Случай необходимости - Крайтон Майкл. Страница 11

Но в любом из спорных списков «Городская больница Бостона» занимала место, близкое к концу. Теперь я ехал в сторону именно этой больницы, минуя по пути Деловой Центр, являющийся по сути показательным примером тому, что политики любят называть Новым Бостоном. Это широко раскинувшийся огромный комплекс из небоскребов, отелей, магазинов и площадей со множеством фонтанов, бестолково занимающих довольно большое пространство, придавая району современный вид. Отсюда рукой подать до другой городской достопримечательности — района красных фонарей, который хоть отнюдь не блещет ни современностью, ни новизной, но подобно Деловому Центру, тоже по-своему функционален.

Район красных фонарей находится на окраине негритянских трущоб Роксбури. Городская больница имеет примерно такое же расположение. Я ехал по неровной дороге, подскакивая на кочках и то и дело попадая в рытвины, и думал о том, что вотчина Рэндалла, где он был полновластным хозяином, осталась далеко позади.

То что, врачи из династии Рэндаллов практиковали в самом «Мемориэл» было вполне закономерно. В Бостоне семья Рэндаллов считалась потомками старинного рода, и это означало, что они могли претендовать на то, что предки их прибыли сюда если уж не на самом «Мейфлауэр», то по крайней мере на последовавшем сразу же за ним «Пилигриме», внеся тем самым свой вклад в генофонд нации. На протяжении нескольких столетий выходцы из этой семьи становились врачами: Вильсон Рэндалл умер в 1776 году на Банкер-Хилл.

Позднее из этой династии вышли многие выдающиеся врачи. На заре нашего столетия знаменитый хирург Джошуа Рэндалл проводил операции на мозге, внеся непереоценимый вклад в развитие нейрохирургии в Америке. Это был суровый, не терпящий возражений человек; в связи с этим бытует даже довольно известная в медицинских кругах история, якобы имевшая место на самом деле, за достоверность которой, впрочем, никто не ручается.

Джошуа Рэндалл, как и многие хирурги того времени, придерживался того правила, что молодым врачам, работавшим под его началом, жениться непозволительно. И вот случилось так, что один из докторов решился нарушить этот запрет и тайком женился; но тайное все же стало явным, и в один прекрасный день, несколько месяцев спустя, Рэндалл, узнав об этом, собрал всех своих стажеров, выстроил их в одну шеренгу и сказал:

— Доктор Джоунз, попрошу вас сделать один шаг вперед.

И когда провинившийся врач, дрожа от страха, встал перед ним, Рэндалл продолжал:

— Насколько я понимаю, вы женились, — этим самым он как будто вынес приговор, диагностировав неизлечимую болезнь.

— Да, сэр.

— В таком случае может бы вы имеете сказать нам что-нибудь в свое оправдание, прежде, чем я выгоню вас отсюда.

Молодой врач задумался ненадолго, а потом сказал:

— Да, сэр. Я обещаю, что этого больше никогда не повторится.

Говорят, что Рэндалла так умилил этот ответ, что в конце концов он сменил гнев на милость и позволил врачу работать с ним дальше.

На смену Джошуа Рэндаллу пришел Уинтроп Рэндалл. Дж.Д.Рэндалл, отец Карен, был кардиохирургом, специализировавшимся на пересадках клапанов. Я не был лично знаком с ним, но прежде мне довелось довелось один или два раза увидеть его — почтенного вида седой человек, показавшийся мне суровым и властным. Он был грозой молодых хирургов, старавшихся пройти стажировку именно под его руководством, но в то же время страстно его ненавидевших.

Его брат, Питер, был врачом-терапевтом, имевшим собственную приемную близ «Коммонз». Он был исключительно светским человеком, и лечиться у него считалось престижным. Наверное как врач он был тоже достаточно опытен, хотя у меня не было возможности лично судить об этом.

У Дж.Д. был еще и сын, брат Карен, который учился в Гарварде на медицинском факультете. Примерно с год тому назад ходили слухи, будто бы парня собираются исключить оттуда за неуспеваемость, но, видимо, все обошлось.

В другое время и в другом городе, это могло бы показаться странным: разве обязательно молодому человеку, пусть даже из семьи с такими богатыми медицинскими традициями, посвящать свою жизнь тому же? Где угодно, но только не в Бостоне: в Бостоне же состоятельные, всеми почитаемые династии издавна признавали только две профессии, которые, на их взгляд, могли заслуживать внимания. Одной из них считалась медицина, а другой юриспруденция; исключения допускались только в пользу академической науки, что тоже было вполне почетно, особенно если при этом удавалось стать профессором в Гарварде.

Но в семье Рэндаллов не было ни ученых, ни юристов. Это была династия врачей, в которой так уж было заведено, что всякий из Рэндаллов должен всеми правдами и неправдами закончить медицинский факультет и пополнить ряды штатных врачей, [3] живущих при «Мем». И на медицинском факультете, и в «Мем», было время, даже закрывали глаза на плохие оценки, когда это касалось кого-нибудь из Рэндаллов, ведь за все эти годы семья более, чем многократно оправдала кредит доверия. Носящий фимилию Рэндалл и посвятивший себя медицине был обречен на успех.

Ну вот, пожалуй, как будто и все, что я знал об этой семье, помимо того, что это была очень состоятельная семья, принадлежащая к епископальной церкви, всеми уважаемая и имеющая вес и влияние обществе.

Теперь мне предстояло выяснить больше.

За три квартала до больницы я проехал через Фронтовую Полосу на углу двух авеню: Массачусеттс и Колумбус. Вечерами здесь яблоку негде упасть; как раз тут и собираются проститутки, сводники, наркоманы и торговцы наркотиками. Название свое это место получило оттого, что врачам из городской больницы приходится так часто сталкиваться с тем, что больные с ножевыми и огнестрельными ранами поступают именно отсюда, что они уже давно считают его зоной локализованных военных действий. [4]

Городская больница «Бостон Сити» представляет собой обширный комплекс зданий, занявший под себя целых три городских квартала. Эта больница рассчитана на более чем 1.350 коек, места на которых занимают по большей части алкоголики и беспризорные бродяги. В кругах бостонского медицинского эстеблишмента больница «Сити» из-за подобного контингента именуется не иначе как «Бостон Шитти» [5]. Но тем не менее считается, что эта больница как нельзя лучше подходит для прохождения практики стажерами, потому что в ней можно получить реальное представление о многих заболеваниях, с которыми никогда не приходятся сталкиваться врачам в престижных больницах. Наглядный пример тому — цинга. В нашей современной Америке случаи заболевания цингой единичны. Для достижения подобного эффекта необходимо хроническое недоедание и полное воздержание от употребление в пищу овощей и фруктов в течение по крайней мере пяти месяцев. Случаи цинги настолько редки, что в большинстве больниц в среднем бывает по одному случаю раз в три года; зато в «Бостон Сити» их число ежегодно доходит до полудюжины, обычно подобные пациенты поступают весной, в «сезон цинги».

Другие примеры: запущенные формы туберкулеза, третичный сифилис, раны огнестрельные и ножевые, последствия несчастных случаев, попыток самоубийства и неудач в личных делах. Короче, вне зависимости от того, что еще может быть причисленно к данной категории пороков, через «Сити» их проходит намного больше, и в гораздо более запущенной форме, чем через любую другую больницу Бостона. [6]

Внутреннее убранство городской больницы напоминает скорее лабиринт, возведенный сумасшедшим. Бесконечные коридоры и переходы, в том числе и проложенные под землей, соединяют добрую дюжину отдельно выстроенных зданий больницы. На каждом углу вывешены большие зеленые таблички, указывающие направление, но и от них мало проку; даже несмотря на подобные меры здесь царит безнадежная путанница.