Полководец. Война генерала Петрова - Карпов Владимир Васильевич. Страница 19

Антонеску был опытный военачальник и знал, что солдатам армии кроме оружия необходимы еще и моральные стимулы, которые объединяли бы их усилия, повышали активность и вели к достижению поставленных целей. Какие стимулы мог предложить Антонеску как глава правительства?

Антонеску назвал эту войну «святой войной», а пропагандистский аппарат вдалбливал солдатам в головы, что эта война святая потому, что она ведется против большевиков-безбожников, которые не только сами не верят в бога, но и притесняют всех верующих.

В румынской армии широко распространялись брошюры и буклеты с фотографиями, показывающими, как русские сбрасывают кресты и колокола с церквей, как в церквах устраиваются различные склады, как на демонстрациях 1 Мая и в другие праздники насмехаются над попами, одеваясь в их одежды и делая живые карикатуры. Румынского солдата, таким образом, звали в бой «за веру», «за дело, угодное богу». В Румынии в те годы народ был темный, религиозный, и вся эта идеологическая обработка конечно же имела определенное воздействие. Но, как видим, не очень сильное, во всяком случае не такое, как хотелось бы Антонеску; румынский солдат не проявлял желаемой активности в бою. А хозяева Антонеску требовали, нажимали на него, действовали не только кнутом, но и пряником. Так, в августе 1941 года в Бердичеве в штабе командующего группой армии «Юг» Гитлер наговорил Антонеску очень много приятных слов, называл его «освободителем Бессарабии» и, отмечая его военные заслуги, наградил и тут же вручил высшую награду рейха — Рыцарский крест.

Как же после этого «рыцарю» докладывать о бесконечных неудачах наступления на Одессу! Антонеску рвал и метал из-за того, что солдаты идут в бой неохотно, всячески увиливают, симулируют болезни, самострелами выводят себя из строя. Вот и погнал мстительный диктатор своих солдат на убой — колоннами! Не хотите воевать, так я вам покажу! В колонне все друг у друга и у офицеров на виду, тут шагу не сделаешь ни вправо, ни влево, не отстанешь и за куст не спрячешься, только вперед — под пули и снаряды противника! Эта психологическая мера и месть за строптивость имели и воспитательное назначение: в бой колоннами были посланы несколько батальонов, «отличившихся» своей особой инертностью, а всей армии как бы показывалось — и с вами будет то же, если не пойдете в наступление!

В Румынии, уже в 1981 году, я беседовал с несколькими участниками боев под Одессой. Стефан Петреску, пожилой, седой, полный и добродушный человек, приветливо улыбается, смотрит на меня доверчивыми и немного виноватыми глазами:

— Мы оказались на стороне фашистской Германии по какой-то исторической роковой ошибке. Мы ведь были на положении оккупированных Гитлером стран — Польши, Чехословакии и других. На нашей земле была большая, недружественная, а фактически оккупационная немецкая армия. Нас все время держали за горло! Из нас прежде всего качали нефть. По-настоящему мы должны были бы сражаться с гитлеровцами. Пусть бы они нас оккупировали, как другие страны Европы, но мы смотрели бы честно людям в глаза. Мы бы устроили партизанское движение, и горючее не шло бы непрерывным потоком на заправку танков и самолетов Гитлера. Гитлер обманул и нас и — главное — наше государство.

— Но оккупация, партизанская борьба — это страдания и жертвы, — напомнил я.

— Другие народы шли на это! — горячо сказал Стефан. — И нам бы пойти, но быть честными. А что получилось? Вот послушайте, что пишет наш румынский писатель Тудор Аргези. — Мой собеседник снял книгу с полки, нашел нужную страницу и стал читать: — «У французов были маки, у русских — партизаны. Известно, чем занимались во время оккупации сербы, греки, норвежцы, бельгийцы, голландцы, поляки… Наберемся смелости и в этот час обратимся мыслью к горькой правде и своей совести. Вполне естественно, это неудобно. Но мы все в разной степени являемся сообщниками всех преступных актов, подлежащих суду. В то время, когда наши друзья, братья и товарищи гибли в тюрьмах, бродили пo белому свету, не будем лицемерить, — мы ели жирно, запивали смачно, хохотали громко, развлекались в переполненных пивных, ресторанах и на балах…»

Тудор Аргези был большой и честный писатель, он был правдив, нарисовал неприглядную картину позорного поведения определенных кругов. Но Аргези не знал, что в это время в Румынии существовали другие, прогрессивные, силы, и в первую очередь коммунисты, что они боролись. Свидетельство тому — подлинный документ тех дней, короткий и выразительный. Это листовка, напечатанная на машинке, она распространялась в румынских войсках:

Патриотические силы в тылу и на фронте, как видим, действовали, хоть их было слишком мало. Коммунистическая партия была еще очень слабой. Но тем не менее высшее командование армии пристально следило за работой коммунистов и принимало свои меры.

Я привез из Румынии копию документа, не только подтверждающего это, но и показывающего обстановку в армии, которая действовала под Одессой. Это письмо по времени написано позднее и адресовано 3-му корпусу, но, видно, лишь оно попало в руки коммунистов. Нет сомнения, что аналогичные распоряжения получали все соединения румынской армии в самое разное время. Ныне этот документ экспонируется в Национальном историческом музее в Бухаресте.

Завершая рассказ об обстановке в стане противника в период борьбы за Одессу, хочу, однако, подчеркнуть, что приведенные выше запоздалые сожаления моих румынских собеседников по поводу участия в войне против Советского Союза не снимают ответственности с румынской армии за все совершенные ею преступления. Армия Антонеску была верным союзником фашистской Германии, совершила вместе с ней вероломное нападение на нашу страну. Румынские войска вели себя на захваченных территориях как настоящие оккупанты — грабили советские города и села, убивали мирных жителей.

Румынская военщина тех лет наравне с гитлеровцами в полной мере несет ответственность за все совершенные злодеяния. Нелегко мне писать, а румынским товарищам неприятно вспоминать об этом сегодня. Но что было, то было. Во время поездок по Румынии я искренне радовался переменам, которые произошли в стране после прихода к власти коммунистической партии, и от души желал Румынии дальнейшего процветания на социалистическом пути.

ВОСПОМИНАНИЯ. ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

Вернемся к знаменитой психической атаке. На следующий день, 24 августа, наступление противника продолжалось уже без таких эффектов. Бои шли тяжелые. Именно в этот день у Ивана Ефимовича произошла любопытная встреча с человеком, хорошо известным всем читателям. Прежде чем описать эту встречу, мне кажется необходимым сделать небольшое отступление.