Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 51

Марк… мне изменяет?..

====== Глава 39. Глазами Антона ======

Обеспокоенный взгляд Марка обжигал мой лоб. Я склонился над тарелкой с омлетом, ковыряя его вилкой; я старался не показывать истинных эмоций, но, очевидно, сейчас контролировать свое тело — и в особенности лицо — так хорошо, как раньше, не мог…

Марк… мне изменяет?..

— Что, нужно было приготовить что-нибудь другое? — стыдливо спросил он, решив, что дело в его кулинарных навыках.

— Нет, я… я люблю омлет. Спасибо.

— Но ты совсем не ешь. Тебе плохо? — Перекинувшись через стойку, он коснулся губами моего лба — совсем как в день нашего знакомства. — Температура вроде в норме… — задумчиво проговорил он. — Может, позвонишь Владу, скажешь, что останешься на ночь у меня? Не хочу, чтобы ты ехал куда-то, когда тебе нездоровится. К-конечно, если тебе хотелось бы остаться, — неуверенно добавил он, отворачиваясь к раковине и принимаясь намывать и без того чистые кружки.

Ну как он может мне изменять? Разве что, его захомутала эта Александра, заговорила, задурила ему голову. Отец был прав: Марк в бытовом плане полнейший идиот. Он не способен выживать самостоятельно. Дома он в абсолютной безопасности, как луговая собачка в норе, но стоит высунуться наружу, и его тут же унесет в когтях какой-нибудь хищник. Бьюсь об заклад, эта Александра — та еще хищница…

Марк оглянулся и напряженно свел брови. Его глаза смотрели не столько на меня, сколько на мою правую руку: погрузившись в размышления, я случайно согнул вилку градусов на тридцать. Я тут же попытался выпрямить ее, но, похоже, злость придавала мне сил, которых прямо сейчас не хватало.

— Извини, — кивнул я Марку, откладывая испорченную вилку на стол.

— Да ничего. У меня их много. Можешь забрать парочку в качестве антистрессовой игрушки.

Я кисло ему улыбнулся — мышцы лица отказывались подчиняться, как после долгой болезни.

— Ты прав, — изрек я и отодвинул практически нетронутый омлет на середину стола, — лучше мне будет остаться у тебя. Чуть позже позвоню и предупрежу отца.

— Хорошо. Раз ты плохо себя чувствуешь, мне купить каких-нибудь лекарств?.. У тебя что-нибудь болит? Жарко? Есть слабость?

— Слабость, да. Но лекарства не нужны. Я просто высплюсь как следует.

Марк в тот же миг погрустнел; я понял слишком поздно, что сделал в корне неправильный ход: он вспомнил ночной инцидент… Переиграть такое не получится, он уже зацепился за эту мысль и будет виноватым и подавленным до самого утра…

Его блуждающий взгляд метнулся к часам, и страдания тотчас отступили.

— Извини, мне придется на часок-другой тебя оставить, — произнес он, уходя в спальню. Зашумела дверь бельевого шкафа. Когда я пришел к порогу, Марк уже застегивал светлые брюки и натягивал полосатую рубашку, от которой разило цветочным ароматом стирального порошка.

— Куда идешь? — отстраненно поинтересовался я, ложась спиной на косяк.

— Встреча со старым другом. Отменить не получится, да и я ненадолго. Ты ведь справишься один? — взволнованно обернулся он.

Я бы мог в отместку заставить его пострадать. Пожать плечами, сказать, что постараюсь — этого бы уже хватило, чтобы родить в сознании Марка гипотетическую цепочку событий, где я погибаю от жара в его постели, пока он веселится на «не отменяемой встрече со старым другом». Но я желал не мести… Я подошел к нему и поправил воротник фланелевой рубашки, загнувшийся внутрь. Ладони Марка сжали мои плечи в попытке не остановить, но задержать меня, чтобы постоять друг напротив друга еще немного…

— Может, все же не пойдешь? — с надеждой спросил я, поднимая на него усталые глаза.

— Мне нужно… — прошептал он, опуская руки. Ничто больше не связывало нас. Я явственно ощущал прозрачную стену, воздвигнутую им. Стену, за которую мне напрямую не пробраться. Он прижался губами к моему виску, и я зажмурился, впитывая ощущения в память насильно.

Тепло его прикосновений оставило меня. Тихие шаги удалялись. Я стоял посреди темной холодной спальни — перед пустотой, где еще полминуты назад стоял он… Не похоже, чтобы ему приходилось делать то, чего бы он сам не хотел. И в таком случае… имею ли я право удерживать его?.. Захлопнулась входная дверь, и я рванул в прихожую. Забрав запасной ключ из ящика тумбочки, я вышел на лестницу и запер дверь в квартиру. Сквозь оконное стекло я видел Марка, подходящего к высоким решетчатым воротам, отделяющим двор и улицу, и помчался по ступеням вниз, вон из парадной.

Нет! Не отпущу его, даже если он будет умолять оставить его в покое! Свяжу, запру в третьей комнате, откуда он никогда не сможет сбежать и где его никто не найдет!.. Плевать, насколько это нездорóво! Я его не отпущу…

Чтобы преследовать его, мне не нужно было скрываться и нырять в толпу. За весь путь он ни разу не оглянулся. Пару раз на пешеходных переходах без светофора его чуть не сбила машина — у меня едва сердце не остановилось… Но он, кажется, даже не заметил, что был на ниточке от страшных переломов или смерти. Не отрывая глаз от асфальта, он шел будто бы на автопилоте.

Он прошел мимо больших каменных ступеней неизвестного мне здания, золотую табличку которого прочесть я не успел, вернулся, двигаясь спиной вперед, и открыл тяжелые деревянные двери. Выждав несколько секунд, я взбежал по ступеням и тоже вошел внутрь. Вокруг было достаточно людно. Группки молодых парней и девушек громко беседовали, словно желая перекричать всех остальных. Протиснувшись сквозь очередь к автомату с напитками, я заметил Марка, проходящего через турникет. В пальцах у него была зажата белая пластиковая карта, но отсутствие таковой у меня не помешало мне последовать за ним. Прямо перед будкой охранника я перемахнул через турникет, но всем было глубоко плевать. Впереди, проходя через еще одни тяжелые двери, Марк отбил левую руку. Пока со скрипом двери закрывались, я видел, как этот недотепа морщился и тряс кистью, точно это могло заглушить боль.

Не зная, что меня ждет за очередными дверями, я как можно тише приоткрыл одну из них и выглянул наружу. Интуиция, шепнувшая мне сбавить темп преследования, вновь не подвела: в пяти шагах от меня в пестрящем зеленью и цветами внутреннем дворике стоял Марк. Он сдвинулся вбок, отшатнувшись от чьей-то длинной тонкой руки, попытавшейся дотронуться до его спины, и я смог разглядеть его собеседницу.

Александра. Не может быть сомнений… Ее длинные черные курчавые волосы развивал ветер, и пряди играли словно пружины. Стройную фигуру обтягивал ярко-красный бадлон, заправленный в строгие узкие черные брюки; на запястьях блестели тонкие металлические браслеты, мелодично позвякивающие в такт ее движений.

— …как можно скорее, — услышал я ее волевой строгий голос. — Диван нас уже заждался.

Марк натянуто улыбнулся, как всегда делает из вежливости, стараясь никого не обидеть, и они вдвоем устремились к невзрачной двери в противоположном конце внутреннего двора.

Мне стало окончательно все равно, заметят они меня или нет. Я шел через двор напрямик, вытаптывая цветы на попадающихся грядках. Не могу их упустить… Не позволю ее когтистым лапам добраться до него… Ни за что в мире… Я потерял их из вида всего секунд на пятнадцать, когда за их спинами захлопнулась дверь. От всей души надеясь, что этого времени будет недостаточно для того, чтобы потерять их окончательно, я покинул солнечный двор и оказался в пустынной, заполненной прохладой приемной. В голову медленно проникала тихая монотонная музыка, будто я пришел в мотель, который всеми силами пытались облагородить. На журнальных столиках у пухлых коричневых диванов валялись разноцветные брошюры, в прозрачных вазах поблескивал синий песок вперемешку с глянцевыми и матовыми камнями в тон. За высокой стойкой одиноко горел монитор; на спинке компьютерного кресла висело красное пальто, но его владелицы не было видно. Что же, отсутствие людей мне только на руку. Воспользовавшись возможностью осмотреться, я прошел вглубь приемной и натолкнулся на три двери. В щели только под одной из них горел свет. Я мягко надавил на дверь кончиками пальцев, но та не поддалась. Если нажму на ручку, подобное не останется незамеченным; что же делать?..