Простые удовольствия (СИ) - Француз Михаил. Страница 39

- И ты не знаешь ничего о том, откуда ты?

- Совершенно. Я сам этот корабль всего пару недель как увидел. До этого тоже считал себя обычным Смоллвильским фриком.

- «Обычный фрик»? – изогнул бровь Лекс. – Странно звучит, не находишь?

- В любом другом городе, может быть. Но не в Смоллвиле.

– Так, не отвлекаемся, – снова вскинул руку в останавливающем жесте Лекс. – То есть, ты был один, в одноместном корабле… и никого из своих соплеменников никогда не встречал?

– Именно так.

– И… ты… можешь…

– Я двигаюсь со скоростью больше скорости звука. Могу жонглировать танками и имею «супермозги»… ах, да: ещё я неуязвим. Совсем. Ни для какого оружия.

– Это… – Лекс задумался. Затем помрачнел. – Кларк, ты представляешь, что будет, если твои сородичи прилетят на Землю… с агрессивными намереньями?

– Первое время человечество будет в заднице, – пожал плечами я.

– Только первое время? – хмыкнул Лекс. – А потом?

– А потом люди очередной раз адаптируются, и игра пойдёт уже не в одни ворота, – пожал плечами я.

– Ты так в этом уверен? – невесело ухмыльнулся Лекс. – Индейцы против Конкистадоров не выстояли.

– Вот только ты – потомок Конкистадоров, а не индейцев. На Земле веками отсеивались слабые. Те, кто живёт сейчас – вершина эволюции. Если нападут мои сородичи, откроется новая вершина. Слабые умрут, сильные приспособятся.

– А на чьей стороне будешь ты? – серьёзно посмотрел на меня Лекс.

– Не думал об этом.

– И всё же?

– Если всё же… сам я считаю себя человеком, а не пришельцем. Здесь мои родители. Здесь моя любимая. Здесь мои друзья… ведь ты же мой друг, Лекс?

– Друг, – кивнул он.

– Я буду на стороне своих друзей.

– Но ведь надо же как-то готовиться?! – после нескольких минут молчания вскинулся он.

– И как же?

– Найти слабости, разработать оружие, методы борьбы…

– То есть, ставить на мне опыты, ранить, убить и препарировать? – хмыкнул я. Вот только в глазах моих веселья не было. – Ты готов, ради эфемерной, теоретически возможной угрозы, убить и препарировать друга?

– Я…

– Не отвечай, – остановил я его. – Слов не надо. Просто, не делай так. А с угрозами разберёмся… Слышал такую фразу: «Пока едины, мы непобедимы»?

– Кажется, слышал, – вздохнул Лютер-младший.

***

Лана-Лана… девочка в возрасте поиска себя. Его ещё «переходным» называют. Шестнадцать лет – самый разгар. Вот и мечется: от Черлиденга к подработке в кафетерии, от подработки к волонтёрству.

Ищет себе место в этой жизни по душе. Тыкается, как слепой щенок… Вроде и смешно смотрится с высоты моего опыта двух жизней, а подумать, так уже и не очень: как иначе его найти? По течению плыть, авось вынесет куда-нибудь? А потом в этом самом «где-нибудь» сидеть и спиваться с тоски? Или вены себе резать от того, что не в моготу заниматься тем, чем приходится?

Так что мне-то делать? А что тут думать? Поддержать свою девушку в её поисках. Можно морально, можно материально, можно физически. Да и вообще: может и я что-то новое в себе или для себя открою? В конце-концов, это же новая жизнь, новый я – не может такого быть, что бы всё было так же, как в «прежней»!

В общем, в понедельник Лана и я приступили к работе в Смоллвильском доме престарелых. В понедельник…

В воскресенье отец «нашёл» клад. И обалдел, когда вскрыл старую глиняную вазу. Потом обалдели шериф и государственный оценщик. Что тут сказать: клал я с запасом, так как особо в ценах не ориентируюсь. Вот и «наклался» на семьсот шестьдесят с мелочью тысяч вечно зелёных президентов. И это я про сумму, что «чистыми» на руках у Джонатана осталась после уплаты всех налогов.

Можно было и больше, естественно, «накласть», но от миллионов было бы больше проблем, чем профита. А так, хоть и несколько больше, чем нужно, но «запас» не критичный.

Такие вот дела. Папа-Кент до сих пор «переваривает» новость. Пытается сообразить, что ж теперь ему делать-то? Не с руки как-то почти миллионеру коровники чистить и дрова колоть… вроде бы. А с другой стороны: а если ему это нравится? Если он всю жизнь этим занимался и ничего другого-то не умеет?

А, если серьёзно, то сумма не такая уж и большая: кредит закрыли, все свои закладные на землю забрали, затем выкупили у банка из собственности ещё земли, те, что при отце Хайрама Кента в этот банк заложены были, а затем забраны за долги (не первое поколение Кентов проблемы с рентабельностью имеет) – восстановили, так сказать, историческую справедливость.

Ну… я, не говоря родителям, тут же и разместил ещё несколько кладов на этой, уже нашей земле… так, на будущее. Мало ли…

После закрытия кредита и покупки земли осталось не так уж и много: двести сорок тысяч. На хорошую современную технику… маловато. Так что, посовещавшись, решили пока положить деньги на банковский счёт. До весны. А там уже, добавить то, что успею наработать я, и всё же взять в лизинг комбайн. Ну и деревьями плодовыми засадить пустующие земли, как изначально сделать и планировали.

Так что, вроде бы событие (деревенского масштаба), деньги, известность, а толком ничего не поменялось. Только что от долгов избавились. Повод, конечно, для сплетен и пересудов, но не так, чтобы очень. Маленький счастливый случай.

Собственно, как я и хотел. Ведь, если бы у меня было желание стать миллионером, я бы им стал. Но зачем? Напомню – меня более чем устраивает нынешнее положение вещей. Мне нравится Смоллвиль. Мне нравится ферма. Мне хорошо здесь.

Лекс… с Лексом сложно. С нахождением «клада» он нас, естественно, поздравил. Но пообщаться толком не получилось: дела не у одного меня были. Он-то и вовсе руководитель целого завода, да ещё и с личным «стартапом» на руках.

Но, вроде бы, пока что никто меня в лаборатории не тащит, ферму жёлтыми лентами не обтягивает, спецназ без опознавательных знаков по полям не шастает… Может и обойдётся ещё?

Что ж, дом престарелых. Под его крышей мне было… не то, что бы неуютно, нет. Чувство было достаточно сложным и странным, ведь в «жизни прошлой» я был стариком. И подобный «дом», только Российский грозил мне самому. А вот сейчас, я молодой, здоровый, суперсильный, вхожу под его крышу волонтёром. Странное чувство.

Ещё страннее было войти к моей подопечной: слепой старухе Касандре Карвер. Почему так грубо и неполиткорректно? Ну, я сам старик, имею моральное право. А так, конечно, старая леди держала себя очень прилично.

Чуткие пальцы давно слепого человека, приподнятый вверх подбородок, слегка преувеличенная поза внимательного прислушивания к окружающему пространству… дамочка совсем не так проста, как кажется.

- Вы будете входить, юноша? Или так и будете там стоять? – раздался её голос из глубины комнаты.

- Я так громко дышу, миссис Карвер? – с легким весельем в голосе спросил у неё.

- Нет, юноша, - улыбнулась она. – У вас поскрипывает обувь под вашим совсем не маленьким весом.

- Учту, - хмыкнул в ответ. – Меня зовут Кларк Кент.

- Кент? Недавно сказочно разбогатевший Кент? Что же вы делаете в таком месте, как это? – с ехидцей в голосе поинтересовалась она.

- «Сказочно» - пожалуй, перебор, миссис Карвер. Едва хватило, чтобы кредиты закрыть. К тому же, это деньги отца, а не мои, - ответил я, спокойно проходя в комнату и беря стул.

- Ты не ответил на второй вопрос, юноша, - всё с той же интонацией заметила она.

- Честно говоря, и сам не знаю пока. Но вроде бы волонтёр я, приставленный к вам.

- Волонтёр? – изобразила голосом и лицом удивление она. – Что ж, не будешь ли так любезен, Кларк, подать мне стакан воды? В горле что-то пересохло.

- Почему бы и нет, - ухмыльнулся я. – Только, вот я слышал, что вы вроде бы по прикосновению к человеку, его «судьбу» читаете. Вам так интересна моя?

- Почему бы и нет? – улыбнулась она и развела руками. – Какие ещё у старой женщины развлечения?

- Судьба человека… - задумчиво проговорил я. – В ней столько личного… боязно как-то делиться ей с посторонним человеком. Не находите, Касандра? Касандра… это ваше настоящее имя или прозвище?