Князь Рысев 5 - Лисицин Евгений. Страница 5

– Своими волей и правом объявляю, что сегодняшняя дуэль будет на фоне битвы за Армарскую крепость.

Он воздел лист бумаги у себя над головой, словно желая показать всем присутствующим, что не лжет и случайность в самом деле пала на этот выбор.

А мне в этот миг стало не по себе – инфантер-генерал сейчас показался мне шоуменом на центральном телеканале. Того и гляди вооружится микрофоном, предложит рассказать стишок и закрутить барабан во имя аф-ф-ф-фтамабиля…

Я переглянулся с Лиллит, словно вопрошая, что это за крепость и чем успела прославиться. Девчонка, никогда не знавшая иной школы, кроме грубости отца да насмешек соседей, лишь пожала плечами. Тяги к знаниям она не проявляла.

– Правила дуэли обязывают вас обоих провести успешное наступление и пробить путь для захвата Армарской крепости. Вы будете видеть солдат, а многое будет казаться до жути реалистичным сном. Не пугайтесь, господа: на настоящей войне вас будут ждать все та же кровь, смерть и трупный смрад.

Он набрал побольше воздуха в грудь, продолжив разъяснение:

– Правилами предписывается, что вы можете управлять всеми доступными вам подручными, какие только у вас есть, но не больше, чем у соперника. В конце концов, разговор идет о чести. А истинный офицер хорош как в управлении целой армией, так и в точечных операциях.

Это все, конечно, хорошо звучало, но, насколько я понял, мы с Орловым сейчас будем друг с дружкой наперегонки брать нахер не впившуюся высоту. Но если все так шоколадно звучало, то о каком кровопролитии инфантер-генерал говорил еще в самом начале?

Будто бы в него вселилась Биска и поделилась умением читать мысли, он поспешил прояснить и этот момент.

– Настанет переломный миг вашей дуэли, и, может статься, вы пересечетесь. Тогда вам дозволяется мешать друг дружке вплоть до полноценной схватки. Но не забывайте, что вы на войне, а рядом с вами – солдаты. Решайте, когда, что и в какой момент сделать. Проигравшим будет считаться тот, кто первым признает поражение. Вопросы, молодые люди?

– У меня есть вопрос, – наконец, подал голос Орлов, чуть задрав нос.

– Что будет, если ни один из нас не сумеет провести войска к победе? Или оба мы не сумеем добраться не то что до того самого переломного момента, а попросту сгинем под натиском фантомов?

– Интересный вопрос, юноша. – Николаевич как будто бы был рад, что хоть кто-то, а спросил его об этом. – В данном случае вы оба будете считаться поверженными, конечно. И опозоренными.

– Опозоренными? – Мажорчик тут же прищурился. Он как будто не догадывался о таком исходе. – На каком основании?

Николаевич лишь ухмыльнулся в свои до бесконечного пышные усы.

– На основании того, что вражда не позволила вам отринуть прежние распри и достичь цели, конечно же. Разве, вернувшись на родину после такого конфуза, о вашем поражении не поползут слухи? Разве вас сможет простить солдат, погибший не потому, что враг был силен, а потому, что вам жаждалось вцепиться в глотки друг дружке? Голубчик, это вы ведь запросили дуэль, должны были бы знать о последствиях, верно?

Орлов решил, что может ничего не отвечать. Закончив с объяснениями, Николаевич вытянулся во весь рост. Зашуршали раздвигаемые шторы кулис. Перед глазами явилась мутная рябь, за гранью которой властвовала пустота. Портал, разинувший перед нами свой зев, только и жаждал, когда мы осмелимся сделать первый шаг.

– Прошу, господа.

Орлов, будто желая быть первым хоть в чем-то, рванул внутрь без раздумий – странная волшба приняла его не сразу, а поначалу и вовсе попыталась оттолкнуть. Костолом рванул за своим офицером, не ведая иной судьбы, кроме служения.

Старик окинул меня взглядом, а я понял, что нерешительность сейчас будет смотреться в десятки раз хуже, чем трусость. В пару больших, уверенных шагов я достиг того же, что и мой оппонент.

Нечто объяло нас мглой…

Глава 3

Схватка встретила нас всеоглушающим взрывом – жахнуло так, что заложило уши.

Не ведая пощады к самим себе, спотыкаясь и мешая друг дружке, цветасто разодетые солдаты бросились в самоубийственную атаку.

Картечь рванула где-то неподалеку, посекла с два десятка несчастных – разорванные в клочья крошевом осколков те падали замертво.

Лиллит сидела на корточках, закрыв голову руками, а я начал понимать, о чем говорил мне Николаевич. Хрупкая невинность никуда не делась из девчонки, просто успешно натянула на себя маску безразличия.

Дым и ветер войны вмиг унесли маску прочь, оставив ее один на один со страхами.

Я схватил ее за руку, рывком поставил на ноги – ну уж нет, дорогуша, в этом Аду ты не одна, мы с тобой в одной упряжке.

Она скользнула по мне взглядом и кивнула. Первый страх, отчаянно скакавший по нашим душам, сгинул прочь, умчался искать добычу посговорчивей.

Где-то вдалеке, сквозь марево дыма, виднелись башни и бойницы Армарской крепости. Казалось, отсюда можно рассмотреть даже точеные стволы пушек, жадно поглядывающие в нашу сторону.

– Ваше благородье! – Боец нарисовался чуть ли не из воздуха. Красный мундир, какая-то плотная белая полоса перетянута через плечо. За спиной – винтовка, на голове незнамо что.

– Ваше благородье! – повторил он и клацнул сапогами по земле.

– Вольно, – отозвался я. Он шлепнул ладонью, отдавая честь, и спешно потянулся к походной сумке. Я едва справился с обуявшим меня любопытством – так и тянуло заглянуть внутрь.

Он тотчас же вручил мне истерзанный временем лист карты.

– Крепко нас сегодня басурман-то прижал, ваше благородье! Говорят, у них там башня посередь поля крепостная возведена – наши пушки-то до нее не достреливают, а они по нам с нее лупят так, что чертям завидно. Башню командующий велел вам доверить, значится. Исчо там мажья рожа в ближайшем лесочке всякую мандятину на нас наколдовывает, задом его к переду. Наши солдатушки вам и спасибо скажут, и в ножки, стало быть, поклонятся, коли вражину-то одолеете.

Лог, словно старательная девочка-секретарь, наяривал все в себя, дабы мне не держать в голове. И буквами золотистыми про основное задание упомянул, и условия через черточку перечислил.

– А что же, братец, с войсками? – не преминул поинтересоваться я. А то чудилось мне, насыплют сейчас со всех щелей как в шутере, и драконов ножами сбивать заставят. На кой ляд тогда будут нужны все остальные…

– Так что ж армия-то, ваше благородье? Мало нас осталось – вот-вот, говорят, отступление трубить начнут. Вы всяко наша надежа последняя, а мы уж стоять будем, пока порох в пороховницах сыплется, вот.

Приплыли, подумалось. Николаевич ведь неспроста распинался про условия поражения и позор, что тенью ляжет на обоих. Какие он последствия за собой тащит, я не знал, но выражение лица Орлова, сменившееся на мрачное еще до начала, явно говорило, что хорошего ждать не стоит.

По правую от меня сторону затрубил рог. Солдат задумчиво почесал затылок.

– Эка! Ваш товарищ-то, гляжу, времени зря не теряет – в атаку скомандовал идтить. Вам бы тоже того самого – не медлить.

Моих глаз тут же коснулась цифра, висящая едва ли не над полем боя – уж не знаю, проказы ли это ясночтения, или мой соперник видел ее тоже, но она указывала на количество оставшихся в нашем распоряжении солдат.

Внушительная цифра спешно таяла после очередного залпа картечи – чужая, фантомная смерть улыбалась нам будущим позором.

Руку обожгло – на коже тотчас же проявилась царапина, заалела кровь, полоска здоровья отреагировала.

– Врача вам надыть, ваше благородье. Да чего его искать? Вот же и он!

Медик был безлик, как и все остальные. Сумка, невзрачный вид, угловатые черты лица. В оружие он выбрал себе легкий карабин.

У меня самого при себе был лишь офицерский кортик – точно такой же, каким орудовал Кондратьич. Словно прочитав класс девчонки, Лиллит снарядили перевязью соломенных, будто еще вчера их клепали девочки-селянки, кукол.

Страшно даже стало представить, чего там выдали костолому Орлова. Молот поперек себя шире?