Рысюхин, что ты пил?! (СИ) - "Котус". Страница 15
Глаза у Егора Фомича горели, пальцы дрожали. Да уж, кажется, этот — мой. Весь. А если что-то из этого получится и будет иметь спрос — можно подумать и о серийном производстве. Только что оборудование нужно будет ставить отдельное, ну так в самогонном аппарате ничего сложного и дорогого нет, даже с водяной баней.
Работа в поместье не кипела, конечно, но и не стояла. Руководивший процессом бригадир пояснил суть главных сложностей:
— Тут ведь оно как? Заросло всё за столько лет, и не только травой, тут тебе и кусты, и даже деревца кое-где. И оно так получается: чтобы обломки разбирать, надо всё это скосить, заросли мешают. А чтобы косить — надобно убрать мусор. Приходится серпами и топорами, понемногу, как прокосы кладут.
Тем не менее, территорию вокруг дома они уже почти полностью расчистили. Дед заинтересовался чем-то, заставил несколько раз обойти дом, заглянуть внутрь, там постучать, здесь покачать и резюмировал:
«Во-первых, работы на высоте запрети! Леса они ставить не умеют, работать со страховкой тем более, понятия о технике безопасности никакого… Короче, чего ни коснись, ничего не умеют. Навернётся кто-то с верхотуры — будут если не трупы, то калеки. Оно тебе надо? Во-вторых, я хоть и не строитель, но сопромат — он и в Африке сопромат, плюс траекторный анализ немного понимаю. Короче, не похоже, что это твоё чудище сознательно крушило дом. Выглядит скорее так, будто ему лень было сворачивать и обходить угол, потому оно и снесло его, мимоходом, не задерживаясь».
«Такие разрушения мимоходом⁈»
«Не такие уж и большие они изначально были, разве что крышу своротило. А так основной ущерб — это годы, погода и мародёры. Потому как те же ставни с окон явно ни чудищу, ни ливням с грозами ни к чему. В отличие от людей».
«Вот почему бы этой скотине в лесу не сдохнуть, а⁈»
«Что-то его явно привлекало. Такое, к чему оно ломилось по прямой, не отклоняясь ни на метр, не обходя ни деревья, ни здания. Если прямую оттуда сюда продолжить дальше — там ничего нет интересного?»
«Нет, проходит мимо деревни и упирается в болото.»
«А в болоте никаких аномалий, легенд местных и прочего?»
«Только озеро, как большущее окно чистой воды посреди болота, у него ещё один берег песчаный, и вокруг змей просто неимоверное количество, потому туда не ходит никто почти. И омут бездонный, но озеро немного правее, а омут ещё дальше вправо, между Клёновым и Брусничным, недалеко от гати».
«Значит, в сарайчике что-то было. Тем более, у тебя в памяти есть, что оно не упало с разбегу и сдохло, а остановилось и на месте топталось. Стало быть, достигло места назначения. Что твои предки могли в нём хранить такого интересного для тварей?»
«Понятия не имею, что их вообще привлекать может! Но и у нас тоже ничего такого „особенного“ не было никогда».
«Что-то всё же было, явно. Возможно, твои и сами не знали, что это „что-то“ такой притягательностью для монстров обладает».
«Ну, только если так».
Выдав указания бригадиру относительно работ на высоте, точнее, запретив их, кроме выноса вещей по уцелевшим лестницам, и разрешив использовать отложенные в сторону интересные работникам материалы, поехал домой.
Вернувшись в Смолевичи узнал, что приходили люди ставить телефон. Меня это сильно удивило: зачем, если я большую часть времени всё равно буду в Могилёве⁈ Но дед развеял мои сомнения:
«Просто разные службы, у каждой — свои задачи, своя отчётность и своё начальство. Есть заявка, есть сотрудник. Тебя же в Могилёв не перевели, так?»
«Так, числюсь „откомандированным в распоряжение“ могилёвского управления».
«Ну, а всем прочим дела нет до того, почему, зачем и на сколько тебя отправили. Командировка же дело по определению временное, а заявка по постоянному месту жительства и постоянному же месту работы».
«Ну, глупо же получается!»
«Обычное дело в достаточно большой и бюрократизированной организации».
Приходившие телефон, разумеется, не поставили, они только определяли потребность в материалах и трудозатраты. И сильно обрадовались, что столбы по улице стоят, только кабель пробросить осталось. Завтра обещали сделать.
Бабушка была сильно воодушевлена и устроила обсуждение того, где ставить аппарат. Мой кабинет забраковали из-за того, что в моё отсутствие его там не услышат. На первом этаже — не слышно будет из кабинета. В итоге ставить решили на втором этаже, недалеко от лестницы. Бабуля под это дело выделила из своих запасников туалетный столик, кресло и настольную лампу, а также письменный прибор — «записывать телефонограммы». Работы по установке специалисты закончили часам к четырём дня, после чего оставили инструкции по пользованию, сказали наш номер и уехали в Минск на автомобиле. Этот агрегат, стоя на улице перед домом, привлекал огромное внимание, но поскольку пялиться просто так было невежливо и вообще не в рамках приличий, то большинству зрителей пришлось зайти в наш магазин, чтобы оправдать своё здесь присутствие. И хоть идеи с орешками и рыбой ещё не были реализованы, но в этот день выручка оказалась втрое больше обычной.
Надо ли говорить, что за следующие сутки в доме перебывали все хоть сколько-то знакомые жители города, чтобы лично убедиться в наличии у нас такой статусной вещи? Некоторым дозволялось посидеть в кресле рядом с ним. А одной из бабушкиных знакомых — жене начальника пожарной станции — даже позвонить по нему на работу мужу, узнать, будет ли тот к обеду и что ему приготовить. В ходе разговора было упомянуто, что звонит она «из гостей, от Рысюхиных», установку телефона которым «выслужил» где-то «молодой Юрий Викентьевич» — именно так, по имени-отчеству. Дед внутри меня «угорал» по его выражению с этих «менуэтов».
Кстати, один раз меня по этому телефону даже вызвали на работу, действительно — удобная вещь. Тогда же и билет до Могилёва купил, на тот же ночной поезд, понравился он мне. Если вдруг, вопреки обыкновению, попадётся обычный, нормальный попутчик — то ещё и поспать получится. Но это вряд ли, не с моим счастьем.
[1] То есть, тмин, укроп и кориандр. Травы, которые могут быть выращены на месте и идут едва ли не во все блюда белорусской кухни.
Глава 9
Случай с автомобилем у входа показал силу рекламы, но, к сожалению, простой путь оказался закрыт. Как выяснила бабушка через свои знакомства — жену участкового и иных чинов — объявления и афиши разрешалось расклеивать строго в отведённых для этого местах. В противном случае, как цитируя Уложение довёл нам участковый, расклейщик и его заказчик «подвергаются арестованию с последующим непременным оштрафованием». Отведёнными же местами были афишные тумбы, на которых можно было вывешивать лишь анонсы разрешённых развлекательных и просветительных мероприятий и доски объявлений около организаций и присутственных мест, где дозволялось вывешивать объявления, касающиеся работы этих учреждений. То есть единственное место, где мы могли бы легально повесить рекламный плакат — это на доске объявлений, установленной около магазина, где с него толку было бы «как с козла молока».
Насчёт стрелок на дорожном покрытии (где оно было) он оказался в растерянности. Мол, с одной стороны, статей в Уложении, прямо запрещающих такие художества вроде бы и нет, с другой — можно рассматривать как загрязнение улицы и препятствование движению (в момент рисования). Так что такая реклама могла бы получиться, но один раз и изрядно скандальной.
Тогда дед выдал ещё одну идею: если объявление нельзя наклеить, его надо показывать с рук. Это не запрещено? Оказалось, что нет — если не навязываться потенциальному клиенту, не хватать его за руки и иные члены либо одежду, не шуметь, не кричать и не требовать просмотра. Тогда он, моими, разумеется, руками соорудил своего рода жилетку из двух тонких фанерок, соединённых широкими брезентовыми лямками. На фанерки он предложил наклеить рекламу и выдать эти накидки местным пацанам, чтобы они, за почасовую плату, крутились в этих «одёжках» около вокзала, возле обеих гостиниц и в центре города. Жалел, что эту идею вряд ли удастся запатентовать, а по весне трудно будет найти в городе пацана, не имеющего такой подработки.