Шофёр. Назад в СССР. Том 2 - Март Артём. Страница 1
Артём Март
Шофёр. Назад в СССР. Том 2
Глава 1
– Итак, товарищи, – Николай Иванович Егоров, член ревизионной комиссии, услышал чей-то уверенный молодой голос, обернулся на звук. – У меня для вас важное, по поводу Белки, заявление! Прошу слушать и внимать!
Николай Иванович очень удивился такой дерзости. Ведь всего мгновение назад он вздрогнул от резкого свиста, что издал этот забравшийся в кузов своей машины молодой мужчина.
– Вот, зараза, – забубнил заведующий гаражом Михаил Федотович Штанько, – шило в одном месте!
Николай Иванович, посмотрел на завгара удивленно. Неужели этот парень и раньше отличался такой активностью?
Вместе с Николаем удивились и Анатолий Сергеевич, еще один член комиссии, а также Марья Александровна – молодая девушка, что выполняла в комиссии больше технические, секретарские обязанности. Удивление прямо-таки горело на их лицах.
– Нет-нет, – остановил Николай Иванович рассерженного завгара, – я хочу послушать, что говорит этот гражданин, – очень вежливо сказал Николай Иванович.
– Да чего он тут может рассказать?! – Удивился завгар, – глупости всякие и ничего боле!
– Ну вы же коммунист, – нахмурился Егоров, – член первичной организации. И что же, не хотите знать, что же на уме у ваших молодых шоферов, раз они решаются на такие публичные выступления?
– Ну… я… – Замялся завгар, – не знаю…
– Да не нервничайте вы так, Михаил Федотыч, – улыбнулся Егоров, – это же очень интересно.
– Интересно то оно интересно, – втянув голову в плечи, сказал Федотыч, – да только… ну да ладно.
– Неужто вы переживаете, что он выдаст какие-то ваши организационные просчеты, как руководителя гаража?
– Да не-не! – Торопливо замахал руками завгар, – ничего такого не думаю!
– Ну тогда, давайте подойдем поближе, послушаем, чего же он захочет нам рассказать. Как, кстати, его фамилия?
***
– Зовут меня Игорем Семенычем Землицыным! – Крикнул я, – я знаю, что не все тут, в гараже, знают меня лично. Однако, такое чувство, будто все знают, что езжу я на этой, – я указал себе под ноги, – машине. На Белке. На той машине, что многие из вас считают порченной!
– Да чего ты тут, Лениным себя возомнил? – Крикнул кто-то из толпы.
– Чего ты нам чешешь? Слышали мы уж Васьки Ломова оправдания! Машины напугался, так сдай назад! А нас не задерживай!
– У нас работа!
– Ежели ни я! – Крикнул я, – кто ж еще вам мозги вправит?
– Эх! Нашелся!
– Да ну!
– Вот значит, как, – раздался другой громкий голос, – значит, нужно вам, дорогие товарищи шоферы, мозги вправлять?
Я перевел взгляд на обладателя этого голоса. То выступал высокий мужчина в пиджаке и при галстуке. Один из той самой ревизионной комиссии. Шел он к собравшейся вокруг машине толпы шоферов и был не один. Вместе с ним шли и другие члены комиссии. Федотыч, с очень недовольным раскрасневшимся лицом шагал рядом с высоким, почти на полторы головы выше него мужчиной. Тем, кто ответил мне.
– Меня зовут, – начал мужчина, – Николай Иванович Егоров. Я член общего собрания колхоза Новатор, как и вы все. Заседаю, также, в райкоме партии, на должности члена бюро райкома. Состою в ревизионной комиссии. И очень мне интересно стало послушать, зачем вам, дорогие товарищи, нужно вправлять мозги?
Шоферы вокруг зашептались. Я увидел в толпе смущенные лица. Выходит, стесняетесь перед коммунистом, что верите в суеверия? Ну, постесняйтесь, постесняйтесь. Может, поможет вам это смущение.
Когда мужчина закончил, я окинул взглядом не его одного, как до этого, а всю публику. Громко заговорил:
– Как и вы, слышал я историю про Белку. Слышал про те загадочные смерти шоферов, которых, как вы считаете, забрала с собой эта машина. Трое их было. И после того, считается у вас, товарищи, что эта машина порченная. Навроде как после товарища Фадина, никого она к себе не подпускает.
– Оно и верно! – Крикнул кто-то, – даже комсомолец, Вася Ломов с нее сбежал! А все потому, что несчастья у него начались в жизни, как только за руль еёшный сел! Факт!
– Факт не факт, – рассмеялся я, – да только не от того он Белку бросил, что решил, будто грозит она ему невезением, – я нашел в толпе Васю. Лицо его было обеспокоенным. Он мялся в нерешительности, – а потому что вы его, дорогие товарищи, застращали. И даже не его, а его молодую невесту, которая чуть было не бросила Василия!
Все вокруг загалдели. В толпе шоферов поднялся шум.
– Ну? Вася? Разве не так было? – Спросил я.
– Так оно все и было! – Решился Вася, – только так! Потому как общественное я порицание получил! Ни с того ни с сего!
Все шоферы вокруг притихли.
– Так вот! О чем я и говорю! – Крикнул я, – А теперь, скажу я вам вот что! Вы – самый суеверный коллектив, что я встречал! В армии, когда на службе точно так же, крутил я руль грузового автомобиля, никогда промеж нами такого не встречалось. А машины там ходили разные: и новые, и те, что еще Великую Отечественную застали. Иные не одного водителя сменили. И не все те водители вышли из-за руля живыми. Так у нас сроду таких глупостей не было!
– А чего ж ты так взбеленился, – крикнул кто-то, – ну коль не веришь, так и сидел бы, помалкивал! А раз прыгнул в кузов! Раз выступаешь тут, перед нами, так, видать, сам переживаешь! Убедить себя пытаесся, что все с этой порченой машиной хорошо!
– Ах вот как, – рассмеялся я, – а кто это там у нас говорит-то? А? А ну, выйди поближе!
Среди мужиков вышел вперед Иван Колиненок. Посмотрел на меня строго. Потеребил свой вислый ус.
– Иван Евгенич, – крикнул я, – так и знал, что это ты мне тут рассказываешь.
– Нашел кого учить, молодой, – надул он ноздри большого носа, – видал я уж не раз, как в машинах, где покойники бывали, потом и другие люди умирали. Как в авариях потом гибли!
– Видал-то видал, – сказал я, – только вот “после” не значит “из-за”.
Чего? – Не понял он
– Это я вот к чему! – Продолжил я, – Все помнят, что Павел Давыдов был первым белковским водителем.
– И дружили мы с ним крепко, – выпятил грудь Калиненок.
– Тогда, Иван Евгенич, – посмотрел я на него, – вам внимательней других слушать надо. Чтобы понять. Так вот. Умер в кабине Белки Давыдов. А после него и Остравнов преставился. По вашему мнению, это почему произошло?
– Потому как Белка никого, кроме дядьки Пашки не приемлет! – Решился кто-то.
– А то ж!
– Верно!
Кричали немногие. Знал я, что большинство шоферов стеснялись открыто говорить о том, что верят в такие суеверные вещи. Но были из них и убежденные.
– То есть, Остравнов и другие, умерли в машине потому, – Начал я, – что умер в белкиной кабине Давыдов?
Шоферы пороптали.
– Ну да! – Крикнул кто-то.
– Получается так!
– А вот это и значит, “после” – Заключил я.
Все Шоферы снова загомонили. Послышались насмешливые возгласы, но уже не очень уверенные.
– А я же говорю, что не значит это ничего. Что все шоферы в белке умерли не потому, что Давыдов своей смертью ее испортил. А по другим причинам.
– Это по каким же?
– Да! Почему, по-твоему, умерли?!
– В чем же тут дело?! Просвети нас, хе-хе, просветитель!
– А вот и просвещу, – усмехнулся я, – потому это так произошло, что были все эти шоферы возрастные. Опытные. Именно опытным шоферам наш завгар привык новые машины давать. Не так, что ли? Скажи, дядь Миш? На новых КАМАЗах у тебя кто ездит?
– Федот Малинин, – растерянно заговорил завгар. Принялся озираться по сторонам, – И Андрей Панькин.
– И оба мужики под пятьдесят. Опытные, но еще крепкие. Так и тут было, с Белкой.
– Ну да, – пожал плечами завгар, – так надежней получается!
– Вот только у опыта есть и другая сторона, – сказал я, – сложнее тяжелые нагрузки переносить. Вот возрастные шоферы и не перенесли. Не выдержали ихние моторы.