Тайны Космера (сборник) (ЛП) - Сандерсон Брэндон. Страница 63
— Вин! — надрывно крикнул он.
Из-за борьбы между ним и Разрушителем землетрясение усилилось, и Разрушитель возликовал, отчего на краткий миг ослабил внимание.
— Вин! — Кельсер подобрался чуть ближе. — Другой бог, Вин! Есть другая сила!
Замешательство. Она не понимала. Что-то отделилось от Кельсера и потянулось к ней. Внимание Кельсера устремилось следом, и он с ужасом увидел нечто страшное, о чем и не подозревал — сияющее пятнышко металла в ухе Вин. Оно так походило по цвету на ее душу, что он заметил его, лишь оказавшись совсем близко.
У Вин штырь.
— Первое правило алломантии, Вин! — крикнул Кельсер. — Первое, чему я тебя научил!
Вин посмотрела вверх. Неужели услышала?
— Штыри, Вин! — начал Кельсер. — Нельзя доверять…
Разрушитель вернулся и прервал Кельсера свирепой вспышкой силы, оттолкнув прочь. Кельсер отступил, поскольку иначе Разрушитель полностью сорвал бы с него силу Охранения.
Разрушитель вытолкнул его из дворца, а потом и из города. Их стычка причинила Кельсеру невероятную боль, и он не мог избавиться от ощущения, что пусть он и божество, но покинул город побитым.
Разрушитель был слишком сосредоточен на этом месте, слишком силен. Почти все его внимание оставалось прикованным к Вин и этому городу. Он даже призвал в Фадрекс Марша.
А может…
Кельсер сфокусировал внимание на Марше. С братом его соединяли такие же нити, как и с Вин — между их душами имелась связь. Может, удастся пробиться и к Маршу.
К несчастью, Разрушитель слишком быстро это заметил, а Кельсер был слишком ослаблен, слишком измучен предыдущей стычкой. Разрушитель с легкостью дал ему отпор, однако Кельсер успел уловить мысль Марша: «Помни, кто ты. Борись, Марш, борись! Помни, кто ты такой».
Убегая от Разрушителя, Кельсер ощутил прилив гордости. В Марше выжило что-то от его прежнего брата. Однако пока Кельсер больше ничем не мог помочь. Что бы Разрушителю ни понадобилось в Фадрексе, придется это отдать. Сопротивляться невозможно, ибо в открытом противостоянии он сильнее.
К счастью, Кельсер в совершенстве понимал, когда нужно избегать честной схватки. Когда идешь на дело и охранник начеку, лучший вариант — ненадолго затаиться.
Разрушитель наблюдал за Фадрексом столь пристально, что должны оставаться лазейки в других местах.
«Веди себя достойнее, Кельсер».
Он наблюдал и ждал. Он умел быть осторожным.
«Людские сердца — не игрушки».
Переместившись вниманием в туман, он плыл по небу и отмечал, как Разрушитель передвигает свои фигуры. Его основным инструментом были инквизиторы. Разрушитель размещал их весьма обдуманно.
«Слабость всех умных людей».
Возможность. Кельсеру была нужна возможность.
«Выживи».
Разрушитель считал, что контролирует всю Последнюю империю. Столько самоуверенности. Но лазейки имелись. Он уделял все меньше внимания разрушенному Урто с его пустыми каналами и голодными людьми. Одна из его нитей вилась вокруг парня в обгоревшем плаще и с повязкой на глазах.
Да, Разрушитель считал, что город у него в руках.
Но Кельсер… Кельсер знал этого мальчишку.
Он сфокусировал внимание на Призраке. На пределе душевных сил и уже на грани безумия тот поднялся на помост перед толпой. До такого состояния его довел Разрушитель в облике Кельсера. Разрушитель хотел превратить мальчишку в инквизитора и одновременно столкнуть город в пучину хаоса и беспорядков.
Однако его действия в этом городе лишь повторяли действия во многих других городах. Он чересчур сосредоточился на Фадрексе, и происходящее в Урто не было приоритетом. Все шло по плану: разрушить надежды людей, сжечь город дотла. Требовалось просто подтолкнуть запутавшегося мальчишку.
Призрак стоял на помосте, готовый совершить убийство перед толпой. Кельсер осторожно, потихоньку направил на него свое внимание, легкое, как клуб тумана. Он был скрипом досок под ногами Призрака, воздухом, которым тот дышал, светом и жаром пламени.
Разрушитель тоже находился здесь и ярился, требуя, чтобы Призрак убил. Это был не тщательно выверенный, улыбчивый образ, а более грубая, первозданная форма силы. Эта его часть не требовала особого внимания, и Разрушитель не явился во всей своей мощи.
Он не заметил Кельсера, когда тот, отделившись от силы, обнажил душу и подобрался к Призраку. Между ними были те же нити — нити близости, семьи и связи. Странно, но с Призраком эти нити казались крепче, чем с Маршем и Вин. С чего бы?
«Теперь ты должен ее убить», — сказал Разрушитель Призраку.
Пробившись сквозь гнев, Кельсер прошептал измученной душе Призрака: «Надежда».
«Тебе нужна власть, Призрак? Ты хочешь быть хорошим алломантом? Что ж, сила не берется из ниоткуда. Она не дается даром. Эта женщина — стрелок. Убей ее, и сила перейдет к тебе. Я наделю тебя этой силой».
«Надежда», — повторил Кельсер.
Призрака будто тянуло в разные стороны.
«Убивай. — Разрушитель посылал образы, слова. — Убивай, уничтожай. Разрушай».
«Надежда».
Призрак потянулся к стальной занозе в груди.
«Нет! — потрясенно вскричал Разрушитель. — Призрак, ты хочешь снова стать обыкновенным? Ты хочешь опять сделаться бесполезным? Ты потеряешь пьютер и будешь таким же слабым, каким был, когда оставил своего дядю умирать!»
Призрак глянул на Разрушителя, скривившись, а потом резанул себя кинжалом и вытащил металлический осколок.
«Надежда».
Разрушитель издал протестующий вопль. Паучьи лапы вспороли остатки расплывшейся фигуры и превратились в черный туман.
Призрак рухнул на колени и начал заваливаться лицом вниз. Кельсер подхватил его, снова слившись с силой Охранения.
— О, Призрак, — прошептал он. — Бедное дитя.
Кельсер чувствовал, что дух мальчишки распылен, разбит, надломлен до самой сердцевины. До него донеслись спутанные мысли Призрака о любимой девушке, о своих неудачах.
Этот мальчик последовал за Разрушителем, потому что в глубине души отчаянно мечтал, чтобы его направлял Кельсер, и очень старался быть на него похожим.
При виде такой веры внутри Кельсера все перевернулось. Вера в него — Кельсера, Выжившего.
Притворяющегося богом.
— Призрак. — Кельсер снова коснулся души мальчика своей. В горле встал ком, но он заставил себя выдавить: — Призрак, ее город горит.
Призрак задрожал.
— В огне погибнут тысячи, — прошептал Кельсер, дотронувшись до щеки мальчика. — Призрак, дитя. Хочешь быть как я? В самом деле хочешь? Так поднимайся и дерись!
Кельсер глянул на разъяренного Разрушителя, принявшего форму бурлящей воронки. В это место направлялось все больше его внимания. Скоро он даст Кельсеру пинка под зад.
Эта победа над Разрушителем была незначительной, но кое-что доказывала. Ему можно противостоять. У Призрака получилось.
И получится снова.
Кельсер посмотрел на дитя в своих руках. Нет, уже не дитя. Открывшись Призраку, он произнес единственный, непреложный приказ:
— Ты должен выжить!
Призрак с воплем поджег олово, от шока к нему вернулась ясность мысли. Кельсер торжествующе поднялся на ноги. Призрак сумел встать на колени, его дух укреплялся.
— На любое твое действие, — сказал Разрушитель Кельсеру, будто увидев его впервые, — у меня заготовлен контрудар.
Сила уничтожения набросилась на город отростками тьмы. Разрушитель не оттеснил Кельсера прочь — то ли потому, что его внимание все еще было сосредоточено преимущественно в другом месте, то ли его просто не заботило, останется ли враг наблюдать за концом города.
Пожары. Смерть. В краткий миг озарения Кельсер познал план Разрушителя: сжечь город, стереть все следы неудачи, покончить с этими людьми.
Призрак уже действовал: общался с горожанами, раздавал приказы, будто сам Вседержитель. А это кто…
Сэйзед!
При виде спокойного террисийца, подошедшего к Призраку, потеплело на душе. У Сэйзеда всегда были ответы, однако теперь он выглядел изможденным и растерянным.