Полководец. Война генерала Петрова - Карпов Владимир Васильевич. Страница 126

14 ноября Петров с группой офицеров штаба на катере переправился через пролив и появился на плацдарме, глубина которого была всего четыре — шесть километров.

Вопреки советам Иван Ефимович разместился в небольшом домике у поселка Маяк, под огнем полевой артиллерии врага. Саперы быстро усилили стены домика камнем. А рядом отрыли щели для укрытия от воздушных налетов и артогня. Штабные работники расположились в бывшем немецком доте, недалеко от домика.

В этом опять проявился характер Петрова. Обычно командующие фронтами находились в нескольких десятках километров от линии фронта. Но Иван Ефимович, привыкший видеть бой своими глазами и встречаться с командирами дивизий и полков на поле боя, не мог усидеть вдали и управлять войсками из-за пролива.

Петров сказал Ласкину:

— Ну, Иван Андреевич, мы уже на крымской земле. Будем надеяться, что нам, защитникам Севастополя, придется и освобождать его. Это было бы знаменательно.

Теперь весь личный состав десантников знал, что Петров с ними на плацдарме. А это много значило. Усиливалась уверенность, что теперь еще лучше будут помогать артиллерия и авиация, и вообще, раз командующий здесь — будет полный порядок.

Бои за расширение керченского плацдарма шли упорные, но продвижение было медленным. К середине ноября войска вышли к северо-западной окраине Керчи. Здесь части 16-го корпуса окружили и уничтожили местную группировку противника. На поле боя остались свыше 1500 вражеских трупов, 26 орудий, 14 минометов, 70 пулеметов, 10 прожекторов. Однако городом овладеть не смогли. Не смогли продвинуться вперед, на запад, и части 11-го гвардейского корпуса. Противник усилил свою группировку. Здесь действовали уже семь дивизий. Наши войска, расширив плацдарм до двадцати пяти километров по фронту и до десяти — двенадцати километров в глубину, уперлись во вторую линию обороны.

Что же в эти дни происходило на плацдарме у Эльтигена?

Петров, руководя высадкой главных сил под Керчью, не забывал помогать десанту Гладкова. Лучшей помощью конечно же было отвлечение сил противника под Керчь. Высоко оценивая героизм эльтигенцев, Петров поставил на Военном совете вопрос о представлении многих воинов к высшей награде. Военный совет фронта представил Верховному Главнокомандованию список к награждению с конкретными описаниями героических подвигов.

В ночь на 18 ноября по радио был передан Указ Президиума Верховного Совета СССР. 34 солдатам и офицерам, еще сражавшимся на плацдарме у Эльтигена, было присвоено звание Героя Советского Союза. В их числе были генерал Гладков, майор Ковешников, майор Борзенко, капитан Мирошник и другие. Петров по радио поздравил героев и сказал:

— Впереди еще большая война, и тысячи новых героев встанут в один ряд с вами.

И действительно, вскоре за мужество при форсировании Керченского пролива и действия на керченском плацдарме 23 гвардейца 2-й дивизии и столько же воинов 55-й гвардейской стрелковой дивизии получили звание Героя Советского Союза.

А напряженные бои продолжались на обоих плацдармах.

Поскольку 18-я армия из-за недостатка плавсредств Черноморского флота не могла быть переправлена на плацдарм под Эльтиген, она оставалась бездействующей. 20 ноября решением Ставки она была выведена из состава Северо-Кавказского фронта и направлена на другое стратегическое направление. С армией ушла и артиллерия, которая поддерживала десантников у Эльтигена. Положение десанта в связи с этим резко ухудшилось. Теперь эльтигенцев, кроме авиации, с таманского берега могла поддерживать огнем только дальнобойная артиллерия береговой обороны флота. Противник блокировал десант с моря. Наши одиночные суда с трудом пробивались к плацдарму, чтобы доставить боеприпасы, продовольствие и вывезти раненых.

Петров приказал привлечь для доставки всего необходимого на плацдарм небольшие самолеты «По-2».

После убытия из состава фронта 18-й армии поступила директива Ставки о реорганизации Северо-Кавказского фронта в Отдельную Приморскую армию. Ее командующим был назначен генерал армии И.Е. Петров, членом Военного совета — генерал-майор В.А. Баюков. Военному совету армии продолжали подчиняться 4-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская флотилия. Генералу Ивану Андреевичу Ласкину начальник Генерального штаба А.М. Василевский передал, что начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал-лейтенант С.С. Бирюзов настойчиво просится на командную должность и, поскольку Северо-Кавказского фронта не стало, то Ласкину предлагают заменить Бирюзова на 4-м Украинском.

Ласкин поблагодарил за доверие и дал согласие. Петров был грустен, расставаясь с Иваном Андреевичем, — они сдружились. Не знали тогда ни Петров, ни Ласкин, какая беда подстерегает Ивана Андреевича в Москве, куда он уезжал за назначением, впрочем, это тема для отдельного разговора.

В это тяжелое для эльтигенцев время гитлеровцы стали передавать по радио на русском языке: «Матросы и пехотинцы! Вы голодные и грязные. Вас командование бросило. Прекратите сопротивление, переходите к нам, мы обещаем сохранить вам жизнь».

Обстановка здесь становилась критической. И в это время десант под Керчью перешел в наступление. Успешное его продвижение вперед сразу же сказалось бы на ходе дел у Эльтигена. Но этого не получилось. Приморская армия оборону врага прорвать не смогла.

А противник продолжал атаковать десант у Эльтигена, стремясь рассечь плацдарм.

И вот настал час, когда держаться на маленьком плацдарме уже было невозможно. Сильный враг прижимал десантников к морю.

Петров отдал приказ командующему Черноморским флотом бросить все имеющиеся плавсредства к Эльтигену и эвакуировать десант. Но противник блокировал плацдарм с моря. В проливе и особенно около берега преградили путь торпедные катера, быстроходные баржи с артиллерийскими орудиями, не допуская подхода наших судов к берегу. Снять десант с плацдарма оказалось невозможным. Как быть? Отдать десант на растерзание врагам?

3 декабря Петров отдал приказ за номером 05:

На подготовку отводились сутки.

Нелегко отдать такой приказ, еще труднее его выполнить. Но иного выхода не было.

Дальше я приведу документы — телеграммы, которыми обменивались генералы Петров и Гладков. Иногда строгие слова документа обладают большей силой и создают более глубокое впечатление, чем самые высокопарные описания героических дел. И еще я объединяю эти документы короткими комментариями человека, которому было труднее всех в этой операции и кто был ее первым героем, — это Василий Федорович Гладков. К этому времени ему было присвоено звание Героя. Указ Президиума Верховного Совета СССР издан за полмесяца до тех событий, о которых пойдет речь. Но, будь моя воля, я бы за новый блестящий подвиг — изумительный по геройству прорыв десанта — дал бы Гладкову это высшее звание вторично.

3 декабря командарму была послана радиограмма такого содержания:

И. Е. Петров не замедлил с ответом:

На следующий день враг возобновил атаки. Он душил десантников огнем со всех сторон: с суши, с моря и с воздуха.

В 23.00 Гладков собрал в своем блиндаже командиров. Вот что он переживал тогда и что потом рассказывал о тех минутах: