Ниочема (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич. Страница 37

Наконец, дверь открылась. Только не эта, а соседняя. Из нее вышли двое охранников, тоже в броне и с оружием. И вывели они мэра Санкт-Петербурга, графа Орлова собственной персоной. Судя по жалкому виду Орлова, бывшего мэра. И, возможно, бывшего графа. И взгляд у Орлова был какой-то пришибленный, и выглядел он в домашнем халате и комнатных туфлях среди роскоши дворца и отлично пошитых костюмов прочих посетителей никак не орлом, а, скорее, ощипанной курицей. По ожидающей толпе пробежали шепотки.

Увидев Олега, Орлов от неожиданности шарахнулся в сторону, но взгляд его обещал неминуемую расплату. За что — непонятно. Сам ведь организовал себе веселье.

Где-то в Санкт-Петербургской гимназии для одаренных

В эту субботу гимназия бурлила. Бурление началось еще днем, когда все без исключения смотрели захватывающий прямой эфир. Были заброшены прогулки, разговоры, уроки, компьютерные игры и ссоры. Это было круче, чем самый крутой боевик: смертельные схватки, перестрелки, магические поединки, и в конце обретение давно утерянного сокровища. Только, в отличие от боевика, это все происходило не на съемочной площадке киностудии, а взаправду, да еще и где-то совсем неподалеку, в этом самом городе. Особую остроту зрелищу придавало то, что главным героем действа был не классический мускулистый герой с квадратным подбородком, твердыми скулами и пронзительным взглядом, обвешанный с ног до головы оружием. Неожиданно для всех, главным действующим лицом оказался их одноклассник, обычный гимназист, совсем не геройского вида и очень даже щуплого телосложения.

Мальчишки все как один принялись фантазировать на тему «Вот бы я!», а девчонки — они такие девчонки! Они вдруг совсем иначе посмотрели на парня, которого еще утром не замечали буквально в упор. И даже Лизина обида куда-то улетучилась. Теперь девушка поглядывала на подруг с некоторым превосходством: мол, я-то давно разобралась, кто из нашего класса хоть чего-то стоит.

Весь день по всем каналам с небольшими перерывами крутили эти фантастические кадры, и Песцов в одночасье стал известен буквально всей стране. Время от времени дикторы сообщали, что в императорском дворце готовится некая особая церемония. А продолжающееся отсутствие Песцова косвенно намекало, что без него здесь никак не обойдется.

Из-за этих объявлений, никто из элитников не лег спать. Все ждали: вдруг вот прямо сейчас начнется? И оно таки началось.

Прозвучала хорошо знакомая мелодия, и на экране появилась заставка: интервидение. Это означало, что трансляция пойдет не только по стране, но и во все страны мира, принимающие телевизионный сигнал из России.

Заставка сменилась живой картинкой, показывающей малый зал для приемов императорского дворца. Все как полагается: пурпур бархатных портьер и золото лепных украшений; свет хрустальных люстр отражается в натертом до зеркального блеска паркете. Неимоверная роскошь! В зале было полно народа. Оставалась пустой лишь та половина, на которой должен появиться государь император.

Камера повернулась, обходя по очереди всех присутствующих.

— Песцов! Песцов! — закричали пацаны.

— Где? — переспросили невнимательные.

— Да вот же, рядом с генералом Пастуховым!

— А который из них Пастухов?

— Да вот этот, в белом. Да не тот. Вот этот!

— А-а-а! Точно, Песцов. Ух ты, какой у него костюмчик!

— Да тихо вы! — крикнул кто-то из пацанов. — Начинается!

Все затихли.

В фокусе камеры показался ведущий.

— Дамы и господа! — начал он торжественно. — Мы собрались здесь для того, чтобы отметить великий день. Великий, без малейшего преувеличения, для всей империи. Сегодня мы вновь обрели, казалось бы, навсегда утраченные реликвии российского престола: малый императорский набор. Он состоит из трех предметов: малой императорской короны, скипетра и бриллиантового перстня. Это произошло благодаря уму, отваге и мужеству простого гимназиста, ученика элитного класса Санкт-Петербургской гимназии для одаренных детей Олега Ивановича Песцова. У Олега была сложная судьба, в свои семнадцать лет он остался единственным представителем своего рода, фактически, его главой. Но сегодня фортуна отнеслась к нему благосклонно. Вот он, наш герой!

Камера показала Олега крупным планом.

Директор Санкт-Петербургской гимназии для одаренных даже прослезился: такая реклама его заведению!

Воронежский авторитет грубо выругался: его людям теперь будет намного сложней работать.

Где-то под Москвой один очень богатый аристократ со змеиными глазами скрипнул зубами от досады: теперь всё очень усложняется. Планы придется менять.

В комнате отдыха гимназии для одаренных прозвучал такой слаженный вопль, что зазвенели стекла. И еще неизвестно, кто кричал громче: пацаны или девчонки.

Малый зал для приемов императорского дворца

Тем временем, действие шло своим чередом. Прозвучали фанфары, правда, в записи, открылась дверь в дальней стене зала, из нее появился еще один ливрейный с длинной палкой в руках. Ливрейный грохнул этой палкой об пол и гаркнул так, что перекрыл повисший в зале гул голосов:

— Его величество, император Российской Империи Петр Четвертый!

В зале мгновенно наступила полнейшая тишина. Только тихонько гудели телевизионные осветители. Раздались твердые уверенные шаги, и в зал вошел император. Узнать его можно было не только по многочисленным портретам, на которых он был явно приукрашен. На голове императора был тонкий ободок со внушительного размера рубином надо лбом. В деснице Петр Четвертый сжимал скипетр с чистейшей воды сапфиром в навершии. Шуя же была украшена перстнем с огромным бриллиантом.

Все гости — за исключением Олега, конечно — видели набор впервые. И были поражены простотой и изяществом внешнего вида артефактов и скрытой в них мощью. Нет, чувствовать силу они не могли, но сохранившиеся со времен последней войны описания предметов помнили. Кроме того, нельзя было не признать, что все эти вещи придают облику императора некую незримую ауру могущества. Вообще говоря, император и без того внушал всем видевшим его лично и почтение, и немалую опаску. Но сейчас эти все ощущения изрядно усилились. Гости церемонии даже невольно склонили головы в поклоне. И только Песцов, казалось, не чувствовал давления этой незримой силы. Стоял, как ни в чем не бывало, и глядел по сторонам, изучая окружавших его людей. Спохватился, поклонился вместе со всеми, но со значительной задержкой. Это не осталось незамеченным, но шоу должно было продолжаться.

— Сегодня у нас в стране счастливый день, который наверняка войдет в историю современности. Российскому престолу были возвращены утраченные более двухсот лет назад реликвии. Это свидетельствует о то, что…

Олег отключился. Он давно растерял почтение к официальным речам лиц любого уровня. Посматривал на других и сохранял на лице выражение почтительного внимания. Сам же размышлял о том, что ему делать дальше. Судя по всему, его план провалился. Денег он за отданный комплект не получит. Сколько там подкинул Пастухов? Вряд ли много. И что в сухом остатке? Потерянные ценности на сумму не меньше полумиллиона, потерянное время, потерянные деньги на покупку той развалюхи, плюс целая куча негативных ощущений от пребывания в гостях у подчиненных генерала Пастухова. А что в плюсе? Пастуховские деньги, да. Но они максимум покроют убытки на проведение операции. Орденок какой дадут? Так с него пользы мало. Максимум, ежемесячная пенсия в полсотни рублей. Этого хватит разве что на прокорм, и то не досыта. Известность? Слава? Так это преходяще. Сегодня рукоплещут, завтра плюют в спину, послезавтра забыли. Как же он мог так проколоться? Ну да ничего, он извлечет из этого случая хороший урок.

Вокруг зааплодировали, он тоже похлопал.

— А теперь мы будем чествовать людей, которые сделали это.

Император сделал шаг назад, давая слово церемонимейстеру.

— За услуги, оказанные короне и всей империи в деле возвращения престолу императорских регалий, репортер Тушканова Вера Прокофьевна награждается ценным подарком и денежной премией!