены в высших кругах бизнеса. Женщины Америки представляют наиболее важный, недоиспользованный источник, с которым мы входим в двадцать первое столетие. И в области высоких технологий это так же верно, как и в других отраслях. С тем большим удовольствием я имею честь объявить, что в рамках нашего слияния с фирмой «Конли-Уайт Комьюникейшнз» вице-президентом «Диджитал Комьюникейшнз Сиэтл» назначается женщина высочайших достоинств, уже проявившая их, работая в нашей штаб-квартире в Купертино. Многие годы она была изобретательным и надежным членом команды «ДиджиКом», и я уверен, что она будет оставаться таковой еще многие годы. Итак, я рад представить вам нового вице-президента Отдела перспективного планирования миссис Стефани Каплан!

Раздались аплодисменты, и Каплан, выйдя к микрофону, откинула назад копну седеющих волос. Она была одета в деловой костюм темно-каштанового цвета.

– Спасибо, Боб, – начала она, спокойно улыбаясь. – И спасибо всем, кто трудился не покладая рук, чтобы обеспечить прекрасную работу всего отдела. Хочу особо сказать, что с большим удовольствием предвкушаю совместную работу с руководителями подразделений, людьми выдающихся способностей, которых мы видим сейчас среди нас – Мери Энн Хантер, Марком Ливайном, Доном Черри и, конечно, Томом Сандерсом. Эти люди являются ядром нашей компании, и я намерена рука об руку трудиться с ними по мере нашего движения в будущее. Что же до меня лично, то здесь, в Сиэтле, у меня существуют как персональные, так и профессиональные связи, и я счастлива, просто счастлива возможности работать здесь. И впереди я вижу долгую и радостную жизнь в этом прекрасном городе…

Едва Сандерс вернулся в свой кабинет, как ему позвонила Фернандес.

– Мне наконец-то позвонил Алан. Вы готовы? Артур Э. Френд отбывает свой свободный от лекций год в Непале. В его кабинет не имел доступа никто, кроме его секретарши и пары наиболее доверенных студентов. Фактически за время его отсутствия заходил только один студент – химик-второкурсник по имени Джонатан…

– Каплан, – подсказал Сандерс.

– Точно. Вы его знаете? – спросила Фернандес.

– Он сын моей новой шефини. Стефани Каплан только что представили как нового руководителя отдела.

Фернандес некоторое время помолчала, затем заметила:

– Это, должно быть, просто выдающаяся женщина…

…Гарвин назначил встречу Фернандес в отеле «Четыре времени года». Ранним вечером они сидели вдвоем в маленьком темном баре, выходящем на Четвертую авеню.

– Вы проделали чертовски сложную работу, Луиза, – говорил Гарвин. – Но, должен вам сказать, не в пользу справедливости. Невиновная женщина пала жертвой хитроумного, расчетливого мужчины.

– Ладно вам, Боб, – ответила она. – Вы меня для этого сюда и пригласили, чтобы пожаловаться?

– Как перед Богом, Луиза, все эти жалобы на сексуальное преследование – в них сам черт не разберется. Во всех компаниях, которые я знаю, можно насчитать не меньше чем по десятку случаев. Будет этому когда-нибудь конец?

– Меня это мало беспокоит, – ответила адвокат. – Когда-нибудь все как-то утрясется.

– Может быть, со временем. Но пока, сколько невинных людей…

– За время моей работы мне не так часто удавалось встречать невинных людей, – возразила женщина. – Например, сейчас мое внимание занимает одна вещь – ведь совет директоров «ДиджиКом» еще год назад был осведомлен о тех проблемах, которые связаны с поведением Джонсон, и ничего по этому поводу не предпринял.

Гарвин моргнул.

– Кто вам это сказал? Это абсолютная неправда…

Фернандес промолчала.

– И вы никогда не сможете этого доказать!

Фернандес приподняла бровь, но ничего не сказала.

– Кто вам это сказал? – повторил Гарвин. – Я хочу знать.

– Послушайте, Боб, – заговорила Фернандес. – Существуют определенные проявления в поведении людей, которых никто больше не хочет терпеть – и это факт. Начальники, хватающие подчиненных за гениталии, тискающие груди, стоя в лифте, приглашающие секретарш в деловые поездки и при этом заказывающие только один гостиничный номер… Это старая история. И если у вас есть сотрудник, ведущий себя таким образом – независимо от того, мужчина это или женщина, гомосексуалист или нормальный человек, – вы должны его остановить.

– Ладно, это все так, но иногда бывает трудно узнать…

– Да, – согласилась Фернандес, – существует и другая крайность: сотруднице не понравился безвкусный анекдот, рассказанный в ее присутствии, и она ничтоже сумняшеся подает жалобу. В конце концов ей объяснят, что сексуальным преследованием здесь и не пахнет, но к тому времени ее боссу уже было предъявлено обвинение, и вся фирма об этом знает. Работать вместе больше невозможно: подозрительность, обида – какая здесь работа… Я часто с такими случаями сталкиваюсь, поверьте, они тоже неприятны. Знаете, мой муж работает в той же фирме, что и я.

– Угу…

– После того как мы познакомились, он пять раз предлагал мне встретиться с ним в интимной обстановке. Поначалу я отказывалась, но потом уступила, и вот теперь мы давно и счастливо женаты. Так вот, недавно муж сказал мне, что при нынешних обстоятельствах и нравах он бы, возможно, не рискнул со мной связываться.

– Ну? Вот и я говорю о том же…

– Понимаю. Но со временем все утрясется. Пройдет год-другой, и все будут в курсе новых правил.

– Да, но…

– …но есть еще и третья категория случаев – где-то посреди двух крайностей, – продолжала Фернандес. – Назовем ее серой. Где неясно, что случилось на самом деле, неясно, кто что сделал. Это наиболее обширная группа жалоб. Дело в том, что общество склонно концентрировать внимание на жертве, а не на обвиняемом. Но ведь у обвиняемого тоже есть проблема: жалобы на сексуальное преследование – это оружие, Боб, и надежной защиты от него нет. Этим оружием может воспользоваться любой – и многие так и делают. Некоторое время, я думаю, это еще будет продолжаться.