Сержант сэр Питер (ЛП) - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 34

— Но что вы здесь делаете? — настаивала Пэт.

— Собираюсь прокатиться, — ответил Питер. — Лучшие гангстеры Америки катают своих друзей.

— Я не гангстер, а вы не мой друг.

— Не спорьте. Подумайте, как будет неловко, если ваш отец, оставшийся в одиночестве, сейчас взгрустнет, выйдет и непременно спросит о моих намерениях...

Патриция резко надавила на газ.

— Вы никудышный водитель, но, попрактиковавшись, вы будете ездить лучше.

— Что это висит у вас на шее? — спросила девушка.

Это был полевой бинокль, подвешенный на ремешке.

— Это чтобы лучше видеть вас, моя дорогая, — ответил Питер. Когда она смерила его сердитым взглядом, он мягко пояснил: — Это цитата из «Красной Шапочки». А на шее у меня бинокль для шпионажа. Я наблюдал за вами.

В это время они выехали на объездную дорогу, и Патриция остановила машину.

— Я обронила платок. Вы не подберете его?

Питер абсолютно спокойно покачал головой.

— Это всего лишь трюк, чтобы выставить меня.

— Я не хочу, чтобы вы оставались здесь.

Питер кивнул.

— Знаю. Иначе все было бы куда проще. Я пошел бы к регистратору и получил разрешение на брак.

Она ахнула.

— Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о приличиях?

— Конечно, — кивнул Питер. — Именно поэтому я хочу сперва получить разрешение.

Патриция снова остановила машину.

— Убирайтесь! — сказала она твердо; на это раз она действительно это подразумевала.

Питер подчинился. Но девушка не поехала дальше.

— Я хочу задать вам один вопрос, — сказала она. — Скажите мне, как вас зовут и для чего вы здесь. Вероятно, у вас есть какая-то особая причина держать это в секрете, и если это так, то я обещаю, что никому не расскажу.

— Меня зовут Питер Данн, — ответил он после минутного размышления. — До вчерашнего дня я был сержантом в департаменте уголовного розыска Скотленд-Ярда.

Он увидел как глаза и рот девушки широко раскрылись.

— Вы больше не служите там?

— Отнюдь — теперь я инспектор. Меня повысили сегодня утром. Сообщили мне эту новость по телефону, вот почему мои манеры сейчас грешат некоторой фривольностью.

После этого в разговоре повисла долгая пауза.

— Но зачем вы приехали сюда? — наконец спросила Пэт. — Что здесь интересного для Скотленд-Ярда?

— Много чего, но главное, что держит меня здесь, заставляя самому заниматься делом, это личная в нем заинтересованность. У нее две причины, во-первых, это репутация моего дорогого, увы, покойного друга...

— А во-вторых? — спросила девушка после того, как он запнулся.

— Другая причина — это вы, — просто ответил Питер. — Мне очень жаль, но я влюбился в вас.

Он красноречиво взглянул на нее. Он говорил правду. Она покраснела, затем побледнела и сказала:

— Извините, мне жаль...

— Это правда или ложь? — в глазах Питера снова мелькнула улыбка.

— Это ложь, — ответила Патриция и резко тронулась с места, неумело ведя машину на неровной дороге.

Питер развернулся и пошел назад, когда вдруг услышал гудок автомобиля за спиной. Однако он не обернулся, пока она не догнала его.

— Я отвезу вас обратно, — сказала Патриция.

— Спасибо, не надо, — ответил Питер. — Я предпочту пешую прогулку.

Она разочарованно посмотрела на него.

— Но это ведь так далеко... — начала она.

— Вы не знаете, куда я иду, значит, не можете и знать, далеко это или близко.

— Мне не нравятся ваши манеры.

— В школе я получал призы за хорошее поведение, — ответил Питер. — На самом деле, мне не нравится ваш автомобиль. В нем вы унизили меня.

Патриция удивленно посмотрела на него.

— Унизила вас? Как?

— Я сказал, что люблю вас, а вы не оказали мне чести вынести вас из машины на руках.

Пэт заглушила двигатель.

— Подойдите сюда, — сказала она. — Вы можете поцеловать меня, но только один раз.

Он поцеловал ее, только один раз, но это был очень долгий поцелуй.

Пэт Хэнней вернулась домой. По ее глазам мудрая женщина поняла бы, что произошло. Но в Честерфорде не было женщин, которые были бы умнее Джойс, горничной, а та на тот момент была слишком занята хлопотами.

Девушка прошла в свою комнату, закрыла дверь, сняла пальто и посмотрела в зеркало. В некоторые вещи нельзя поверить. Например, в такие, что произошли в тот день, и Патриция могла лишь с удивлением разглядывать свое отражение. Она обнаружила, что ей трудно нормально дышать, и ее руки все еще дрожали, пока она причесывалась.

Пэт выглянула в окно, надеясь, что каким-то чудом Питер окажется в поле зрения. Но на глаза ей попалась лишь его книга. Она было протянула за ней руку, но отступила, вспомнив свое обещание.

Детектив... полицейский... как же отреагирует напыщенный мистер Хэнней на такую ужасную новость? Ведь у него на нее были совсем другие планы — он метил не ниже палаты лордов, рассказывая о своем желании найти ей подходящую партию в высших кругах.

Полицейский! Это озадачивало ее. Она спустилась в библиотеку в надежде найти какой-нибудь справочник, отчего-то полагая, что сможет отыскать в нем хотя бы краткую биографию человека, поцеловавшего ее. На некоторое время все ужасные загадки Честерфорда отошли для Патриции на задний план.

Чуда не произошло: самой подходящей книгой оказался ежегодный справочник, но в нем были указаны только имена тринадцати или четырнадцати суперинтендантов — и никаких упоминаний о Питере Данне, который еще вчера был сержантом.

До ужина она написала ему дюжину писем; все они были написаны с учетом обстоятельств и все обрывались на первой или второй странице. Одно было слишком чопорным, другое, напротив, слишком вольным. Патрицию захлестнули эмоции, надежды и сомнения, свойственные сложившейся ситуации. К счастью, на время от этих мыслей ее отвлекло прибытие новой кухарки, которая нанялась с условием, что уйдет из дома до наступления темноты.

Честерфорд начал приобретать дурную славу, так что Пэт буквально бросилась обнимать отважную женщину.

Она больше не видела садовника; когда она спросила о нем у Хиггинса, тот ответил, что рассчитал его, и он ушел. Это немного успокоило Патрицию.

Когда ее возбуждение поутихло, она вернулась к себе и, переодеваясь к ужину, заметила, что кто-то весьма тщательно обыскал ее комнату. В ящике, где хранились ее платки, был совершенный беспорядок. Ящики письменного стола также были перерыты. Неожиданно Пэт вспомнила о ключе от подвала, который спрятала в небольшой выдвижной ящик за настольными часами. Часы стояли на своем месте, но они были несколько передвинуты. Ящик был пуст.

Переодевшись, она спустилась к ужину, но не упоминала о происшествии до тех пор, пока они не перешли в гостиную пить кофе.

— Папа, ты был в моей комнате? — спросила она. — Кто-то заходил туда, заглядывал в ящики и в комод, даже обыскал мой стол.

Херзофф тут же оторвался от своего кофе.

— У вас что-нибудь пропало? — поинтересовался он.

— Ключ от подвала, — ответила Пэт. — Я взяла его у Хиггинса сегодня днем.

У Хэннея вдруг появилась мысль.

— А это не тот парень, эм… тот человек, что все крутится вокруг нашего дома? Тот молодой человек… Как, ты сказала, его зовут?

— Питер? Папа, не говори глупостей! Зачем ему это?

Мистер Херзофф вмешался в разговор.

— Питер? А как его фамилия, вы не знаете?

— Питер Данн, — ответила Пэт и заметила, что профессор, услышав эту фамилию, вдруг начал хватать ртом воздух, а его губы задрожали.

— Питер Данн! — повторил он. — Интересно. Так вы знакомы с ним, мисс Хэнней, с человеком из Скотленд-Ярда?

— Э! — неожиданно насторожился мистер Хэнней. — Полицейский из Ярда? Какого черта он здесь делает?

Пэт собралась с духом:

— Он мой жених!

Это известие заставило обоих мужчин потерять дар речи.

— Жених? — прохрипел мистер Хэнней. — Полицейский? Ты с ума сошла, Патриция?

— Я не сошла с ума, — ответила девушка. — Я просто говорю все, как есть: он сделал мне предложение, и я собираюсь его принять.