Двойной соблазн. Малышка для мажоров - Дашкова Ольга. Страница 10
– Нет, нет, да я даже смотреть на это не буду.
– Черт.
Максу было неудобно, а еще жалко курицу, он не живодер и такого никогда не делал. Но как только молодой мужчина настроился и занес топор над головой, как откуда-то сверху раздался крик.
– Ты что делаешь? А ну, не смей! Не смей ее трогать!
Девичий голос раздавался со стороны соседей, Вероника, вцепившись в остатки забора, с тревогой наблюдала за молодыми людьми. Она бы так и осталась незамеченной, если бы не попытка одного из них убить подругу Бублика.
Любопытство, вот что взяло верх над здравым смыслом Вероники Рубцовой. Кое-как успокоив тетушку и объяснив, что она сама в шоке от наглости соседей, помогла занести пакеты в дом, а сама бросилась в малину.
Зорин отчитывал парней, они успели сломать забор, Вероника сдерживала смех, а у самой сердечко снова заходилось в груди, оттого что она так нагло подглядывает. После поцелуя, сразу двух поцелуев, она кое-как пришла в себя от шока и нахлынувших эмоций.
Это было так… так невероятно, так сильно. Где-то внизу живота тянуло сладкой болью, грудь ныла, щеки краснели, но вместо того, чтобы убежать, Вероника кинулась в малину следить за парнями. Никак не думала, что она такая авантюристка.
– Не надо ее убивать!
– А то что? – Макс задал вопрос первым, щурясь на солнце, давая знак рукой молчать Никите и рассматривая хорошенькую блондинку, у которой волосы снова запутались в листьях и ветках малины.
– Я… я не знаю, но нельзя ее убивать.
– Предлагаю обмен.
– Обмен?
– Да, на поцелуй.
– Два, – это уже добавил Никита, понимая, к чему клонит брат.
Вероника нахмурилась, Кит сдержал стон, скрестив ноги, у него на Ягодку началась эрекция. То, как девушка кусала губы, облизывала их от волнения, то, как торчали соски сквозь тонкую ткань халатика, все это толкало молодых мужчин на грех. Но еще все происходящее напоминало ребячество, словно Макс и Никита не выросли из подросткового возраста и сейчас разводят соседскую девчонку на поцелуй.
– Так что? Смерть или поцелуй?
Глава 11
– Вероника, что происходит? Ты с утра сама не своя, я не узнаю свою девочку.
Любовь Генриховна выложила на овальное блюдо куски запеченной рыбы, овощи, покрутила его, сама любуясь приготовленным ужином. Выставила его на центр круглого стола, Вероника завершала сервировку на трех персон.
– И да, не забудь салфетки и бокалы под белое вино. Так что с тобой? Ты не рада, что пригласила Аркадия, или тебя обидели те утренние нахалы – внуки Зорина?
– Все хорошо, но ты права, не стоило приглашать Аркадия, я не посоветовалась с тобой.
Вероника практически никогда не врала, по ее мнению, это было низко, тем более обманывать родных. Но сейчас приходилось немного лукавить, приплетать Аркадия, о котором девушка уже и забыла. Все мысли были о двух соседях, курице, что топталась на веранде, и обещанном поцелуе.
Двух поцелуях.
И как она докатилась до такой жизни?
– Да ладно, мы сто лет не принимали гостей, я как знала, купила рыбу, овощи и хорошее вино, остались вчерашние булочки с маком. Будем пить чай с мятой на веранде и устраивать допрос с пристрастием твоему Аркадию.
– Он не мой.
– Все в твоих руках, чтобы он таким стал.
– Я не думаю о замужестве и романах, учиться надо.
Любовь Генриховна покачала головой, вздохнула, посмотрела на часы, стрелки приближались к семи вечера, а рыба остывала, а открытое вино уже подышало. Вероника села за стол, стала перебирать пальцами кончики заплетенных в косу волос.
Она обещала прийти в полночь к забору. Отдать выкуп за курицу. Это ведь совсем немного – всего поцелуй за чью-то жизнь? Это сущий пустяк. А теперь приедет Аркадий, плюс тетушка. А как спокойно она жила два месяца, пока не появились соседи.
– Алло, да. Хорошо, ничего страшного, да, конечно, можно и на выходные. Пока. Удачи.
Вероника отложила телефон, пожала плечами, посмотрела на Любовь Генриховну, та все поняла и так: гостей сегодня не будет.
– Значит, так хотел приехать. Давай бокал, немного вина можно, и не сопротивляйся, сегодня всем нужно расслабиться. М-м-м, ты чувствуешь, как пахнет рыба? У меня желудок сводит от голода, как в то время, когда я еще танцевала и сидела на жестких диетах.
Звонил Аркадий, сказал, что, к сожалению, не сможет приехать, на половине пути его развернули обратно, какие-то семейные проблемы. Но Вероника вздохнула с облегчением, даже сама удивилась этому.
Ужин начали под классическую музыку и приглушенный свет, девушка сделала глоток вина, его вкус мягко прошелся по рецепторам языка, растекся теплом в груди. Почти так же, как после поцелуев соседских парней.
Нет, тогда было жарче. Тогда все было непонятно и странно.
– Ты слышишь?
– Что?
– Стук? Кто-то стучит и скрипит.
– В дверь?
– Нет. На улице.
Любовь Генриховна выключила старый проигрыватель, с бокалом вина вышла на улицу, Вероника последовала за ней, стук усилился. С крыльца веранды было хорошо видно, как на соседнем участке трое мужчин усердно выламывают забор.
– Николай Иванович, вы не находите, что сейчас не самое хорошее время для строительных работ? Николай Иванович!
– А что случилось, Любовь Генриховна, мальчики вас разбудили?
Ульянова поджала губы, вцепилась в тонкое стекло бокала, но вида, что шутка была неуместной, не подала. Мальчики отвлеклись от разрушения сломанной конструкции, лучи заходящего августовского солнца играли на обнаженных плечах и груди. Они были как два Аполлона, сошедшие с Олимпа, совершенные, идеальные.
Никита сощурился, закрылся от солнца ладонью, нагло улыбаясь, подмигнул Веронике. Максим развернул бейсболку козырьком назад, смотрел, нахмурившись, только на девушку, а Вероника, как школьница, снова начала краснеть, кусать от волнения губы и теребить косу.
– Нет, не разбудили, лишь помешали моему пищеварению и Чайковскому. Может быть, вы отложите свое мероприятие до завтрашнего утра?
– Утром у нас будет другое мероприятие, но вам оно тоже не понравится, я уверен.
– Вот же противный солдафон, – Любовь Генриховна процедила сквозь зубы. – Надеюсь, с вами ничего не случится сегодня, а то мало ли – топор упадет на ногу, доска отскочит в голову, или в ней может лопнуть сосуд от перенапряжения, – дальше женщина продолжила сладким голосом, громко и четко выговаривая каждое слово, чтобы Зорин услышал.
А Зорин услышал, еще как. Побагровел, раздул ноздри, снял фуражку, пригладил волосы, снова ее надел, сплюнул на газон.
– Вот же зараза.
– Деда снова накрывает. Дамочка опасная, чувствую, так до инфаркта можно дойти. Дед, ты не нервничай. Может, валерьянки выпить? – Никита не мог промолчать.
– А ну, отставить разговоры! Чтобы все здесь убрали и сложили в кучу у сарая, а потом ужин. Слабаки, с курицей не могли справиться, так хоть забор разобрать хватит сил. Макс, ты чего там увидел? Ты мне завязывай на нее так смотреть.
– А куда здесь еще смотреть? Дед, правда, иди отдохни, весь день суету создаешь, от тебя голова болит.
Николай Иванович еще раз посмотрел в сторону соседки, Любовь отсалютовала ему бокалом вина, а Зорину самому захотелось выпить. Мужчина махнул рукой и пошел к дому.
Максим был рад заняться физическим трудом, он отвлекал от мыслей о девчонке, ее сладких и мягких губах. В ее открытом взгляде, в котором было столько всего намешано, в котором хотелось утонуть и забыться. Она пообещала поцелуй, но ведь ни он, ни Никита явно не остановятся на этом.
– Ягодка, ты не забыла?
Макс крикнул, помахал рукой, от предвкушения полуночи эрекция мешала жить, адреналин еще не кипел, но уже блуждал в крови. Девушка встрепенулась, как испуганный воробушек, отвернулась.
– Вероника, к кому он обращается? Что нужно не забыть? Ты подружилась с мальчиками? Не думаю, что это хорошая компания для тебя, господи, ты видела? Они все в татуировках и наверняка сидели в тюрьме.