Братья - Чен Да. Страница 2

Дедушка Лон, оксфордский выпускник, коммунистический экономист, был председателем Национального банка Китая. Его братья процветали на постах банкиров в Гонконге. Искушенный финансист, который говорил на французском с парижским диалектом, идеальном официальном японском и английском с оксфордским акцентом, дедушка Лон предпочитал костюмы от Савиль Роу, кубинские сигары, хорошие вина, Бетховена и Шекспира — это те маленькие грехи, которые вошли в привычку еще в его студенческие годы в Оксфорде. В годы холодной войны он был единственным китайцем, который получал ежедневно «Уолл-стрит джорнэл», «Нью-Йорк таймс» и свои любимые коричневатые «Файнэншл таймс» Соединенного Британского Королевства.

В дополнение к его образу главного китайского банкира ему предоставили «Мерседес-бенц», шофера в ливрее и единственного в своем роде китайского повара, готовящего блюда западной кухни в отеле «Пекин». Ко всему прочему, дедушка Лон был главой одного из самых крупных банков в мире, уступающего лишь всемогущему Федеральному резерву Соединенных Штатов. Баланс подтверждал эти факты. Китайский банк владел страной вплоть до гор, рек, воздуха в атмосфере, минералов в океане и всем прочим в составе перечисленного.

Дедушка Ксиа возглавлял военную кампанию председателя Мао на Лон Марш, за что получил пожизненный пост главнокомандующего китайского флота, военно-воздушных сил и армии, хотя и был необразованным.

Дедушка Ксиа мог бы стать и генералом, однако был неряшливым и грубым, предпочитая спать на тяжелом дорогом дереве и вырезанной деревянной подушке, потому что от мягких губчатых матрацев с пружинами у него болела спина и ныли плечи. Он носил соломенные сандалии, лучшие друзья его ног еще с молодых лет, когда он был миссионером. В те годы ему приходилось много ходить по крутым скалам, переходить реки для великого председателя Мао в момент зарождения Китайской коммунистической партии в Юньнани и Шаньси. У дедушки Ксиа был менталитет северного крестьянина, он не доверял современным туалетам, а предпочитал ночные горшки. Еще дедушка утверждал, что хорошие сигареты наносят непоправимый вред настоящим ценителям курения, таким, как он, говорил, что его легкие признают лишь особый вид грязнопахнущего табака из деревеньки в долине Гималаев, а все остальные средства курения только усыпляют его легкие.

Его любимой повседневной одеждой являлись сшитые вручную льняные шорты, а в качестве развлечения не было ничего лучше, чем визгливая «Пекинская опера», которую он напевал так, что пугались дети. Но самым ужасным была его ежедневная диета, состоящая из жареных бычьих половых органов, сырых устриц и рыбьих голов — творение его личного повара, кузена мясника родом из дедушкиной деревни. Все эти блюда подавались в больших горшках и тарелках, в огромных количествах. И каждый прием пищи превращался в маленькую пирушку, которая могла бы накормить целую деревню. Дедушка пробовал каждое блюдо, наедался до отрыжки, а остатки отдавал прислуге, охране и их семьям, так же как поступали императоры разных династий много веков назад. Он, безусловно, был королем в своих владениях, главнокомандующим самой огромной армии в истории. У него в подчинении находились десять миллионов солдат в мирное время, и это количество могло удвоиться и даже утроиться, если появится малейший намек на войну. Дедушка любил шутить, что если кто-то создаст проблемы, то все, что следует сделать Китаю, — это собрать всех людей в огромную толпу и потопить врага.

Дедушка Лон и дедушка Ксиа были столь разными, словно Северный и Южный полюса в феодальноподобном правлении председателя Мао. Дедушка Лон удерживал Мао от банкротства, по крайней мере по документам. Банковские резервы были больше, чем когда-либо, из-за доходов по кредитному займу населения. Он поддерживал любые идеологические жесты со стороны Мао и предоставлял ему всю свободу действий относительно денег. А дедушка Ксиа предостерегал председателя Мао от потери своих полномочий. И если намечались какие-либо посягательства на его жизнь, Мао никогда не знал об этом, потому что дедушка по старинке всегда брал на себя ответственность за них: делал так, что они переставали существовать.

Мои дедушки никогда не встречались с глазу на глаз, даже на самых частных встречах со старым председателем. Они постоянно ссорились, как школьники. Споры иногда даже доходили до кулаков. Единственным комментарием Мао в такие моменты было то, что они напоминали ему о его третьей молодой жене, печально известной, как Мадам Мао.

Как все доверенные лица императоров, дедушки были любимы своим лидером, который щедро награждал их. Они имели особняки в Жон Нань Хаи, элитном районе столицы, окруженном живописными пейзажами гор и озер. Их резиденции были ограждены стеной от посторонних глаз и уличной суеты. Стильно обставленные дачи также были построены для них на широком песчаном пляже государственного курорта Байдахе около Китайского моря. Личный поезд с апартаментами для сна и столовой, где работал лучший шеф-повар, доставлял их из города на дачу, когда они пожелают.

Дедушек наделили одними и теми же полномочиями, одинаковым количеством прислуги, идентичными цветными телевизорами и равным количеством телефонных линий. Естественно, их дома были спроектированы и декорированы в одном стиле и совершенно одинаково обставлены, к тому же располагались рядом. То, что председатель Мао не отдавал никому предпочтения, означало, что эти два человека всегда находились в тени друг друга: на работе и на отдыхе, они были соседями в городе и в своих загородных владениях. Их отношения были настолько бескомпромиссными, что один просто не отпускал другого от себя и ходил за ним везде только для того, чтобы раздражать своим присутствием.

Тем не менее все шло хорошо, кроме одного маленького последствия, которое дало корни, проросло и расцвело на их заднем дворе, словно случайно оброненное проплывающим мимо лебедем ивовое семя. У дедушки Ксиа была единственная дочь Хьюа.

Профессиональная концертная пианистка, очень красивая, скромная и артистичная. Дедушка Лон всегда называл ее цветком, выросшим на компостной куче. У него же был сын Дин, молодой генерал. Еще с детства, когда появлялась возможность, Хьюа Ксиа и Дин Лон проскальзывали в сад, разделяющий два дома, и играли вместе. Летом, когда семьи выезжали отдыхать к морю, двое ребятишек все то время, пока их не видели родители, вместе обстреливали моллюсков и ловили крабов. Они оставляли на песке секретные коды босыми ногами, встречались по ночам под луной и звездным небом, прячась за песчаными дюнами под шум морских волн. Дружба переросла в любовь. Пока мои деды ссорились, лишь нежная ночь была свидетельницей зарождающегося романа. Невинные дети думали, что их любовь положит конец ненависти между двумя стариками.

Одним дождливым летним днем на пляже Байдахе рука об руку перед стариками, метавшими друг в друга песком и ссорившимися из-за несуществующей границы между их владениями, появились Хьюа Ксиа и Дин Лон. Влюбленные разняли дерущихся и сказали им, что собираются официально зарегистрировать свои отношения. С генералом и банкиром одновременно случились сердечные приступы. Прислуге пришлось заносить в гостиную обоих одновременно.

Мама и папа венчались под красным флагом. Во время традиционного тоста мои дедушки впервые пожали друг другу руки как настоящие родственники.

Неудивительно, что в день моего рождения оба были в хорошем расположении духа и каждый хотел первым взглянуть на своего первого внука. Банкир перенес свои ежедневные встречи с адъютантами из специального банковского конференц-зала на парковочную стоянку госпиталя, где лежала моя мама. Дедушка Лон теснился со своими людьми в лимузине с красными флагами, в то время как его секретарь бегал от машины к госпиталю как посыльный. Дедушка чувствовал себя таким удачливым и щедрым, что спустя час после моего рождения сделал самое огромное в истории Китая пожертвование, которое составило двести миллионов китайских йен в помощь бедствующим какой-то южной провинции. Позднее историки отметили, что вклад спас миллион жизней.