Сфера - Валентинов Андрей. Страница 57
Я ему скажу! Я попрошу. Предложу…
…И достанет Он пергамент, и повелит расписаться кровью.
Эль Фано. «Процессия». Испания. XV век.
[…………………………..]
– Том Тим Тот? Наше вам!..
Ну, денек. Этого еще не хватало!
– Не узнаете? Я же Бобби, Бобби!..
Узнаю, узнаю…
Турецкий Султан на этот раз без гарема. Но такой же веселый. Цветет.
Поплавали, да? Классно тут, правда? У меня не хуже будет, обустроюсь – вас приглашу. Вы же мне в прошлый раз столько фирмовых идей понакидали! Про соседа подсказали, помните? Хе! Соседа – не соседа, а одного типа таки срисую. Буду его каждый день… Хе-хе! Воспитывать – с вазелином. Да падайте, чего стоите?
– Ага…
Мне все равно. Можно упасть в шезлонг, можно даже слушать бульканье этого выдумщика. У Бобби-султана тоже появился собственный Эль-Рей, он тоже может проснуться поутру, вспомнить свой эдемишко хреновый, пузико огладить… Настоящая живая сволочь – из настоящего живого мира. Обидно!
– А я вот только сегодня и сообразил.. Прикиньте, дружище Том Тим Тот! Ведь когда платишь, нашему боссу по барабану, чего именно прописать. Хоть дворец, хоть тюрягу. Мы же за объем деньги кидаем, за объем – и за время. Так это же… Представляете? Стены из золота, крыша – из золота. Ну, там алмазы всякие…
– А на фига? – лениво удивился я. – Перед кем выначиваться?
– Да вы чего? – Султан даже подпрыгнул. – А гости если? Это же самый смак, чтобы дыму с перцем подпустить! Про золото – это я так, тут все бриллиантовые писсуары заказывают. А вот что-нибудь этакое, особенное! Ну… Вы же сами про жену соседа присоветовали…
Вот спасибо! Джимми-Джону «Гипнономикон» одолжил, Султану – жену соседа. Незаменимый я человек! Жаль тебя с нами нет, Акула. Послушал бы, на что твое творение разменивают, гений австралийский!
– Жену… Хе-хе! И ее можно. А на стены – всяких там Рубенсов с Рембрандтами. Я узнавал, самый дорогой, как его? Ван-Гог, во! Двести миллионов баксов за штуку, приколись! Так что на стены Гога приконопатить – а у входа Мэрилин Монро в позе поставить. Представляете? Гости приходят и Мэрилин, сучку, – по очереди, вместо аперитива. Только чур, идея моя. Ноу-хау!
– Ага.
…Каждому – по ноу-хау. Акуле – свое. И Бобби-султану – свое.
– О! Ваш автопилот!..
На Мирце оказался купальник – желтый, в цвет ежикиных иголок. Бобби-султан цокнул языком, хлопнул ладонью по брюху.
– Том Тим Тот, уступите на часок, а? Пусть хоть отсосет, у меня как раз стоит!
– А может, лучше оторвать, милый? – вздохнула рыжая. – По самые твои гланды, козел ты драный ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. ……….. на тевтонский крест! Пойдем, Тимми!
Оставалось понадеяться на программу-переводчика.
[…………………………..]
– Конечно, с Джимми можно поговорить, – Мирца задумалась, наморщила гладкий лоб.
…Взгляд не спрячешь – хоть каждый день шкуру омолаживай. Страшновато, когда на молодом лице – такие глаза.
– Только… Тимми, маленький Тимми!..
– Вот спасибо, тетенька! – не выдержал я. – Ты еще скажи, что в моем возрасте всегда на молодятину тянет. То есть в НАШЕМ возрасте.
Загорелая рука потянулась вперед, остановилась у моего уха.
– Отвинчу! И скажу Джимми, чтоб нового не отращивал… На хрена тебе эта девочка, Тимми? Пожалел? Умрут все – и она, и ты, и я! И Джимми умрет, пусть он даже бог! Ну и что?
– Ничего…
Присела рядом, заглянула в лицо.
– Обиделся? Чувств твоих не оценили? Ладно, мое дело поросячье, только ты тоже оцени, Том Тим Тот! Я узнавала – у всех, кто пользуется файлами Джимми, сон, обычный сон, быстро нормализуется. Недели за две, за три. Никаких кошмаров, никаких могил ползающих! Джимми для того и старался, кто же купит файл с такими побочными эффектами?
Черт, дьявол, Хусейн, Бен-Ладен! А и вправду…
– Сообразил, да? – Мирца вскочила, отвернулась. – Сам же понял, что с ее появлением твой любимый город начал исчезать. Между прочим, мы с тобой его сразу нашли.
– Спасибо, – я тоже встал, подошел к окну. Знакомые покои Джимми-Джона, знакомый гобелен на стене. Дракон пришед за Девицей, алкая ея пожерти… Кто Дракон, кто Девица? И Рыцарь кто? Вот со Смертью ясность полная.
– Между прочим, мистер Хайд мне очень понравился. Серьезный человек, не то что ты! Будь он лет на десять помоложе, я бы в него влюбилась.
Вот как? Альда увидела меня тридцатилетним, рыжая… Стоп, помню! Она и сама тянула почти на полвека. Седина с золотом…
– Закроем, – вздохнул я, – закроем и проедем. Летала?
– Не помнишь? – Ее ладонь опустилась мне на плечо. – Школа, кабинет биологии, ты еще крыл свою биологичку окопным трехэтажным… Получилось! Правда, испугалась я здорово. Сосредоточиться, посмотреть вниз, сказать себе, что иного выхода нет…
– Если не можешь убежать – иди навстречу…
– Да.
– …Дети мои-и-и!
А вот и Акула, уже на крыльце. Не на джипе подъехала – на плавниках приползла, потому и не услышал.
– Погоди! – Мирца подбежала, зашептала еле слышно. – Ему ничего не говори, а если хочешь разобраться – и в ней, и в себе самом…
– Ау-у-у-у! Вы там ничем плохим не занимаетесь?
– …Увези Альду из ее дурацкого мира куда-нибудь подальше – и трахни. До взаимного обморока. Способ жестокий, но действенный.
– Пропуск у Джимми-Джона сама попросишь? – поморщился я.
– Обойдемся. Привезешь ее ко мне…
– …Может, мне подождать, малыши?
А джинсовый сегодня в ударе!
[…………………………..]
…И ничего! Даже фундаменты не уцелели. А может, и уцелели, только как увидеть? Ржавая арматура, обломки балок, тусклая стеклянная россыпь… И пыль, пыль, пыль. Не от шагающих сапог – просто пыль. Город…
Наверно, это еще хуже, чем оказаться неведомо где, за тридевять земель. Вот он, Эль-Рей, – вперед, мистер Хайд! По пыльной пустыне, по битому кирпичу, по развороченной брусчатке.
На месте дома, моего дома… Нет, и думать не хочу!
Что ты чудишь, Том Тим Тот, смешной лилипут? Не ищи истину в своей Лилипутии, ее там нет, как нет и города. Город – это мы. Все мы – ты, неспящий доктор Джекиль, я, еще некто, нам неведомый. Мы – обитатели Сферы. Не вини никого, вампиров не бывает даже в снах. Если впереди пыльная пустыня – значит, она в нас самих.
[…………………………..]
«…И этой ночью блаженные сны приснятся тому, кто спит… А он никогда не увидит Эль-Рей…»
57. ФУТБОЛ
(Rezitativ: 1’49)
Красные точки в черной пустоте кружатся, сталкиваются, растут, приближаются. Их десятки, сотни – одинаковых, разных, похожих. Ближе, ближе, ближе… Не точки уже, маленькие красные фигурки – юркие, неуловимые, мерцающие, быстрые.
Футбол!
[…………………………..]
В коридоре пусто. Разошлись почти все, младшая группа давно, средняя – только что. Всех забрали, за всеми пришли… В немытых окнах – серый вечер, тени неясные, размытые. Шагов не слышно, даже двери не скрипят. Старый дом затих, в нем еще не страшно, но вечер крепчает, густеют тени.
А мамы все нет!
…Те стихи, что мама любит, – их поэт Лермонтов написал. И которая колыбельная, и про Бородино, и про Мцыри. Мама их много знает, она говорит, что Лермонтов даже лучше Пушкина. Мама недавно приехала из Тбилиси, так про Тбилиси Лермонтов и писал. Там две реки, что сливаются – Арагви и Кура. Рядом с ними – монастырь, где Мцыри жил. А убили Лермонтова не в Тбилиси, он на Кавказе погиб, это место на открытке нарисовано, там сейчас памятник…
[…………………………..]
Ни ворот, ни мяча. Футболисты всюду – мельтешат, падают, встают, обгоняют друг друга, снова падают. Красный футбол в темноте, беззвучный футбол, бессмысленный, безумный. Вперед, назад, во все стороны – неустанно, неостановимо. Тьма отступает, сгущается, но футболисты ее не видят, их все больше, они все ярче.