Северная корона. Против ветра - Джейн Анна. Страница 18

Александр закрыл окно и с довольным видом положил пистолет обратно – держал он его так, как влюбленный держит руку своей дамы сердца. У Марты из груди вырвался вздох облегчения. «Господи, спасибо, что пронесло», – мысленно поблагодарила она.

Вслух же Карлова на волне адреналина произнесла другое:

– Придурки! Чтоб вам колеса все прокололи! Чтоб вы сами полопались!

Несмотря на воинственные возгласы, ее испуганные глаза насторожили водителя.

– Испугалась? – грубовато спросил Саша.

Только бы скрипачка не разрыдалась при нем. Женские слезы он очень не любил. Боялся ощущать себя бессильным рядом с плачущим человеком.

– Нет, – ответила Марта.

На самом деле она натерпелась страху – не такого сильного, яркого, чтобы останавливалось дыхание, как в тот день, когда она стала свидетельницей перестрелки, но и не слабого. И опять тут промелькнул пистолет…

А у Александра талант – умеет пугать.

– Молодец, боец, – похвалил Саша. – Руки-то расцепи, – посоветовал он, кинув взгляд на ее колени.

Нет, ему не было стыдно или неловко за эту безобразную сцену, хотя именно он стал ее косвенным виновником, когда решил подобрать сестренку на остановке. Но что-то все же смущало его закованное в три железных обруча сердце 4. Может, легкий налет страха в разноцветных глазах котенка, то есть Марты?

– Они ведь не вернутся? – спросила скрипачка.

– Не думаю. Точно не боишься? А меня? – Саша снова задал этот вопрос.

– И тебя – нет, – уверенно отозвалась Карлова. Постепенно она приходила в себя.

Саша улыбнулся краешком губ. В глубине души ему было важно, чтобы эта девушка, которая знала правду о нем, его не боялась. И чтобы воспринимала его как нормального человека. Как полноценного члена общества, а не урку, обвешанного оружием.

– Точно? – с подозрением посмотрел он на Марту.

– А ты что, такой страшный? – нашла в себе силы пошутить Марта.

Если честно, пистолет в его руках, мягко говоря, ее впечатлил.

Саша ничего на это не сказал, продолжая вести машину. Скрипачка взглянула на него мельком, и вдруг ее сердце обожгла жалость к нему.

Почему она начала жалеть этого взрослого уверенного в себе молодого мужчину, Марта не понимала, да и не хотела понимать. Она просто ощутила мимолетный приступ сочувствия, смешанный с нежностью и желанием защитить. Но как она, простая слабая девчонка, защитит Дионова?

– Кстати, ты что, хочешь, чтобы меня оштрафовали? – осведомился Саша.

– А?

– Пристегнись, сестренка, – велел он. Марта тотчас послушно схватилась за ремень безопасности. – Мы сейчас заедем в одно местечко. По делам. А после к Нике домчу.

– Но может, ты меня лучше высадишь? – с опаской попросила Марта.

– Нет, – весело ответил Дионов. – Это по пути. И я все быстро сделаю. Рассказывай, как у тебя дела?

– Хорошо, – вымученно улыбнулась Марта. – Сессия в самом разгаре.

– Хорошо учишься? – полюбопытствовал Саша, нисколько не сомневаясь, что эта девочка не из тех, кто плетется позади всех.

– Хорошо.

Марта всегда училась отлично. Не то чтобы ей это легко давалось, но она прикладывала большие старания. Хотя из-за того, что прилетел Визард, времени на учебу у нее стало меньше, но Карлова в своих знаниях и умениях была уверена и знала, что с сессией расправится более-менее легко. Вот выступление – это куда страшнее.

Завязался легкий, непринужденный разговор о студенческих буднях. И Марта вдруг поняла, что счастье – оно странное. Думала ли она год назад, что настоящим счастьем для нее будет простой разговор с молодым человеком? Конечно нет! Тогда для счастья ей требовались полные залы в Карнеги-холле, рукоплескания восторженных слушателей, всемирный гастрольный тур. От этого счастья Марта и сейчас бы не отказалась, но вот на душе тепло и радостно было от простого разговора с тем, кого она любила. Счастье, правда, получалось каким-то скованным. Марта ненароком боялась показать Саше свои чувства.

Через минут пятнадцать черный «БМВ» остановился на свободной парковке около высокого светло-серого здания с узким проемами окон на украшенном искусной лепниной фасаде. Стилизовано здание было под замок. На четырех углах его красовались остроконечные башни, ворота были выполнены в виде полукруглой арки. Перед воротами высилась скульптурная композиция из камня: мужчина с одухотворенным лицом и в старинных одеждах, подле которого стояли гордый лев, сладострастная рысь и алчная волчица как символы человеческих пороков.

Марта никогда не бывала в этом месте, но часто слышала о нем и видела на фото в журналах и на страничках подруг в соцсетях, а потому тотчас узнала. Известный в городе ночной клуб «Алигьери».

Ночью сюда выстраивались громадные очереди из желающих попасть внутрь. Днем же около этого популярного заведения с оригинальной концепцией народа почти не наблюдалось, «Алигьери» словно превращался в музей с его благоговейной тишиной.

– Сиди здесь. Буду через десять минут, – велел ей Александр.

Он подхватил с заднего сиденья черный кожаный кейс и вылез из машины, чтобы вскоре скрыться в одном из служебных входов ночного клуба.

Марта вздохнула и огляделась по сторонам. Как так вышло, что она полюбила этого человека, жениха любимой сестры? Оставалось надеяться лишь на то, что эти глупые чувства пройдут, а Ника будет счастлива с Сашей, несмотря ни на что.

Скрипачка с задумчивым видом осторожно коснулась кончиками пальцев руля, на котором недавно лежали ладони Саши. Тот до сих пор еще хранил тепло его рук, и Марта грустно улыбнулась. Александр не казался нежным, но всегда ласково прикасался к невесте и сердечно смотрел на нее. А когда после перестрелки он обнимал Марту, то тоже был деликатен, но будто боялся, что ненароком сделает ей больно.

Взор Марты остановился на бардачке, где лежал пистолет, и Карлова с трудом поборола себя, чтобы не открыть его и не взять в руки оружие. Вместо этого она вытащила початую бутылку воды из специальной подставки и попила, подумав с издевкой, что это, можно сказать, непрямой поцелуй с Сашей – он ведь тоже пил из этой бутылки.

Мысли Марты прервал телефонный звонок. Бабушка интересовалась, села ли ее младшая внучка в транспорт или еще нет.

– Села, – торопливо сказала Марта. – Скоро приеду, быстренько все возьму и домой. Ты как себя чувствуешь?

– Терпимо, – отозвалась бабушка. – Ты уж извини, что мы оторвали тебя от дел. Эля сама хотела съездить, да у нее что-то серьезное на работе. Люда и Володя тоже со службы вырваться не могут, а Ника, как Люда сказала, нехорошо себя чувствует, поэтому ее я беспокоить не стала.

– Да все в порядке, – отмахнулась Марта. – У меня и не особые-то дела были. Так, с друзьями в кафе сидела, – соврала внучка.

Во-первых, вовсе не с друзьями, а во-вторых, не в кафе, а в гостях у Стаса – у друга ненавистной сестрицы, общество которой приходилось терпеть. Зато там был Феликс, что до невероятности окрыляло.

В это чудо она до сих пор не верила. В чудеса вообще часто не верят, даже если они и происходят.

– Хорошо, жду тебя, милая, – сказала бабушка, еще немного поговорила с внучкой и отключилась.

От нечего делать Марта вылезла из машины, чтобы лучше рассмотреть машину Саши и пощелкать на телефон статую Данте, да и сам клуб. В один из кадров случайно попал среднего роста молодой человек в элегантных очках, в тонкой – под цвет рубашки фисташкового цвета – оправе и в деловом костюме. Он разговаривал по телефону, стоя около своей машины.

Марта, пытаясь удалить фотографию, нечаянно уронила мобильник, и тот упал прямо к ногам этого симпатичного брюнета. Тот легко наклонился, прижав свой телефон плечом к уху, поднял мобильник Марты, стряхнул с него невидимую пыль и, не отвлекаясь от разговора, с улыбкой отдал владелице. Глаза у него были удивительные – синие-синие. Такие глаза совсем не сочетались с обликом молодого человека. Все в нем говорило о серьезности, педантичности и внутренней суровости: начищенные до блеска ботинки с круглыми носами, аккуратно причесанные, даже как будто уложенные гелем волосы, дорогие швейцарские часы на левом запястье, не менее дорогое кольцо из благородной платины на безымянном пальце правой руки, плотно сжатые губы, строгий взгляд.