Хрустальная пирамида - Симада Содзи. Страница 37

Оказавшись в этой спальне, Эрик Бернар вспомнил зал «Кувшинки» в музее Оранжери в Париже. Там в совершенно пустой круглой комнате на стене висела только одна картина — «Кувшинки» Моне.

На самом деле переодеваться надо было на шестом этаже. Он служил гардеробной старому археологу, жившему в мире, отставшем от моды на несколько световых лет. Половину комнаты занимал большой старый гардероб, весь в царапинах, да в грязных деревянных ящиках были в беспорядке навалены клетчатые рубахи, которые любят носить южане, и вышедшие из моды поношенные джинсы. Не было ни одного хорошего костюма, чтобы надеть на прием, и в целом количество предметов одежды было меньше трети того, что захватила с собой на остров Леона Мацудзаки.

И все-таки Ричард Алексон, как он сам сказал вечером киношникам, решил послушно повиноваться правилам жизни, установленным в башне, и намеревался переодеться на шестом этаже в привезенную с собой дорогую шелковую пижаму, потушить сигару и в обуви направиться в спальню на седьмом этаже в позаимствованной у съемочной группы виниловой накидке с изображением логотипа «Парамаунт пикчерз».

Скорее всего, предприниматель так и поступил. На шестом этаже были относительно чистые простыни, подушки и другие постельные принадлежности, и он сам, видимо, застелил кровать. Единственным увлечением Ричарда были женщины, из-за чего в свои почти пятьдесят он оставался холостяком. Поэтому он сам вполне справлялся с мелкими бытовыми делами, что нетипично для богатых мужчин среднего возраста.

Так обстояли дела на седьмом и шестом этажах. На шестом этаже стояли гардероб и деревянные ящики с одеждой, обувью, дождевиками, спальными принадлежностями — одеялами, простынями, подушками. Кроме того, здесь хранилось некоторое количество книг, и места, где мог бы лечь человек, не оставалось. Конечно, если всерьез взяться за расстановку мебели и ящиков, что-то унести на нижние этажи, вполне можно было бы устроить тут место, пригодное для жизни, но заниматься этой тяжелой работой во время вчерашнего урагана не хотел никто, включая Ричарда.

На первом этаже туалет и умывальник, на втором — кухня, на третьем — склад; свободны были только четвертый и пятый этажи. Да и то, что было там, нельзя в полном смысле слова назвать комнатами — так, пустые пространства, где из стен выпирали бетонные блоки, между которыми выступали слои цемента, а пол, заваленный коробками и бутылками, не потрудились выровнять — помещения куда хуже, чем одиночная камера в тюрьме. Охранники Ричарда ночевали там в спальных мешках — двое на пятом этаже, один на четвертом.

Если б кто-то подозрительный задумал пробраться к Ричарду на седьмой этаж, у него для этого было два пути. Первый — бесшумно пройти мимо дверей четвертого и пятого этажей, где спала охрана, и просто подняться по лестнице на седьмой этаж. А другой — перебраться на башню с пирамиды по подвесному мосту.

Однако приходится признать, что для человека второй способ нереален. Потому что попасть на подвесной мост можно, только взобравшись по построенным внутри пирамиды искусственным утесам, поднявшись на вершину скалы, пройдя по узкой тропинке к башне и открыв решетчатую дверь, как в клетке для зверей. Подняться по утесам на плоскую площадку на вершине скалы физически невозможно. Искусственный утес, поднимаясь вверх, загибался внутрь, постепенно переходя в потолок.

Более того, дверь, ведущая к подвесному мосту, была заперта, и ключ от ее замка имелся только у Ричарда. Да и к тому же внутри пирамиды находилась многочисленная съемочная группа. И если б кто-то предпринял такие подозрительные действия, его наверняка заметил бы кто-то из группы.

Еще один вариант — вскарабкаться по внешней стене пирамиды прямо на подвесной мост, но и здесь человек столкнулся бы с непреодолимыми сложностями. Дело в том, что мост начинался на пять метров выше того уровня, где кончалась каменная кладка. Дальше шла стеклянная стена, по которой сплошным потоком стекала дождевая вода, и подняться по ней человеку было совершенно невозможно.

А как насчет того, чтобы забросить на подвесной мост веревку и, цепляясь за нее, доползти от верхнего края кладки до моста? Но и дальше подстерегало препятствие. Подвесной мост был, словно паутиной, плотно обмотан колючей проволокой.

Трое охранников решили, что по этим причинам можно исключить из рассмотрения вариант с проникновением на крышу башни по подвесному мосту, и остались ночевать на четвертом и пятом этажах. К тому же сейчас никто не угрожал жизни Ричарда Алексона. Но нельзя утверждать, что в этих обстоятельствах внимание троих профессионалов не могло слегка ослабнуть.

Из пирамиды послышался звон колокола, извещавшего, что еда готова. Услышав его, Эрик Бернар поднялся и спрятал губную гармошку обратно в карман джинсов. Кинув взгляд на башню, он увидел, что трое охранников стоят у двери Ричарда Алексона.

Происходило это далеко наверху, поэтому деталей было не разобрать, но казалось, что охранники через дверь разговаривают со своим хозяином. Они стояли на площадке железной винтовой лестницы, какие были устроены на каждом этаже башни перед входной дверью. Было видно, что двое из них стоят непосредственно у двери, а третий оперся задом о перила. С места, где находился Эрик, казалось, что верхняя половина его тела висела над землей, что немного пугало. Но самого охранника это, видимо не беспокоило.

Охранники пошли будить Ричарда и о чем-то говорили. Съемочная группа знала, что охочий до женщин предприниматель заинтересовался Леоной Мацудзаки. Говорили, что он дал какую-то сумму на производство этого фильма и что, узнав о сюжете «Аиды-87» и решив, что египетские постройки, оставшиеся от его брата на острове, идеально подойдут в качестве съемочной площадки, срочно привел остров в порядок, потратив на это немалые деньги. И все из интереса к Леоне. Был слух, что они уже находятся в близких отношениях…

Эрик засунул руку в карман джинсов и, неторопливо шагая по поверхности скалы с кое-где оставшимися мелкими лужами, вернулся к входу в пирамиду. Вступив на ее песчаный пол, он увидел стоящий перед алтарем, как и вчера вечером, длинный стол под белой скатертью и Леону, сидящую в середине него, словно Иисус Христос во время Тайной вечери. Стулья справа и слева от нее были пусты — режиссер Тофлер пока не появился.

Главный оператор Брайан Уитни уже пришел. Помощники художника, подчиненные Эрика Стивен Олсон и Харрисон Тайнер, тоже были тут. Ассистенты группы уже разобрали стоявшие на песке небольшие палатки, спрятали их в специальные матерчатые мешки и сложили в кучу у скалы в углу. Значит, режиссер еще не мог спать в одной из них, так что, скорее всего, либо был в туалете, либо ходил по острову в поисках натуры для съемок.

— Эрик, все в порядке? — окликнул его главный оператор Брайан Уитни со своего места.

— Да, все неплохо, — отвечал ему Эрик, пробираясь по песку к стулу, на котором сидел вчера.

— У тебя такой вид, будто ты не спал ночью, — пошутила Леона.

— Я так выгляжу?.. Да нет, спал как убитый. Сегодня ведь групповые танцы снимаем, приедет много танцовщиц, верно? Сегодня вечером решающий момент. Надо отдохнуть, иначе никакой работы не выйдет. А ты как себя чувствуешь? Не простудилась? Если не сможешь танцевать — беда.

— Все в порядке, отлично выспалась в палатке. Вечером температура немного поднялась, но сейчас все в норме. Сил в избытке. Я же ради этого до самого вчерашнего дня уроки брала. Иначе нельзя — как же я уступлю профессиональным танцовщицам!

— Ты меня успокоила. — С этими словами на каменной площадке алтаря появился режиссер Эрвин Тофлер. Неторопливо спустившись по каменным ступеням, он сел слева от Леоны. — Вашими, ребята, стараниями вчера получилось снять очень хорошие кадры. Сколько бы пожарных насосов и ветродуев мы ни задействовали, все это не идет ни в какое сравнение с настоящим ураганом. Я думаю, все вы с нетерпением ждете просмотра отснятого, особенно сцен сто двадцать три, сто двадцать четыре и сто двадцать пять. Если ваши мысли не заняты едой, а руки свободны, давайте вместе поаплодируем главному оператору Брайану Уитни, оператору первой камеры Эдварду Фринблу, его ассистенту Дональду Осману, второму оператору Стиву Миллеру и его ассистенту Ферису Тайлеру, третьему оператору Джеймсу О’Коннелу, ассистентке Иоланде Фриман и, наконец, Леоне Мацудзаки за их мужество.