Сварливый роман (ЛП) - Артурс Ния. Страница 24

В ее глазах вспыхивает пламя, но она прикусывает язык.

Конечно, возможно, я перегибаю палку. Не только с кофе, но и со сроками выполнения ее задания. Она никак не сможет сделать это вовремя.

С другой стороны, она просто может удивить меня. Люди бьют свои личные рекорды, когда оказываются на грани. При надавливании можно извлечь алмаз.

Если у Кении Джонс есть мужество, которое она продемонстрировала мне в тот день в штабе Belle's Beauty, то она примет вызов.

Или она сломается.

И я буду свободен от ее отвлекающего присутствия в офисе.

Она выхватывает у меня чашку. Приторно-сладким голосом она напевает: — Без проблем, мистер Алистер.

Когда она уходит, я звоню Иезекиилю, чтобы он забрал папки с моего стола и перенес их в хранилище. Он ничего не говорит о моих действиях, но я знаю, что он недоволен.

Очень жаль.

Я отлично провожу время.

Кения возвращается в мой офис с чашкой дымящегося кофе на подносе.

— Вот, пожалуйста, мистер Алистер, — говорит она, и ее глаза выдают, как сильно она меня ненавидит.

Я киваю в сторону стола. — Туда.

Она легко ставит чашку, наклоняет ее так, чтобы ручка была обращена именно к ней, и отступает назад. Натянутая улыбка остается на ее лице, но один взгляд на ее пальцы показывает, что они сжимают поднос так, словно она хочет разбить его о мою голову в стиле каратэ.

— Сейчас Иезекииль проводит тебя в кладовую.

— Хорошо. — Она кивает и отходит назад.

Когда она уходит, я подношу кофе к носу и нюхаю. Аромат сильный. От горячей черной жидкости поднимается пар. Я предпочитаю, чтобы мой кофе был подслащенным до тех пор, пока от него не останется прежней скорлупы, но я не чувствую необходимости говорить ей об этом.

Я ни за что не буду пить этот кофе.

Странно удовлетворенный, я погружаюсь в свою работу и выныриваю только тогда, когда Иезекииль приносит поднос из столовой и заставляет меня перекусить.

День становится все жарче и жарче, пока я переключаюсь между встречами Fine Industries и Belle's Beauty. Теперь, когда я взялся за работу с управляющими компаниями, мне нужно многое наверстать.

Несколько часов спустя я провожу руками по волосам и проверяю время. Мои глаза расширяются, когда я вижу, что часы смотрят на меня. Взгляд в окно подтверждает, что солнце зашло.

Мои глаза затуманены, и я прикрываю рот, когда от зевка у меня сводит челюсть. Отходя от стола, чтобы размять ноги, я звоню миссис Хэнсли.

Она отвечает на мой видеозвонок и указывает телефоном на Белль.

— Папа! — Белль визжит, размахивая пальцами в зеленых и красных пятнах.

Я улыбаюсь. — Ты рисовала, Белль?

— Ммхм. — Она качает головой. — Я рисую для тебя!

— Мне не терпится это увидеть. Ты можешь мне показать?

— Пока нет.

— Ах. — Я широко улыбаюсь.

Миссис Хэнсли ерошит волосы Белль. — Еще одна поздняя ночь, Алистер?

— Я не думаю, что буду вовремя, чтобы уложить ее.

— Я позабочусь об этом. — Она притягивает Белль ближе и целует ее в щеку. — Что ты думаешь, Белль? Может, нам приготовить макароны с сыром на ужин?

Моя дочь улыбается от уха до уха. — Ага!

Я тихо смеюсь. Блюда Белль готовят каждый день, но она скорее съест пять тарелок макарон с сыром в неделю, чем побалует себя идеально сбалансированными блюдами.

— Папа сегодня будет дома поздно, — говорю я ей, держа телефон подальше от себя. — Но я зайду и поцелую тебя на ночь, как только вернусь.

— Хорошо. Пока, папочка.

— Пока. — Мое сердце тает, когда я смотрю, как она шевелит пальцами.

Меня убивает, что я не могу проводить с ней больше времени, но Клэр хотела, чтобы Belle's Beauty досталась нашей дочери по праву рождения. Мое невнимание привело к растрате наследия, которое она хотела оставить после себя.

Это безумие не будет длиться вечно. На короткий рывок я направлю всю свою энергию на возрождение бизнеса. Когда я закончу, Белль будет пожинать плоды для будущих поколений.

Надеясь пошевелиться, я открываю дверь и выхожу на улицу. В офисе тихо, а в коридоре темно.

Большинство моих сотрудников разошлись по домам.

Я стучу по краю стола Иезекииля, улыбаясь, когда он поднимает голову и трет кулаками глаза.

— Теперь ты можешь идти домой.

— Я ухожу, когда ты уходишь.

— Я не собираюсь уезжать в ближайшее время. Мне нужно просмотреть последние данные.

Моя настоящая работа начинается в нерабочее время. Поскольку большая часть моего дня посвящена Belle's Beauty, вечером мне приходится наверстывать упущенное в Fine Industries.

Иезекииль бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Управление двумя компаниями истощает тебя. Когда у тебя будет время поспать, если ты будешь продолжать в том же духе?

— Кому нужен сон? — Я ухмыляюсь.

Он качает головой. — А как насчет твоей дочери?

— Я попросила миссис Хэнсли остаться на ночь. Она уложит ее вечером.

Иезекииль громко зевает.

Я киваю в сторону выхода. — Давай. Если мне что-нибудь от тебя понадобится, я запишу это.

— Хорошо. — Иезекииль неуверенно поднимается, и его водянистые глаза опускаются на мою кружку. — Ты хочешь, чтобы я приготовил тебе кофе перед уходом?

— Все в порядке. Вместо этого я выпью воды.

— Я могу сделать это для тебя. — Он тянется за чашкой.

Я прячу его за спину. — Все в порядке. Я справлюсь.

Иезекииль хмурится, но сдается и начинает собирать свои вещи. — Кстати, твой шурин сказал позвонить и договориться о встрече завтра, иначе он заедет в гости.

— Я могу вышвырнуть его еще до того, как он переступит порог здания.

— Но ты этого не сделаешь.

— Нет, я не буду. — Дэррел, возможно, сменил карьеру и надел мантию нейропсихолога, но он по-прежнему богат и влиятелен. Я не сожгу эти мосты, потому что он превратился в любопытного благодетеля.

Я потираю подбородок. Между Кайлой из Make It Marriage и моим шурином меня окружают люди, которые говорят мне, что у меня проблема.

Чего я не знаю.

Я в полном порядке, пока все идет по-моему. Это философия здорового образа жизни, не так ли?

Иезекииль опускает подбородок. — Увидимся завтра, сэр.

Я поднимаю руку на прощание и направляюсь в другую сторону. Я ни за что не переживу ночь на воде, поэтому планирую приготовить себе кофе самостоятельно.

Обычно я предпочитаю пиво "Иезекииль", но сегодня вечером я готов сделать исключение. Мои часы стали длиннее с тех пор, как я перенял Belle's Beauty, а Иезекииль не становится моложе. Я не хочу тащить его за собой по пути переутомления. Один из нас должен быть трезвомыслящим и вменяемым.

На полпути к кухне я слышу звук, похожий на сердитое карканье попугая.

Мои шаги останавливаются, и мое любопытство обостряется.

Что это было?

Я медленно пробираюсь сквозь темноту.

Мой осмотр приводит меня в кладовку.

Дверь слегка приоткрыта, и квадрат света падает на ковер. Тень танцует на полу.

— Дееетка! Деетка! Дееткаа! Нет! Я люблю тебя уууу! Не гогочи!

Мой нос морщится, и я прижимаю ладонь к двери, приоткрывая ее. К моему удивлению, я нахожу Кению сидящей на полу. Ее каблуки сдвинуты в сторону, а юбка задралась вокруг бедер, обнажая кремово-коричневые ноги.

Коробки установлены вокруг нее подобно гигантским стенам, напоминая мне о подушке форт Белль, которую мы соорудили, когда она болела и скучала дома.

В наушниках, засунутых в уши, Кения мотает головой взад — вперед и поет — если я могу назвать этот отвратительный звук пением- приглушенным голосом.

Я съеживаюсь и вхожу в комнату. Она стоит ко мне спиной, так что она все еще не знает о моем появлении.

— Э-э-э, да. — Кения хрюкает и дико пританцовывает. Она сидит, и в движении находится только верхняя часть ее тела, но я впечатлен ее ритмом.

Песня, должно быть, перешла к ее любимой части, потому что она поднимает руки к груди и начинает качать. Ее спина выгибается, и она поворачивает голову по кругу, подпевая песне с удивительной страстью.