Тихие Клятвы (ЛП) - Рамсовер Джилл. Страница 47

Я встала, положив руки на бедра. — Это не твоя забота, — выстрелила я в ответ, подавая ему его же реплику. Мне надоело ходить на цыпочках вокруг мужчин в моей жизни.

Коннер поднялся с места и одним быстрым движением бросил свой бокал в камин в другом конце комнаты. Звук бьющегося хрусталя пронзил воздух, усиливая напряжение между нами.

— Ни хрена подобного. Твой отец представляет для тебя угрозу, и твоя безопасность — всегда моя забота.

Я сделала шаг вперед, не обращая внимания на его вспышку, и ткнула пальцем ему в грудь. — То же самое, Коннер. Ты весь в крови, и как твоя жена, я заслуживаю знать, если ты… — У меня перехватило дыхание, эмоции этой ночи внезапно нахлынули на меня. — Если ты… был ранен. — Я яростно вытерла свои предательские глаза, расстроенные слезы потекли без моего разрешения.

— Черт! — Гортанное ругательство отскочило от стен, прежде чем рот Коннера врезался в мой. Руки по обе стороны от моего лица, он впился в мой рот, словно я была тем самым воздухом, которым ему нужно было дышать. Переплетаясь языками и кусая зубами, мы наказывали и наслаждались друг другом.

— Ты сводишь меня с ума, детка. — Он сблизил наши лбы, наше тяжелое дыхание — все, что было между нами. — Кровь не моя. Это того албанского ублюдка, который сбежал после того, как напал на нас.

— Ты нашел его?

— Да. Он больше не будет проблемой.

Я кивнула, мои пальцы двинулись к расстегиванию пуговиц на его рубашке. — Я рада, что ты в порядке, — вздохнула я, широко расстегивая его рубашку. Он снял ее до конца со своего тела, затем снял майку. Я провела руками по его упругой коже, а он терпеливо позволил мне медленно обойти вокруг него, чтобы я могла убедиться, что он цел и невредим.

Когда я снова оказалась лицом к лицу с ним, я подняла взгляд на него, снимая браслет с запястья и бросая его на землю. Извинение и обещание. Я не хотела причинить ему боль и постараюсь сделать все возможное, чтобы не сделать этого снова.

Его глаза полыхнули жидким сапфиром. Схватив подол моего платья, он поднял его над моей головой, отбросив провинившуюся ткань на землю.

Воздух вокруг нас сгустился, наполнившись смыслом. Намерением и желанием.

Мы стояли на пороге перемены в наших зарождающихся отношениях. На развилке дороги, которая может все изменить. Последствия были настолько далеко идущими, что мы стояли неподвижно друг напротив друга, не зная, перепрыгнуть ли пропасть или медленно отступить.

— Мой отец убил мою маму, — прошептала я, впервые за почти семь месяцев не стесняясь в выражениях.

Я выбрала прыжок, так и не сделав выбор. Потребность открыться ему была слишком велика, чтобы сопротивляться дальше.

Коннер стоял неподвижно, пока я рассказывала уродливую правду о своей семье.

— Отец организовал несчастный случай, и он знает, что я знаю. Он угрожал причинить вред Санте, чтобы заставить меня молчать. Он плохой человек, Коннер. Я волновалась за Санте. За тебя. — Когда я закончила, слова перешли почти в шепот.

Мой муж вздрогнул, а затем зарычал, поднимая меня на руки. Я обвила ногами его талию и прижалась губами к его губам, жаждая его прикосновений.

Я не знала, как это произошло, но барьеры между нами рухнули. Я прошла путь от презрения к пониманию его ценности до жажды его одобрения — и все это за несколько недель. Это был самый лучший и самый худший исход, потому что, как бы сильно мы не хотели друг друга, между нами всегда будут тайны.

У него была целая жизнь, недоступная для меня.

Ничто не иллюстрировало это больше, чем тот факт, что он до сих пор не сказал мне, что его расстроило в визите Мии. Что-то побудило его преследовать албанца, хотя он и не признавался в этом. И я не могла его винить, потому что и сама была не совсем откровенна. Я умолчала о причине, по которой мой отец убил мою мать, позволив ему считать, что ее смерть была результатом его жестокого характера, но на самом деле все было гораздо серьезнее. Если бы Коннер узнал правду, это дало бы ему еще больше оснований выступить против моего отца. Ситуация может перерасти в тотальную войну.

Секреты были сутью жизни мафии и причиной, по которой я хотела уйти.

Как может человек утверждать, что ценит свою жену и детей превыше всего, если он хранит от них целый мир секретов? Это было невозможно. Секреты прокладывали дорогу к предательству и недоверию. Дорога, которую я хотела избежать, но вместо этого бежала на полном ходу.

Я ничего не могла с собой поделать, потому что, несмотря на все это, я хотела Коннера Рида.

И что еще более важно, я хотела, чтобы он хотел меня. Чтобы он выбрал меня среди всех остальных.

Именно поэтому мое тело ожило, когда я оказалась в центре его жестокого внимания. Я жаждала каждого хищного взгляда. Каждой меркантильной мысли, которая проносилась за его глазами, и защитной тяжести его преданности. Когда я ощутила всю силу его желания, мое тело застонало от счастья, и доказательства этого намочили мои шелковые трусики, когда он вел нас обратно в спальню.

Он расстегнул мой бюстгальтер еще до того, как мы вошли в уединенную спальню, поэтому, когда он, наконец, поставил меня на ноги, кружевная ткань соскользнула с моих плеч, оставив прикрытыми только самые интимные части тела.

— Ты чертовски великолепна, — пробормотал Коннер, окидывая голодным взглядом мое тело. — Сними трусики и ложись на кровать. Я хочу видеть тебя всю.

Я сделала, как он велел, все это время завороженно наблюдая, как он сбрасывает с себя последнюю одежду. Все в нем излучало грубую силу. Он был настолько больше и сильнее меня, что я засомневалась в собственном здравомыслии. Казалось безумием не испытывать страха перед этим мужчиной, не бояться уязвимости того, что я ему предлагала, но я не боялась. Пусть это будет женская интуиция, но я знала, что он не причинит мне вреда. Во всяком случае, не физически.

Обнажившись, он взял в руку свой налившийся член и начал поглаживать себя. — Раздвинь для меня ноги, детка. Покажи мне, что принадлежит мне.

Согнув колени, я развела их в стороны.

Пресс Коннера напрягся, и он крепко обхватил себя руками, практически сжимая свой член, словно пытаясь сдержать себя. — Скажи мне, что ты принимаешь противозачаточные, Эм. — Его слова были такими же грубыми, как гравий, сыплющийся на асфальт. Я чувствовала, как каждое слово скребет по моей коже, нагревая меня изнутри.

— Я сделала укол перед свадьбой.

— Спасибо, черт возьми. — Он отпустил себя и забрался на кровать, его губы ненадолго прильнули к моему соску, а затем поднялись, чтобы захватить мои губы. — Я не хочу… чтобы между нами… что-то было, — сказал он между поцелуями. — Я хочу увидеть, как ты испачкаешь мой член красным. — Он покачивался, потираясь своим стволом о мои складки.

Его тяжелое тепло было невероятным. Я уже была настолько мокрой от его вида, что он плавно скользил по моему набухшему клитору, жаждая большего.

— Коннер, а как насчет… других вещей? — Я не хотела прерывать наш момент, но я должна была спросить. — Ты чист?

— Детка, это моя работа — защищать тебя во всех отношениях. Я бы никогда не подверг тебя такому риску, если бы это было не так. — Он сжал мои руки над головой и провел соблазнительную дорожку губами по моему телу. Щетина на его челюсти щекотала и дразнила, в то время как его губы ласкали, а зубы пожирали. Я чувствовала себя под ним богиней, которую боготворили и обожали.

Когда его рот сомкнулся над моей сердцевиной, голод, какого я никогда не знала, сжал мои легкие. Я глотала воздух, широко раскрыв глаза, но ничего не видя. Он лизал и сосал, доводя интенсивность моего наслаждения до безумия. Пока он владел моим телом своим языком, его пальцы работали над моим входом. Сначала один, потом два. Он ввел их в меня, растягивая и успокаивая одновременно.

Давление ощущалось так чертовски хорошо. Так полно. Вскоре я кончила с силой, наслаждение хлынуло на меня, пропитав меня до костей. Он выжал из меня последние капли, а затем двинулся вверх по моему телу. Я чувствовала себя слишком чувствительной для большего, но легкое толчок его члена у моего входа пробудил новую жажду жизни. Как будто мое тело знало, что ему еще предстоит получить то, чего оно желает.