Князь Рысев 5 - Лисицин Евгений. Страница 11

– Он маг, – зло буркнул я. – Если он может заставить трупы солдат слипнуться и кататься по полю, словно кровавый мячик, то уж что-нибудь для защиты своей спины всяко придумал.

Орлов выдохнул. Вражда, которую он питал ко мне, все еще подпитывала его ярость изнутри, толкая в лапы кровожадного безумия.

– Тогда нам следует взять отряд солдат под свое управление и рвануть сквозь ряды. Шармэл, ты в состоянии стать авангардом?

Костолом, принимающий помощь от двух лекарей разом, лишь согласно кивнул. Он двигал рукой, словно проверяя, встала ли она на место. Кровоточащие раны на его теле быстро затягивались – он вновь представлял собой оживший бронепоезд.

– Слушай сюда, Рысев, и слушай внимательно. Я воспользуюсь теми очками, что заработал, чтобы взять под командование отряд. Мы врежемся в их наступательную группу клином. Ты, в свою очередь, должен поступить точно так же, но не прорываться с боем, а искать обходные пути. Сколько у тебя очков? Только не говори, что ноль и ты потратил их на ерунду!

– Три сотни, – ответил я. Мажорчик в ответ мне лишь пожевал губы – судя по его взгляду, для успешной атаки мне не хватало как минимум двух тысяч. Я раззявил нутро своей сумки, показав несколько гранат и ту штуку, что могла призвать с десяток солдат.

– Запомни, если кто-то из нас провалится – это крах для обоих.

– А ты из тех солдат, что возьмешь под контроль, не можешь передать мне?

– Здесь это так не работает, остолоп! Это все еще имитация, а не настоящая схватка!

Я окинул его взглядом – до сего момента мне казалось, что забывал об этом здесь именно он.

– Если у тебя есть другие планы, то я выслушаю их, но не надейся, что приму.

Соглашаться с кем-то вроде Орлова всегда сложно. Признавать его правоту было стократно труднее. Я выдохнул, покачал головой – свежих идей у меня не было. А то, что я мог сказать, страшно походило на то же самое, что предложил мой недруг.

Орлову не занимать было лидерства. Словно он с самого рождения, что ни уровень, старательно откладывал туда по очку-другому, а потому скопил внушительное состояние.

Очки, полученные им за захват хрустальной пушки, ушли на покупку сотни солдат. Фантомы, еще недавно готовые марать портки от ужаса, тот же час перешли под командование мажорчика. Его харизма и умение направлять толпу туда, куда ему нужно сыграли свое дело. С диким ревом, оскалившись, натянув на морду прищур пострашнее, он бросился в атаку в первых рядах. Турки, воодушевленные собственным чародеем, дрогнули от яростного, неизбывного напора, что обрушился на них. Войска противника, кои они погнали прочь от крепости, вытащили из широких штанин собственный козырь.

Глядя на то, что творится в первых рядах, я понял, что Шармэл, подручный Орлова, в схватке с Лиллит еще сдерживал силы, а теперь получил карт-бланш.

Словно ожившее воплощение стального медведя, он принимал в себя залпы свинца – пули отскакивали от него, словно от бронепоезда. Товарным составом он тяжело врезался в толпу противников. Турок, попавшийся ему под руку закончил свою жизнь, словно жук – сложив кулаки воедино, костолом обрушил на него страшный удар. Он наращивал темп бега, обращая его в недлинные, но все-таки прыжки. Едва его ноги касались земли, как из-под ступней расходились ударные волны, опрокидывающие турок. Орлов от своего подопечного не отставал. Словно злокозненный гоблин, он уселся на его плечах. Звон чародейских цепей щекотал слух, звучал, как музыка для утомленных ушей.

Под моим началом оказалось два десятка солдат. Здравый смысл призывал вызвать и тех, кто ждали своего часа в треклятом камне.

Потом, убеждал я самого себя, веря, что это самое «потом» как-нибудь наступит.

Ваш соперник продвигается в направлении Армарской крепости! Поторапливайтесь!

Я сплюнул – появилось дикое и неизбывное желание захлопнуть лог и закрыть, дабы больше не беспокоил. В голову закрадывались неприятные мысли: что, если Орлов меня кинет? Ухмыльнется и, увидев, что чародей занят мной, ринется на захват крепости? Разве стояла задача ее потом удержать?

Их я отшвырнул от себя точно так же, как все остальное – сейчас следовало думать не об этом.

Костолом мажорчика прокладывал нам дорогу кулачищами: нельзя было терять подаренную возможность.

– Сабли к бою! – выкрикнул я. Прозвучало хуже, чем мне думалось, но сработало. Лог, помимо надоедливых сообщений поспешил обрадовать меня получением очков престижа. Моя краткая, но вдохновляющая речь потекла по рядам бойцов – лидерство прокнуло, обратив несмышленых солдат в самых настоящих львов.

Прорубаться было тяжко. Потомки янычар, хоть и были лишь призраками самих себя, не желали столь легко сдавать возведенную ими крепость. Зубами держась за каждый сантиметр, проливая галлоны крови в горячий песок, они стояли насмерть.

Бой, увязший в этой точке, обратился в кровавую, бесполезную, ничего не значащую мясорубку. Счетчик чужих жизней таял, в скором времени обещая показать дулю: здравый смысл мрачно шептал на ухо, что, как только их останутся не тысячи, а сотни, нам обоим придется смириться с позором, что ляжет на наши роды.

Чем смывается позор? Что-то мне подсказывало, что кровью. Да еще и не при лучших обстоятельствах.

Перед нами выскочила конница. Стискивая в руках винтовки, отчаянно целясь, турки желали унять взнузданных, утонувших в горячке боя коней. Копыта месили грязь, хлюпали в крови, давили плоть лежавших на земле трупов. Я рванул на себя нити конского спокойствия, словно уздечки. Они спешили лечь мне в руки. Лошади тотчас же вздыбились. Заржали, желая скинуть седоков. Подвластные мне бойцы, не дожидаясь приказа, будто читая мысли, открыли огонь на поражение.

Подскочившие к ним пехотинцы скушали блеском ятаганов троих. Лиллит замешкалась, а я ниспослал мысленное проклятие на спину девчонке – прикрывать своими куклами бойцов было ее задачей. Моя подручная проворонила, и мне это не нравилось.

Не нравилось ровным счетом до тех пор, пока нахлынувшую на нас пехоту не смахнула прочь мраморная статуя. Скрипя, рассыпаясь в прах, оставляя за собой пыльный след, она вышагивала гордым, непоколебимым маршем. Стальная декоративная пика пронзила всадника вместе с конем, рывком обрушила тушу на турецких солдат, пинком швырнула ее прочь, чтобы одним взмахом сбить засевших в окопе стрелков. Лиллит, управлявшая статуей, выхватила из моей же сумки гранату – бомба закатилась точнехонько в турецкие укрепления.

От взрыва нас закрыл мраморный великан, широко расставив руки, принимая в свое тело град осколков. Я одобрительно глянул на девчонку, в голове бурлил только один вопрос.

– Где ты откопала этого бродягу?

– В развалинах башни, – как ни в чем не бывало, пожав плечами, пытаясь отдышаться, ответила мне она. – Думаешь, я сама дралась против того здоровяка?

Мироздание сопротивлялось такому вопиющему нарушению всех правил даже в имитации. Ему претило, что мраморная статуя, навек застывшая в единой позе, смеет двигаться, словно человек – с каждым шагом прочность изваяния падала на несколько единиц, а замахи и удары жрали полоску здоровья едва ли не как в голодный год.

Чародей был против. Взгляд старика рухнул на нас, словно пустельга, выхватил наши мечущиеся на поле брани фигуры.

Вырвавшись из пучин медитации, не желая давать нам возможности наступать, он выхватил молнию из той самой тучи – ей, словно плетью, прошелся по мясному шару, давно окрасившемуся в кровавый цвет. Ядро мертвецов покатилось в нашу сторону, и в тот же миг застыло на месте – воздух прорезал жуткий, оглушающий скрип. Чародейские цепи возникали прямо из воздуха, нещадно впиваясь в гигантский снаряд. Опутывая собой, пытаясь удержать, они рвались, растягивались, но не смели противиться воле создавшего их аристократа. Орлов пыжился изо всех сил – казалось, он собственноручно удерживает эту махину от того, чтобы она катилась дальше. На лице вспухли вены, краска брызнула к щекам, жуткий оскал, глаза навыкате – сказать, что мажорчик филонил, не осмелился бы никто.