Невкусные души II: Между мирами (СИ) - Третьяков Андрей. Страница 11

Моя речь испортила настроение всем. Мне в том числе. Шли, тупо передвигая ноги, ни о чём не думая. И тут подал голос Колобок.

— Господа! И дамы. А ведь совсем рядом есть пещера. Которая явно ведёт в нужном нам направлении. Может, попробуем?

Все заметно оживились. И даже прибавили скорости. Пещеры вообще интересно, а уж такая красивая, ледяная! Можно было не спрашивать. Если бы мы не имели цели, а гуляли, как в прошлой Вселенной, уверен, мы бы уже давно изучали именно её.

Внутри пещеры наста не было. И было очень скользко. Шипов на обувь мы, конечно, тоже не взяли. Вооружившись ледорубами, пошли внутрь.

— Ребят, если падаем и катимся, пробуем воткнуть ледорубы в пол, стены, куда попадём. Главное, остановить скольжение. Запомнили? Прониклись? Петлю с руки не снимать!

Все подтвердили, что поняли. Потихоньку, скользя, двинулись в нутро. Вокруг всё переливалось отблесками солнца. Но по мере продвижения света становилось всё меньше. Вскоре нам пришлось достать фонари. При свете фонарей пещера преобразилась. Красота никуда не исчезла, просто заиграла новыми красками в лучах искусственного света, но при этом появилась загадочность, таинственность. Пещера не ветвилась, лишь изредка изгибалась. Это даже пещерой назвать сложно, это был какой-то тоннель. Причём он был почти одного диаметра, изредка немного расширяясь или сужаясь. Наклон тоже менялся незначительно, слегка отклоняясь в обе стороны от горизонтали. Поэтому, несмотря на скользкий пол, мы ни разу не упали. После пары часов и нескольких поворотов на небольшой угол мы увидели первую развилку. Точнее, перекрёсток. Последние сомнения в искусственности пещеры растаяли, как тот самый лёд. Поскольку наш тоннель пересекал точно такой же. Под почти прямым углом. Немного посовещавшись и посмотрев на карту, решили идти прямо. Поскольку это было нужное нам направление.

— Господа! Я практически уверен, что эти пещеры искусственные. И так же уверен, что их сделал один живой организм. Который ползает сквозь лёд и каким-то образом поглощает его, жрёт. Не знаю, куда он девает переработанную воду, поскольку жёлтых луж я тут не наблюдаю, как и вообще луж. С физикой данный момент не дружит. Но в нашем случае я стал бы немного аккуратнее!

— Я хоть и не великий аналитик, но пришёл к тем же выводам, — поддержал я его. — Интересно, его хоть слышно? Монстрика этого ледогрызного?

— Мальчики, вот зачем вы меня пугаете? Я же хрупкая беззащитная дама, а вы тут страшилки на ночь рассказываете? Что, вернуться предлагаете? Так вот, я не хочу. Мне тут нравится. Всё такое красивое, блестящее! Одно удовольствие тут гулять. Можно было, конечно, плазмой проплавить лёд сбоку от этих трёхсот метров обвала. Но это же скучно и невесело! Так что больше не пугайте меня! Не хочу бояться, любоваться хочу. А вы мне мешаете страшилками своими.

Меня как ушатом воды окатили. Ледяной. Ну, когда я думать начну? Ведь реально можно было легко проплавить проход в отвесной стене льда. Про телепорт с верёвкой подумал, а про плазму… Ну вот как так-то? Ладно. Зато тут реально красиво. Идём, кайфуем. В нужном направлении, а главное, достаточно быстро и безопасно.

Примерно через полчаса впереди появился намёк на свет. Подойдя ближе, я понял, что светится стена. Проход плавно поворачивал направо и достаточно резко устремлялся вниз. Там точно пришлось бы спускаться на верёвках. А прямо на повороте сквозь глыбу льда просвечивало… да что там может просвечивать? Явно улица. Внешняя сторона горы. Похоже, неведомый ледожор, почувствовав, что скоро вывалится на воздух, изменил маршрут, взяв вправо и вниз. А нам, думаю, нужно идти именно в сторону света. Наконец, вспомнив о плазме, активирую её и старательно прожигаю проход к свету. Лёд взрывается потоком пара. Сзади вскрикивает Колобок, похоже, его обожгло этим паром. Оборачиваюсь — так и есть. Коротко извинившись, продолжаю. Через секунду ко мне присоединяется Дима. Вдвоём стали работать быстрее не вдвое, как можно было бы подумать, а раз в пять. Ещё через минут десять мы закончили проход. И оказались на высоте примерно пятидесяти метров над нашим «балконом», на который нам нужно было попасть. Все, кроме Колобка, легко бы спрыгнули, без особых для себя последствий, но Колобок не имел нашей защиты. Потому, протаяв небольшой уступ, размотали верёвку, обвязали нашего аналитика, предварительно отцепив от группы. И, упёршись в наш искусственный выступ, вдвоём с Димой начали спуск нашего Колобка. После чего из чистой мужской солидарности и уважения к слабому полу повторили то же самое с Сашей.

— Ох, вы же мои золотые! Как же приятно, когда о тебе заботятся! Я всегда думала, что эпоха рыцарей прошла, а, оказывается, ни фига! Оказывается, я живу как минимум рядом с двумя из вымирающего племени! Это же здорово.

Опустив её, я поворачиваюсь к Диме:

— Так, дружище! Сейчас тебе придётся спустить меня одного. После чего ты эту верёвку крепишь к обвязке. Очень прочно. И по команде прыгаешь! Ты сто процентов пробьёшь наст. И нам придётся тебя вытаскивать. Потому без команды не прыгать. Мы должны подготовиться тебя ловить. Кто знает, какой глубины там снег, и нет ли там нелюбимых всеми альпинистами расщелин. Падать строго брюхом. Не головой, не ногами. Брюхом! Максимальная площадь торможения! Ты улучшен, тебе ничего не грозит. Но, чем ближе к насту ты окажешься, тем проще тебя доставать будет. Всё понял? Готов?

— Конечно, готов! Ща прыгну, командуй.

— Ты чего-то забыл!

— И чего же это? По команде, брюхом вниз! Я всё помню!

— Меня спустить.

И мы оба закатились смехом. Отдышавшись, он взялся за верёвку, и я полез вниз. Спустился быстро. Тут же восстановив связку, распределил места команды на насте. Я был первым от места падения, Колобок — последним. Дал отмашку Диме. Тот с воплем Тарзана в джунглях нырнул с пятнадцатиэтажной высоты вниз. Врезался в снег он знатно. Над местом его падения поднялась крохотная «Хиросима» из снега. Но верёвка, к счастью, за ним не потянулась. Значит, глубина небольшая. Это реально радовало. Вытащить такой большой организм даже втроём было бы сложно.

Оказывается, снега под настом было примерно на метр. Отплёвываясь и фырча, половина Димы показалась над настом. Вторая была под. Гибким незаметным движением он закинул свой тело на наст. И спокойно подошёл к нам. Снова связавшись, мы продолжили путь. Я, чтобы скрасить его, решил опять подоставать аналитика разными вопросами.

— Вениамин, вот ты рассказывал, что влиятельные хулиганы развалили нашу страну. Добились своей цели. Неужели можно строить цели на пять поколений вперёд? И даже на десять? Или они бессмертные?

— Нет, они вполне смертны. Конечно, с их деньгами и связями они живут дольше простых смертных. Любая передовая и экспериментальная медицина — к их услугам. Вопрос не в этом. У них клановая структура. Двоюродный племянник пятиюродной свояченицы для них тоже член клана. И главная их цель — процветание всей семьи, всего клана. Для них в порядке вещей забить на любовь и выйти замуж за нужного сейчас или в будущем человека. Главное — семья и её интересы. И это напрямую объясняет долгие планы. В сорок лет, в сто. Главное — семья и её интересы. Впрочем, это я уже говорил. Так что сто лет для единого организма под названием «мой клан» — это просто пылинка времени. В отличие от нас, русских. У которых клан сводится к жене и ребёнку, часто единственному. Потому мы вымираем, по законам алгебры, а они правят миром.

— В смысле «по законам алгебры»?

— У тебя как с математикой? С устным счётом?

— Да вроде неплохо. Я ни разу не гуманитарий. А что?

— Тогда давай считать. Представь городок. По нашим меркам большой. В миллион человек. Из них треть — детородного возраста. Заметь, я беру самые благоприятные числа во всех расчётах. Треть детей, и треть стариков. Детей и стариков отбросим, чтобы было более просто и наглядно. Триста пятьдесят тысяч человек. Которые создают семьи и могут рожать. Поскольку результаты считаем при самых благоприятных условиях, считаем, что все они создали семьи, что нереально. Наркоманы, старые девы, дауны и подобные, алкоголики, несчастные случаи. Все без потомства. Но отбрасываем. И вот родили по одному ребёнку. Прошло двадцать лет. И вот у нас сто восемьдесят тысяч человек детородного возраста. Ещё через двадцать их осталось девяносто. Дальше посчитаешь? Не утруждайся. Всего через двести лет от города останется тысяча человек. Но можешь и пересчитать. В это сложно поверить, но это простая алгебра. Вот только на секунду вдумайся! За каких-то двести лет население нашей страны снизится в тысячу раз. А почему? А потому! Потому, что русских боятся, поскольку в чём сила, Брат? А сила в правде. Потому, что умные ребятки внушили идиотам нашей нации, что главное — выкормить своё чадо. Чтобы это чадо было с последним огрызком в лапе и на крутой тачке. А идиоты подхватили и рады стараться продвигать эти мысли в массы. Сейчас иметь больше двух детей чуть ли не позорно! «На хрена столько нарожали? А растить кто будет, а главное, на что?». Уф, прости, больная тема. А главное, этого никто не видит. Не хотят видеть. Грустно знать и понимать угасание величайшего в прошлом народа. Грустно знать и понимать так много. Впрочем, наши земли уже заселены новыми россиянами. С шерстью по всему телу и огромным носом или с узкими глазками и жёлтой кожей. Но их я не виню. Они-то совсем не при делах. Они выживают, как могут. А вот за славян обидно, поскольку не они выживают, а их выживают. Ладно, проехали.