Там, где парят орлы. Последняя граница - Маклин Алистер. Страница 86

— Moment, bitte, — неожиданно раздался позади них в коридоре металлический голос.

Смит и Шэффер быстро, но несуетливо обернулись. Перед ними стоял солдат с карабином в руке, подозрительно оглядывавший их обоих. Смит приложил палец к губам.

— Болван! — яростно прошипел он сквозь зубы. — Тихо! Англичане!

Демонстративно отвернувшись, он сделал вид, что следит за происходящим в комнате. Потом вновь начальственно поднял палец, требуя тишины. Жестом велел Шэфферу сменить его на пункте наблюдения. На лице солдата подозрение сменилось любопытством.

Тут Шэффер тихо спросил:

— А какого черта мы тут торчим?

— Хрен его знает, — прошептал Смит. — Полковник Крамер велел взять их живыми. Но…

— Что такое? — тоже вполголоса переспросил солдат. С упоминанием Крамера у него исчезли последние подозрения. — Кто там?

— Вы еще здесь? — недовольно вскинулся Смит. — Ладно, давайте смотрите. Только быстро.

Солдат, подогретый любопытством и возможностью неожиданно отличиться, стараясь не стучать ботинками, сунулся в дверь. Шэффер вежливо отступил, давая ему дорогу. Пара «люгеров», упершихся ему одновременно в оба виска, мгновенно развеяли мечты о продвижении по службе. Солдата впихнули в комнату, и не успел он глазом моргнуть, как дверь захлопнулась и зажегся свет.

— Это, как видишь, глушители, — спокойно произнес Смит, тыча пистолетом ему в лицо. — Так что давай без героизма, без лишней стрельбы, Одно дело — умереть за родину, другое — ни за что ни про что. Согласен?

Солдат взвесил свои шансы и молча кивнул. Шэффер отрезал кусок веревки и сказал:

— Ты парень хоть и чересчур усердный, но сообразительный. Давай, ложись носом вниз, руки за спину.

Комната, в которую они попали, была заставлена металлическими полками, на которых рядами стояли папки с документами. Что–то вроде архива. Вряд ли сюда часто заходили. Смит помог привязать пленника к металлической стойке стеллажа и выглянул в окно. Перед ним расстилалась долина, мерцали огоньки деревни, все еще догорала железнодорожная станция. Справа светилось окно коммутатора. К нему тянулся свинцовый кабель.

— Тот самый? — спросил Шэффер.

— Ага. Давай веревку.

Смит закрепил на себе веревку, перелез через подоконник и повис, раскачиваясь, как маятник, вдоль стены. Ему удалось поймать левой рукой кабель. Шэффер регулировал натяжение веревки. Когда Смит схватился за кабель, он натянул веревку, и майор вскарабкался чуть выше под окно коммутатора. Скосив глаза, он увидел в комнате сидящего к нему спиной оператора, оживленно разговаривавшего по телефону, поднялся еще дюймов на шесть, обнаружил, что кабель тянется к панели коммутатора и где–то там и заканчивается. Смит спустился пониже, твердо перехватил кабель левой рукой и начал резать его ножом. Ему пришлось сделать не меньше дюжины надрезов. Напоследок он еще раз поднялся к самому окну и заглянул в комнату. Оператор по–прежнему выглядел очень деятельным, только на этот раз его оживление было вызвано не беседой: он яростно и безрезультатно крутил ручку аппарата. Через несколько секунд он сдался. Смит подал знак Шэфферу, отпустил кабель и взобрался назад.

Мэри уже в десятый раз взглянула на часы, потушила в пепельнице сигарету, поднялась, открыла сумочку, убедилась, что маузер на взводе, и хотела было открыть дверь и выйти, но тут как раз послышался легкий стук. Она поколебалась, соображая, успеет ли в случае необходимости спрятать сумочку, но дверь распахнулась сама собой. На пороге стоял улыбающийся фон Браухич.

— Ах, фрейлейн! — воскликнул он и, заметив в ее руках сумочку, еще раз улыбнулся. — Везет же мне! Я успел как раз вовремя, чтобы сопроводить вас туда, куда вы вознамерились идти.

— Сопроводить! — Она улыбнулась, пытаясь скрыть замешательство. — Но у меня ничего срочного. Дела подождут. Вы хотели меня видеть, капитан?

— Естественно.

— Зачем?

— Зачем? Она еще спрашивает! Разве нужна какая–то особая причина? Просто чтобы видеть. Разве это преступление? Такую прелесть не часто встретишь. — Он опять улыбнулся: казалось, улыбка вообще не сходит с его лица, и взял ее за руку. — Хочу проявить баварское гостеприимство. Напоить вас кофе.

— Но… как же мои обязанности? — неуверенно заговорила Мэри. — Мне надо встретиться с секретарем полковника.

— А, она подождет! — Градус сердечности в голосе фон Браухича резко упал. — Нам с вами есть о чем поговорить.

— Разве? — Невозможно было не улыбнуться в ответ на его обезоруживающую улыбку. — О чем, например?

— О Дюссельдорфе.

— Дюссельдорфе?

— Ну, конечно, я ведь тоже оттуда родом.

— Тоже оттуда родом? — Она опять улыбнулась и слегка пожала ему руку. — Тесен мир. Ну что ж, очень мило.

И подумала, как может этот человек, храня в груди могильный холод, бесконечно улыбаться.

Глава 7

Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как Смит и Шэффер впервые вошли на галерею менестрелей. На этот раз они не остановились, как прежде, у дверей, а прошли прямо к широкой лестнице, спускавшейся к золотой гостиной, и бесшумно уселись на дубовые табуреты, стоявшие по обе стороны лестницы. Окутанные тьмой, они не были видны снизу.

Да, решил Смит, запасам «Наполеона» в винном погребе полковника Крамера этой ночью будет нанесен серьезный урон. К компании полковника, рейхсмаршала Роземейера, Джонса и Анны–Марии присоединились еще трое — Каррачола, Томас и Кристиансен. Они были уже без наручников и охраны. Наоборот: вполне вольготно расположились рядышком на обитом золотой парчой уютном диване, держа в руках стаканы, в которые были налиты совсем не символические дозы коньяка. И сама Анна–Мария стояла с бокалом в руке. Судя по всему, отмечалось какое–то важное событие.

Крамер приветственным жестом поднял бокал, обращаясь к сидящим на диване.

— Ваше здоровье, господа. — Он обернулся к рейхсмаршалу: — Наши лучшие европейские агенты.

— Надеюсь, эти господа приносят пользу, — выговорил Роземейер, преодолевая неприязнь. — Так или иначе, их мужество несомненно. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье, джентльмены! — присоединился и Джонс. Выпрямившись в кресле, он швырнул бокал в огонь камина. Внутри бокала взвился тонкий язычок пламени — это горел коньяк. — Вот как я пью здоровье двойных агентов!

Шэффер перегнулся через проход и прошептал:

— А вы еще говорили, что он бездарный актер!

— Просто никто еще не платил ему двадцать пять тысяч за роль, — съязвил Смит.

— Ай–яй–яй, генерал. Венецианское стекло. — Крамер укоризненно покачал головой и улыбнулся. — Но ваш порыв понятен. Птички, прилета которых вы ожидали, оказались не той раскраски.

— Предатели! — презрительно выплюнул Джонс. Крамер опять улыбнулся, проявляя терпение, и повернулся к троице на диване.

— А как насчет обратного путешествия, господа? Оно так же хорошо организовано?

— К сожалению, об этом мы толком не знаем, — угрюмо сказал Каррачола. — За нами должен прилететь бомбардировщик «Москито». В Зален, деревушку на север от Фрауенфельда, в Швейцарии. Там есть маленький гражданский аэродром.

Шэффер наклонился к Смиту:

— Ай, какой вы жуткий обманщик! — прошептал он в восхищении.

— Итак, Зален, — повторил Крамер. — Насчет этого мы в курсе. Швейцарцы умеют вовремя отвернуться, когда им выгодно, а у нас тоже есть причины не поднимать шума. Да, странные вещи случаются в Залене… У нас есть встречное предложение. Мы отправим послание в Лондон. Вы полетите к границе — это гораздо удобнее, чем пешком, господа, потом на резиновой лодке через Рейн, оттуда легко добраться и до Уайтхолла. Вы сообщите, что генерал Карнаби был отправлен в Берлин, до вашего появления у замка.

— Возвращаемся в Лондон? — Томас недоверчиво покачал головой, его явно не устраивал этот вариант. — Пока Смит и этот янки еще где–то гуляют? А что, если они раньше нашего отправят донесение в Лондон…

— За кого вы нас принимаете? — прервал его Крамер. — Вы также сообщите о смерти руководителя группы. Обнаружив эту тепленькую рацию в багажном отделении, мы выпустили собак. Ваш драгоценный майор Смит был последним, кто пользовался передатчиком и оставил на нем свеженький след. Собаки выследили его до восточной околицы деревни, там, где находится гараж, а затем до нижней станции фуникулера.