Альфа-злодей (ЛП) - Карлайл Лилиана. Страница 12

— И поэтому ты пришел сюда? — Мягко спрашивает она. — Чтобы выяснить, кто это сделал?

— Нет, я знаю , кто это сделал, — многозначительно говорит он, и тень пробегает по его лицу. — Я точно знаю, кто это сделал.

Она смотрит на него сквозь слезы, гнев пожирает ее тело.

— Тогда найди их. Заставь их заплатить.

Она рычит, и его глаза расширяются от удивления.

НОА

Он был так близок к тому, чтобы рассказать ей.

Он чуть не произнес имя Роджера Тэтча только для того, чтобы увидеть, как она вздрогнет, и почувствовать крошечную толику страха, которая пробежит по ее крови.

Но она снова удивила его.

— Тогда найди их. Заставь их заплатить.

Ее слова, пронизанные злобой, убийственно прекрасны.

Она понимающе смотрит на него, ее медовые глаза наполняются непролитыми слезами, когда она рычит по команде.

Его член дергается от ее гнева, когда ее запах становится пряным и насыщенным.

Она никогда не была так прекрасна, как в этот момент, разъяренная и кровожадная.

— Это не так просто, — говорит он, придвигаясь к ней ближе. Она не вздрагивает, когда он протягивает руку, чтобы коснуться ее щеки, лаская кожу тыльной стороной пальцев. — Если бы это было так, то уже было бы сделано.

Ее кожа горит от его прикосновений, и она сжимает бедра вместе, извиваясь.

— Ты не должна быть здесь, — шепчет он. — Насколько ты близка?

— Я в порядке, — выдыхает она, глядя на него снизу вверх сквозь ресницы. — Мне просто нужно закончить свою смену сегодня вечером.

— Нет. Тебе нужно идти домой.

— Скажи мне, кто убил твоего брата.

Она требует этого, даже когда он гладит ее по щеке, желая, чтобы она расслабилась.

— Почему?

— Потому что я помогу тебе, — тихо говорит она. — Если ты хочешь.

Да, она определенно бредит. По ее лицу стекают капли пота, а запах от нее волнующе сладкий.

Он хватает ее пальцами за подбородок, и она всхлипывает от его прикосновения, глядя на него остекленевшими глазами. — Для тебя здесь больше небезопасно. Иди домой, пока кто-нибудь не оттрахал тебя до бесчувствия.

Какого хрена он делает? Сейчас самое время украсть ее, но он хочет убедиться, что она в безопасности.

Это было неправильно сказано, потому что она выгибает спину, ее сиськи выпячиваются. Это аппетитное зрелище, и его член пульсирует от боли при ее движениях. — Никто никогда не трахал меня раньше, — признается она хриплым голосом.

О, черт.

— Я подвезу тебя до твоей квартиры, — говорит он, поднимая ее за талию. — Пойдем.

Его самоконтроль чертовски силен, но его Альфа рычит, когда она прижимается к его груди. — Я не хочу быть одна, — шепчет она. — Я так одинока, Ноа. Смерть следует за мной. Никто не понимает. То, что я видела… то, что я делала…

В груди у него сжимается, и он жаждет задать ей еще несколько вопросов, ее слова пробуждают давно забытые эмоции. Она выглядит потерянной в этот момент, словно заново переживает ужасный кошмар, и ему хочется разбудить ее.

Он крепко сжимает ее и прижимает к своей груди.

Она не должна так страдать. Это чертовски раздражает его.

— Ты не одна, Лилит, — шепчет он.

Она больше никогда не будет одна.

Он никогда бы не убил ее; он понимает. С того момента, как увидел ее.

Вместо этого он будет ее тенью, преследующей ее в темноте и уничтожающей любого, кто встанет у него на пути.

Он осознает свою ошибку в тот момент, когда она напрягается в его объятиях. Ее запах пропитан страхом, когда ужас захлестывает его.

Он показал свою руку.

Она вырывается из его хватки. — Как ты меня назвал? — Шепчет она, на ее тонких чертах запечатлено недоверие.

Солги. Придумай что-нибудь.

Он открывает рот, чтобы заговорить, но не может произнести ни слова.

Ахнув, она поворачивается и выбегает из комнаты, прежде чем он успевает ее остановить.

ЛИЛИТ

Она такая дура.

Глупая, глупая, глупая.

Конечно, Ноа знает, кто она такая.

Зачем еще ему быть в этом захолустном городишке?

Должно быть, он знал все это время.

Она игнорирует обеспокоенные взгляды Джессы и Руби, хватает сумочку и выбегает через парадную дверь, ее тело сводит судорогой от желания.

Время выбрано ужасно, но ей нужно убираться отсюда.

Сначала уйди, а потом планируй.

Поездка до ее квартиры проходит быстро, но к тому времени, как она поднимается по лестнице к входной двери, ее тело истощено.

Я сейчас потеряю сознание, думает она. И Ноа найдет меня.

Она дважды роняет ключи, прежде чем, наконец, отпирает дверь, в голове у нее гудит, лоб покрыт потом.

Включив свет, она, спотыкаясь, проходит мимо кухни, где чаевые Ноа насмехаются над ней, счета лежат на кухонном столе.

— Давай, — приказывает она себе, прислоняясь к дверному проему своей комнаты. — Еще несколько мгновений.

Она может взять пистолет, свою сумку и уйти.

Но она сгибается пополам, когда начинается еще одна судорога, на этот раз гораздо более болезненная, чем предыдущая. Она падает на колени, ее тело с глухим ударом ударяется о бежевый ковер, когда жидкость стекает по ее юбке, заливая ноги. Ее влагалище сжимается, ее тело хватается за невидимый член, и она всхлипывает.

— Не сейчас, — выдыхает она, умоляя вселенную выслушать ее. — Пожалуйста… не сейчас.

Но Ноа вызвал у нее Течку, и последствия очень серьезные.

Вот что она получает за то, что находится с ним в комнате наедине так близко к своему тепловому циклу.

Она быстро теряет рассудок, ее внутренняя Омега настороже и отчаянно нуждается во внимании.

Альфа, Альфа, Альфа!

Она могла бы попросить Ноа помочь ей справиться с течкой. Он бы подошел.

Он мог бы…

— НЕТ! — Она рычит, заставляя себя подняться на ноги. Ей нужно взять свою сумку и доехать до ближайшего города с отелем, а с остальным разобраться, когда она будет там.

Но в комнате становится темно, и воздух становится устрашающе неподвижным.

Питание отключено.

Она живет в кошмаре.

Всхлипывая, она ощупью добирается до своей кровати и отодвигает подушку в поисках ножа.

Она тянется за оружием, ее нижняя губа дрожит…

Но рука в перчатке зажимает ей рот и прижимает к стене, теплое тело прижимается к ее спине.

Он здесь.

Она ощущает его легкий аромат специй и кожи, ее внутренности наполняются его эссенцией, и она смущающе громко стонет.

Неважно, что он вломился в ее квартиру и прижал ее к стене.

— Ш-ш-ш, — шепчет он ей на ухо, и она закатывает глаза от ощущения его дыхания на своей шее. — У поймал тебя, детка.

От этого ласкательного имени по ее телу пробегает дрожь, и она тянется назад, отчаянно желая почувствовать его, но он останавливает ее.

— Если я уберу руку, ты будешь кричать? — Его дыхание прерывистое, но в его тоне сквозит жестокость.

Я должна, — ее первая мысль.

Но она качает головой, как последняя дура, какой и является.

— Хорошая девочка.

И с этими словами он разворачивает ее так, что она оказывается лицом к нему, и у нее перехватывает дыхание.

Лунный свет, проникающий в ее окно, — единственный источник света. Его лицо находится в опасной близости от ее лица, его полные губы всего в нескольких дюймах от ее рта.

— Ты действительно думала, — продолжает он почти шепотом, — что я не видел плакат до того, как ты его разорвала?

Она перестает дышать. Капли стекают по ее юбке, и она так смущена, что могла бы заплакать, если бы страх не парализовал ее.

— Ной, пожалуйста…

Это была ошибка. Она борется с ним, ее влагалище требует внимания, даже когда слезы наполняют ее глаза.

— Я не могу вернуться туда, — выдыхает она, желая, чтобы он понял. — Какую бы награду ты ни ожидал получить… Он убьет тебя прежде, чем заплатит ее.

Но он не слушает ее. Его взгляд скользит по ее телу, и она борется со стоном, который угрожает сорваться с ее губ.