Возвращение Ворона (СИ) - Хлебов Адам. Страница 13

— Хах, на шпагах? Ну смотри.

Мой выбор оружия явно развеселил Жаботинского и его спутников.

— Обещаю, что разрежу твои штаны на полоски, за твои «заткнись» и «бабу», — я спокойно смотрел снизу вверх ему в глаза

— Нет! Илья нет! На шпагах нельзя! — Киття в ужасе подскочила ко мне, — Выбери, пожалуйста, любую магию. Еще не поздно! Он лучший фехтовальщик в нашей державе! Ты можешь погибнуть, я не допущу э..

Я остановил ее жестом, улыбнулся ей и перевел взгляд на моего соперника. Улыбка сошла с моего лица.

— В четверг, в полночь. На лобном месте у Кремля. Шпаги.

Теперь нужно было просверлить его насквозь глазами.

Он слишком уверен в своих силах. Что же, придется ему признать, что род Вороновых возвращается.

Я начал играть в гляделки. Моё спокойствие выглядело маленькой победой на фоне его агрессии. Он порывался столкнуться со мной лбами.

Со стороны это выглядело, как будто огромный детина желает ущемить меньшего и физически более слабого.

При этом он не контролировал свои эмоции и раскачивался. Его оттащили от меня.

— Тебе конец, Воронов! — он брызгал слюной.

Его сопровождающие молча уселись в седла. Федор последовал их примеру. Он закрутил своего коня на месте.

— Не опаздывай на мономахию, боярин, — ответил я старшему Жаботинскому с достоинством в голосе, развернулся и отправился на занятия.

Ученики в большинстве своем последовали за мной. Многие были растеряны. Они тоже считали мой выбор неразумным.

Пусть. Мы еще посмотрим, кто лучший фехтовальщик.

В том, что я уделаю его в поединке я не сомневался.

Больше меня заботило, то что от Жаботинских можно было ожидать всего, что угодно. Они могли применить против меня магию, и я оказался бы бессилен.

Кроме того, мне предстояло узнать за какие заслуги старшему была оказана честь и было позволено носить парчовый мундир.

Но на это счет у меня был свой план.

Я ожидал, что они уедут, но это оказалось заблуждением.

Всадники пришпорили коней и направились к наставническому корпусу.

К этому времени из корпуса вышел Авва. Он был хмур и не рад нежданным гостям.

Он не слышал нашего разговора, но видимо догадывался, о чем мы беседовали.

Поравнявшись с протопопом Жаботинский старший, что-то резко выговаривал наставнику. Тот отвечал.

Разговор шел на повышенных тонах.

Жаботинский периодически оглядывался на нас, учеников и показывал рукой в сторону места, где вчера открылся портал.

До меня долетели обрывка.

— Тем не менее, государь приказал вас доставить. Это в вашей школе вскрылся портал. Великого Князя не интересует, кто в этом виноват.

— У меня занятия. Я приеду, после того, как завершу их.

— Государь наказал, что дело не терпит отлагательств. И вообще. Это мы еще посмотрим, кто здесь виноват!

Ах вот оно что. Жаботинские накапали Великому Князю и теперь решили нейтрализовать Авву. Жалкие стукачишки. Он был единственным, кто мог воспрепятствовать нашей дуэли.

Его слово было тяжелее права бояр вызывать другого на мономахию.

Ну что же, я рассчитывал только на себя. Мне наоборот не хотелось опеки со стороны наставника.

Тем лучше, когда все завершится им припомнят и этот гнойный донос.

Жаботинский желал унизить протопопа в глазах учеников. Он настаивал, чтобы Авва шел пешком, рядом со всадниками. Но не тут-то было. Из монастырской конюшни вывели белого коня с рыжей гривой.

Это грациозное животное неописуемой красоты, рыло копытом землю и махало головой, пока его спешно седлали. Я сразу в него влюбился.

Я дал себе слово, что когда-нибудь я заимею такого же красавца.

Не смотря на свой преклонный возраст, Авва лихо вскочил на высоченного коня. Тут же дал пятками в бока и помчался галопом к воротам на выезд.

Лошади Жаботинского и его спутников хоть были тоже хороши, но на фоне рыжегривого красавца Аввы, смотрелись ущербными клячами.

Они пустились за ним, но конь наставника делая мощные гигантские скачки, ушел вперед на десять корпусов.

Выходило, что Авва прибудет в Кремль намного раньше своих сопровождающих. Что вообщем-то, было позором для последних. Они вроде, как конвоиры.

Я улыбнулся и тихо, так чтоб никто не слышал обратился к Ивану Горохову.

— А есть у тебя такой порошок, который мог бы нейтрализовать магию на небольшом пространстве? Что-то типа блокирующего круга, как в древние времена.

Я рассказал ему о своих опасениях.

Иван обещал подумать и что-нибудь придумать к сроку.

Другие обсуждали предстоящую дуэль.

Ученики на моих глазах разделились на две группы. На тех, кто верил в меня. Я был их надеждой на избавление от гнета и безнаказанных издевательств Жаботинского. В их глазах я становился защитником всех угнетенных.

И на тех, кто видел за старшим Жаботинским силу и считал, что им выгоднее присоединиться к братьям. Не все им симпатизировали, но на всякий случай заботились о своей шкурке.

Ладно, хрен с ними, лишь бы не гадили.

С этими мыслями я пришел на свой первый урок в училище.

Не занятиях мы особо ничего не делали, так как наставника замещал скучный архидьякон, рассказывающий истории о магии месопотамских шаманов.

На перемене девочки рассказали, что это новый преподаватель, приехавший, всего лишь неделю назад из Колосово. Там был расположен лагерь наставников и действующих боевых магов.

Он не знал учеников в лицо, и я понял, что могу улизнуть, для того чтобы навестить свою матушку, а затем и Ваську Губу. Я хотел поскорее окончательно рассчитаться с долгами.

Я заранее предусмотрительно распределил монеты.

Часть в пояс, другую в одежду, а третью небольшую в мешок — котомку из грубой холщовой ткани.

Вся сумма долга.

Плюс деньги для матушки и Гаврильевны. Для них я приготовил столько монет, чтобы они обе могли приодеться и обеспечить себе хорошее и безопасное жилье.

Улизнув на перемене в нашу с Иваном келью, я обнаружил у себя на постели кафтан из царской парчи.

Я решил, что одену его на дуэль, а сейчас он мне не нужен. В нем я буду привлекать лишнее внимание.

Переодевшись в свою прежнюю одежду, я вышел на улицу.

Зная, что через ворота мне не пройти, я заранее приметил деревом стоящее рядом со стеной.

В этом месте крепостная стена вросла в землю глубже, чем в остальных местах по периметру.

Я забрался на дерево, перепрыгнул с него на стену, и, соскочив со стены, очутился на улице Петровка.

За стенами монастыря и кипела обычная городская жизнь. По улицам шли прохожие, лавочники торговали своим товаром.

Листовые несли свои поручения. Это были средневековые курьеры, которые основали с большими подсумками через плечо.

Как быстро я стал отвыкать от городской суеты в стенах монастыря. Мне там было очень комфортно, несмотря на царящую среди учеников токсичную атмосферу.

Конечно, меня немного напрягали классовые противоречия между аристократами боярами и низшими слоями населения присутствовали как в среде магов, так и их отпрысков. Но я надеялся со временем изменить эту ситуацию.

Это был абсолютно нормальным. На дворе Средневековье.

Я шёл по улицам в обычной своей одежде. Немного потрёпанная, но ещё имеющая вполне достойный внешний вид, делала меня своего рода невидимкой среди десятков таких же как я.

На меня просто не обращали никакого внимания и иногда задевали меня плечом.

Будь я одет в свой кафтан из царской парчи все расступались бы мне и кланялись. Но я как раз не хотиел привлекать к себе лишнее внимание.

Это было забавное ощущение. Я был одновременно и принцем, и нищим.

Нет нет, денег у меня было достаточно, но деньги не делают вас принцем.

Пока вы не высшей лиге и пока ваш род не признан другими равными, среди высшей знати, вы для них всегда "нищий", пусть даже и титулованный.

Мало ли кому Великий Князь даровал свою милость. Сегодня дал, а завтра забрал.