Ледяное небо Криона (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич. Страница 15

Наблюдать из стратосферы, как команда барона навалилась на них сверху, было интересно и немного обидно. Не особо кровожадный, Макс всё же предпочёл бы сам пилотировать самолёт, чем-то напоминающий Як-52, но с трубкой прицела перед глазами и гашеткой на ручке управления.

Давать советы смысла не имело никакого. Пираты и «хорошие парни» сплелись в клубок хаотически двигающихся маркеров на экране. В эфире на частоте отряда барона и Довсуса гремела брань, крики боли и охотничьего азарта.

— Пираты сейчас начнут выходить из боя, — напророчествовала Янис. — Наши наверняка сбили первой атакой не менее четырёх. — Гадам смысла нет что-то доказывать и воевать, а сбитый и взорвавшийся на льду бостос с мёртвым пилотом никому не продашь.

— Смотри! И правда, метки без наших маячков быстро исчезают. А вот один хорошо оторвался и бежит к своей базе. Скажешь барону — преследовать?

— Нет уж, — с нехорошей усмешкой произнесла темнолицая. Выражение её глаз было не прочесть из-за дыхательной маски и темного прозрачного щитка, укрывшего верхнюю половину рожицы. — С нашим запасом высоты только мы успеем догнать. Если только не сядет среди торосов.

Став на курс преследования, она двинула вперёд рычаги газа и опустила нос «Эрелиса». Уши Максима ощутили повышение давления.

Разгоняясь, самолёт принялся трястись как в лихорадке, явно не предназначенный для подобных скоростей. Пересчитав показания на дисплее в привычные земные, Максим присвиснул про себя: девушка раскочегарила моноплан с прямым крылом более семисот километров в час и не сбавляла. Если ещё быстрее, скорее всего, начнутся неприятности: нешуточный флаттер и затягивание в пикирование.

Она, как видно, почувствовала его волнение.

— Не ссы. Не впервой. Я чётко знаю, сколько он выдержит в снижении.

Чужой истребитель, улепётывающий от места боя, шёл с обычной крейсерской скоростью, раза в полтора медленнее, и быстро приближался.

— Интересно, башкой вертит? Если начнёт виражить, я на двухмоторном за ним не успею.

А ещё она — женщина. В силу законов физики и анатомии быстрее отрубится от перегрузки, чем мужик. Естественно, Макс об этом не стал говорить Янис под руку, опасаясь быть посланным далеко и без хлеба.

Подбираться под самый киль, чтоб различались заклёпки на фюзеляже, барышня не стала. Выровнялась вслед за пиратом и врезала длинной очередью с обеих стволов.

Тот дёрнул в сторону. Макс готов был поклясться, что видел попадания. Но истребитель сохранил способность держаться в воздухе.

Опасаясь маневренной круговерти, Янис тоже разорвала дистанцию и едва не потеряла цель.

— Где урод?

— Ниже и левее. Похоже, садится.

Если бы машина, выкрашенная вся в белый цвет, включая кок и лопасти винта, совершила посадку на ледяное поле и замерла, найти чрезвычайно сложно. Но подранок пустил заметный дымный след и продолжал чадить, остановившись.

— Сейчас я его отполирую…

Макс попросил бы управление, имя опыт стрельбы из «Эрелиса» по наземной цели, точнее — стоящей на льду. К сожалению, второго штурвала здесь не имелось из-за оборудования радара.

Янис сделала четыре захода. Фонтанчики взрывали лёт, и вроде бы даже одна из очередей зацепила севший истребитель. Без какого-либо видимого эффекта.

— Су-укин сын! Надеюсь, ты сдох в кабине.

На прощание она выписала крутой вираж вокруг также безмятежно курящегося самолёта.

— Видела? У него на капоте какой-то рисунок. Понтуется, гад.

— Неужли это сам Трёхногий? А я его не завалила…

— Подбила, с чем тебя и поздравляю. Но дело надо довести до конца. Садись.

Она даже щиток шлема приподняла.

— Сдурел? Видел, сколько торосов?

— А ты ровненько за ним. Он же сел. Ты что — хуже? Тогда ставь на автопилот и меняемся. Я точно посажу.

Макс блефовал. Но легко пойманная на «слабо», Янис ушла на круг, выцеливая вектор глиссады, чтоб пришёлся точно в хвост пирату.

Колёса забарабанили по неровному льду. Хвост подбрасывало. Нужно ведь не только сесть, а и взлететь, с повреждённым шасси — вряд ли получится.

Машина до конца ещё не остановилась, а Макс отстегнул ремень, открыл дверцу и выбрался на крыло, закрываясь рукой от ветра. Винты молотили на реверс.

Спрыгнул на снег, провалившись по щиколотку. Если бы по колено — всё, не взлететь, не расчистив полосу. Эта посадка очень сильно отдавала авантюризмом. Наверно, он заразил им лётчицу.

Пилот пиратского истребителя, завидев их, отшвырнул огнетушитель. Он стоял на крыле у передней кромки, откинув лючок на капоте двигателя. Тоже спрыгнул вниз и вытащил из кобуры револьвер.

В космическом корабле «Смит» предлагал репетировать «Матрицу»? Лучше бы любой из вестернов Серджио Леоне: кто быстрей достанет «кольт» и первым влепит пулю в товарища ковбоя.

Макс расстегнул кобуру. Снял перчатку с правой руки. Нащупал рукоять револьвера. Взвёл курок. Противник сделал то же самое.

Это несомненно был мужчина. С двумя нормальными ногами, в коричневом лётном комбинезоне. Очки не снимал, и правильно, потому что поднявшееся над горизонтом светило, чьи лучи лёд добросовестно отражал, уже пыталось слепить.

Пират тоже сунул пятерню в кобуру.

Они медленно сходились, словно на Диком Западе.

— Нас двое. Сдавайся.

Вместо ответа тот выхватил свой револьвер и дважды выстрелил. Торопливо и слишком издалека.

А у Максима прорезалась здоровая злость. Ведь столько всего прошёл, пережил! Поломался в хлам после неудачного катапультирования у Баранович. Уцелел в войне Коалиции и Союза на Аорне, в стычках в Африке, едва не погиб в Йемене… И сейчас какая-то уголовная шваль имеет наглость тыкать в него револьверчиком?

Забил на все «благородные» дуэльные правила типа: стоять во весь рост, держать оружие только одной рукой. Выживание — более сильный стимул, чем желание казаться правильным и великодушным.

Макс опустился на одно колено. Положил руку с револьвером на сгиб левой руки. Успокоил дыхание, прицелился.

Сорок шагов.

Пират снова выстрелил, рука дёрнулась, пуля, естественно, тоже ушла в молоко.

Спокойно! Не мельтешить! А теперь — получай.

Пират схватился за бедро, опустил своё оружие. С расстояния в три десятка шагов донеслись проклятия.

Аккуратно взводя револьвер перед каждым прицеливанием, Максим выпустил ещё три пули. Затем, приблизившись вплотную, всадил в переносицу. Контрольную.

Сорвал очки с мёртвого лица. Это несомненно был Трёхногий. Во всяком случае, чрезвычайно похожий на его изображения в сети Эхеса.

Выпавший из его ладони револьвер подтвердил догадку. Рукоять была изготовлена из жёлтого металла, похоже — золота, в форме… Макса передёрнуло от отвращения… В форме обвислого мужского пениса!

Лётчик расстегнул комбинезон на груди пирата и, стараясь не перепачкаться в крови, обыскал. Нашлись сигары с зажигалкой, пачка крупных купюр тысячи на полторы, больше ничего, подтверждающего личность. Оторвав большой кусок термобелья покойника, Максим взял им револьвер и обернулся к «Эрелису». Затем, поймав внезапно промелькнувшую идею, решительно бросился к истребителю, больше не коптившему дымом.

Что там? Ага, перебило одну из масляных магистралей, масло и горело. Пират, обнаружив потерю давления, верно решил — сразу остановил двигатель, чтоб не опустела магистраль.

Учите матчасть, как говорили в училище. Эта серия называется «Ванагас», всплыло в памяти из наставлений корабле «Смита». Выпускается более пятидесяти лет с небольшими изменениями.

Макс открутил хомут-стяжку на маслопроводе, обрезал порванный конец шланга, снова затянул, используя нож вместо отвёртки. Длины хватило впритык.

Захлопнул крышку на двигателе. Забрался в кокпит. Парашют идеально лёг в выемку.

Приборная панель почти совпала с той, что была на самом первом самолёте в компании Довсуса. Понимая, что сидит в машине, только что испускавшей дым, вздохнул и щёлкнул тумблерами.

Винт несколько раз провернулся от стартёра, после чего корпус задрожал, из патрубков пыхнуло дымом. Ровный гул движка звучал не просто музыкой — фанфарами!