Уроки любви - Крамер Элли. Страница 19

Разумеется, Шейн мог запросто поднять мистера Джейда в одиночку, он много раз это делал в парке и дома, но теперь Джейд был неподвижным, обвисшим и ужасно тяжелым, поэтому Вивиана помогала. Она несла собачью голову, все время шепча что-то бессвязное и очень нежное.

Она понятия не имела, как надо шептать что-то нежное. Она не могла сейчас вспомнить, что именно говорила мистеру Джейду по дороге к лифту.

А потом они приехали к салону Жозефа и забарабанили в боковую дверь, туда, где было отделение для Пупсиков и канареек, а также варанов и попугайчиков, и охранник уже почти вызвал полицию, но вдруг узнал в ошалелой, чумазой и босой девице в вечернем платье Вивиану Олшот – узнал и позвонил Жозефу.

Жозеф приехал одновременно с бригадой реаниматоров, и мистера Джейда переложили из машины на настоящую каталку, и вот в самый последний момент этот лохматый паршивец приоткрыл мутный, умирающий глаз и лизнул Вивиане руку сухим горячим языком. В ту же секунду с ней что-то случилось, и она села на мокрый асфальт у дверей и закусила грязные кулаки, а Шейн бросил на нее яростный и отчаянный взгляд. Жозеф рявкнул коротко и отправил ее в машину, а мужчины убежали вслед за каталкой в туманную даль стерильного коридора ветеринарного отделения.

Первые полчаса Вивиана глухо и бурно рыдала, прижимая к трясущимся губам облизанную старым псом руку, а потом впала в ту самую прострацию, в которой пребывала по сей момент.

Прошло еще с полчаса, дождь перестал, и тогда из стеклянных дверей вышел Шейн. Под глазами у него была синева, а сами глаза – красные.

Как он ей тогда сказал? Плакать – не стыдно…

Вивиана встрепенулась, судорожно одернула платье и потянулась к Шейну.

– Что… Что там, Шейн?

Он молча сел на соседнее сиденье, достал сигареты и закурил. Потом перевел взгляд на Вивиану – и она немедленно почувствовала громадное, ни с чем на свете не сравнимое облегчение.

– Он жив. Очень плох, но жив. Они его вытащили. Я пойду к Жозефу в рабство.

– Шейн, что это было?

– Сердце.

Она недоверчиво посмотрела на него, и Шейн грустно усмехнулся.

– Сердце, Ви. Инфаркт. Совсем как у людей. Он очень старый, мой пес.

– Но… ведь ты говорил, ему только десять лет… Это не так уж и много…

Шейн выбросил почти целую сигарету, откинулся на спинку сиденья и заговорил монотонным, спокойным голосом.

– Я себя в этом почти убедил, Ви. Понимаешь, Джейд для меня значит слишком много. На самом деле ему пятнадцать с половиной лет. По человеческим меркам – за сто. Он старик, мой Джейд. Я всегда боялся думать, что будет, когда он соберется в свой собачий рай. Знаешь, он был пастушьей собакой и охранником. Ему даже жалованье платили, правда, продуктами. А потом у нас в городке приключилась беда…

Шейн хорошо помнил те события. Муж Молли Пемброу, той самой, которая родила на заднем сиденье Джангла, заявился в город после очередной отсидки, да не один, а с дружками. Первым делом отлупил Молли, просто так, для порядка, потом напился, и дня три его не видели. Ну а на четвертый день у него случилась белая горячка.

Джек Пемброу схватил своего двухлетнего сына из кроватки, помчался на крышу и стал орать, что сейчас швырнет малыша на землю, ежели ему не дадут тысячу баксов. Молли попробовала подступиться, но Джек столкнул ее с лестницы, и она потеряла сознание. Дальше – больше. Джек, не выпускавший заходившегося плачем малыша из рук, нашел где-то свой дробовик, приставил его к головке сына и вышел на улицу. Он шел и орал непристойности, а палец так и плясал возле взведенного курка.

Снайперов и спецслужб в городке сроду не водилось, шерифу стало плохо с сердцем, и никто из собравшейся толпы понятия не имел, что делать.

Джейд вырос на ранчо и с малолетства знал, что цыплят, котят, щенят и человеческих детенышей трогать нельзя. Более того, их надо защищать. Особенно от тех людей, которые воняют дешевым самогоном и потрясают железными огненными палками. Джейд – пастух и сторож – прекрасно знал, что эти палки чрезвычайно опасны, и приличной собаке следует держаться от них подальше. Однако в руках плохо пахнущего человека визжал человеческий детеныш, и Джейд не стал раздумывать.

Шейн видел все собственными глазами, но до сих пор не мог понять, откуда именно вылетел этот громадный лохматый комок мышц.

Гены овчарки и бобтейла говорили: отсеки врага и загороди детеныша. Гены волкодава добавляли: убей двуногого волка! При этом весь жизненный опыт восьмилетнего взрослого пса противился убийству человека. Совершенное творение природы, огромный пес принял единственно верное решение уже в прыжке: он вышиб ребенка из рук убийцы и сбил человека с ног.

Джек Пемброу успел увидеть только двухдюймовые сверкающие клыки и горящие яростью глаза, вскинул ружье и выстрелил.

Ему удалось выстрелить только один раз. Пятьдесят килограммов живого веса подмяли его под себя, а потом со всех сторон бросились люди. От линчевания Джека спасло только прибытие полиции штата.

Джейд получил пулевое ранение в грудь, сильную контузию, оглох и потерял нюх. Работать он, разумеется, больше не мог, но жители городка единодушно признали: герой заслужил пожизненную пенсию. Шейн Кримсон жил один, Джейд его прекрасно знал и с детства дружил с ним, так что проблем с жильем не возникло.

Шейн выхаживал Джейда точно так же, как выхаживал бы раненого брата. Постепенно они стали единым целым, и для всех жителей городка это было совершенно естественно.

С тех пор прошло семь с лишним лет.

Вивиана вытерла слезы и поцеловала Шейна в висок – куда дотянулась.

– Он поправится, Шейн. Он сильный. У него такая родословная… просто шикарная родословная, он поправится.

– Ты думаешь?

– Конечно! Он же знает, что ты ждешь его, он не может бросить хозяина.

– Да… Знаешь, я ведь не хотел его сюда брать, но он выбил дверь в доме вдовы Маккарти, где я его оставил, и побежал за мной. Пришлось взять. Слушай, может быть, это он тогда надорвался? Он же пробежал миль семь, пока догнал меня…

– Прекрати, слышишь? Ты ни в чем не виноват. Джейд – пожилой пес с непростой судьбой, но я тебе обещаю, что он выживет. Слышишь?

– Слышу.

– Шейн? Поехали домой.

Они приехали домой, и уже в прихожей их настиг звонок Жозефа. Он сообщил, что состояние собаки стабилизировалось и улучшилось, пока он еще спит и будет спать целый день, а вот к вечеру им лучше приехать. Все это Жозеф выложил Вивиане, причем явно не сомневался, что она обязательно приедет и будет сидеть возле Джейда, выполняя предписания врачей. Повесив трубку, девушка поняла, что улыбается. Во-первых, Джейд выздоравливает. Во-вторых… приятно, что Жозеф в ней не сомневается.

Она повернулась к Шейну, чтобы пересказать содержание разговора, – и замерла. Шейн заснул прямо на полу, на ковре. Лицо у него было измученное и очень юное, но выражение ужаса оставило его. Вивиана тихонечко прошла в свою комнату, вынесла одеяло и накрыла Шейна, потом подсунула ему под голову подушку и, не удержавшись, погладила по голове.

Следующие несколько дней были заполнены исключительно заботами о выздоравливающем мистере Джейде. Забрать его из лечебницы разрешили только через пять дней, но зато в квартиру он вошел сам, слегка пошатываясь на ослабевших лапах, но не забыв понюхать коврик у соседней двери, за которой радостно повизгивал и тявкал его дружок, розовый пудель.

Они выгуливали Джейда в парке, а потом Вивиана готовила витаминные кашки, варила бульоны, распаривала овощи – одним словом, занималась тем, что ей и в голову не пришло бы делать полгода назад.