Тайны Космера (сборник) (ЛП) - Сандерсон Брэндон. Страница 89

Вверху, в кроне дерева что-то зашевелилось. Закат помедлил, прищурившись. С ветвей свисала женщина, пойманная в сеть из желетросных лиан — они вызывали онемение и лишали способности двигаться. Итак, одна из его ловушек все-таки сработала.

— Э-э-э… привет, — сказала женщина.

«Женщина. — Закат вдруг почувствовал себя глупцом. — Ступня меньше, шаг легче…»

— Сразу хочу пояснить, — произнесла незнакомка. — Я не собираюсь ни красть твоих птиц, ни нарушать границы твоей территории.

Закат подошел ближе, чтобы рассмотреть женщину в угасающем свете дня. Он узнал ее: одна из тех клерков, что присутствовали на встречах в компании.

— Ты обрезала мои растяжки. — Слова непривычно перекатывались на языке, и фраза вышла обрывистой, будто он проглотил пригоршню пыли, — следствие нескольких недель молчания.

— Э… да… Я думала, ты сможешь их заменить. — Она помедлила. — Прошу прощения.

Закат отступил на шаг назад. Женщина медленно вращалась вместе с сетью, в которую снаружи вцепился авиар. Как и его птицы, он был ростом с три кулака, но с бело-зеленым оперением. Стример — на Патжи эта порода не водилась. Закат почти ничего не знал о стримерах, кроме того, что, как и Кокерлии, они защищали разум от хищников.

Заходящее солнце удлиняло тени, небо темнело. Скоро придется затаиться на ночь, ибо с темнотой пробуждались самые опасные хищники острова.

— Клянусь, я не собираюсь ничего у тебя красть, — сказала женщина из своих пут. Как же ее звали? Наверняка ему говорили, но он не мог припомнить имя. Что-то нетрадиционное. — Ты ведь меня помнишь? Мы встречались в компании.

Он не ответил.

— Пожалуйста, — добавила она. — Я бы предпочла не висеть вниз головой на дереве и истекать кровью, привлекая хищников. Если ты не против.

— Ты не траппер.

— Ну, нет. Наверняка ты заметил, что я женщина.

— Бывали и женщины-трапперы.

— Лишь одна. Была только одна женщина-траппер, Яалани Отважная. Я сто раз слышала ее историю. Может, тебе будет любопытно узнать, что почти в каждом обществе есть миф о женщине, занимающейся мужской работой. Она отправляется на войну, переодетая мужчиной, или ведет в бой отцовское войско, или промышляет на острове. Я убеждена, что подобные истории существуют только для того, чтобы родители могли сказать дочерям: «Ты не Яалани».

Женщина оказалась болтливой. Даже слишком. Как и многие на Ээлакинских островах. У нее была такая же смуглая кожа, как у Заката, и говорила она на языке его народа, но этот ее легкий акцент… Закат все чаще слышал его на родных островах. Так разговаривали те, кто получил образование.

— Можно меня спустить? — Ее голос немного дрожал. — Я не чувствую рук. Мне… не по себе.

— Как тебя зовут? Я подзабыл.

Слишком много болтовни. Слова резали слух. Здесь должно быть тихо.

— Вати.

Точно. Неподобающее имя. Не указывает ни на очередность, ни на день рождения. Такие имена носили жители материка. Теперь они не редкость и среди его соплеменников.

Закат подошел и, потянув за веревку на соседнем дереве, опустил сеть. Авиар женщины спорхнул вниз с раздраженным криком, оберегая одно крыло — очевидно, раненый. Вати грохнулась на землю мешаниной темных кудряшек и складок зеленой льняной юбки. Вскочила на ноги, но снова упала. Онемение от лиан пройдет минут через пятнадцать.

Она села и помахала руками, разгоняя кровь.

— Значит… обойдемся без кровопусканий и подвешиваний вниз головой?

— Это байки для детей, — проговорил Закат. — На самом деле мы так не делаем.

— Вот как.

— Будь ты траппером, я прикончил бы тебя на месте, чтобы не дать возможности отомстить.

Закат подошел к ее авиару. Тот разинул клюв и зашипел, расправив крылья, чтобы казаться внушительнее. Сак подала голос с плеча хозяина, но птица женщины словно и не заметила.

Действительно, одно крыло в крови. Закат с удовлетворением отметил, что, Вати знала достаточно, чтобы позаботиться об авиаре. Некоторых его соплеменников совершенно не волновали нужды птиц, к ним относились скорее как к инструментам, нежели к разумным существам.

Вати выщипала перья вокруг раны, в том числе и окровавленные, и перевязала рану бинтом. Крыло все равно выглядело скверно. Возможно, перелом. Закат перевязал бы оба крыла, чтобы авиар не мог взлететь.

— Ох, Миррис. — Вати наконец сумела подняться на ноги. — Я пыталась ей помочь. Но видишь, мы упали, когда чудовище…

— Возьми ее. — Закат оглядел небо. — И иди за мной. След в след.

Она кивнула, хотя онемение еще не прошло. Без единой жалобы подобрала с лиан небольшой заплечный мешок и расправила юбку. На ней был облегающий жилет, а из мешка торчала какая-то металлическая трубка. Футляр для карт? Вати подхватила авиара, и тот с радостью устроился на ее плече.

Закат прокладывал путь, а она ступала следом, не пытаясь напасть сзади. Уже хорошо. Темнота сгущалась все сильнее, но до убежища было рукой подать, и он знал дорогу чуть ли не наизусть. Пока они шли, Кокерлии спорхнул вниз, уселся на свободное плечо Вати и дружелюбно защебетал.

Закат остановился и обернулся. Авиар женщины, отодвинувшись подальше от Кокерлии, прицепился возле лифа и негромко шипел. Кокерлии, как всегда ни на что не обращающий внимание, продолжал выдавать счастливые трели. К счастью, эта порода так хорошо скрывала разум, что даже смертомуравьи посчитали бы его не съедобнее куска коры.

— Это… твой? — Вати взглянула на Заката. — Хотя конечно. Птица у тебя на плече не авиар.

Сак нахохлилась. Она и правда не авиар. Закат пошел дальше.

— Никогда не встречала траппера с птицей, которая не с островов, — послышалось из-за спины.

Это был не вопрос. Так что он не счел нужным ответить.

Убежище — всего на острове у него их было три — располагалось на вершине невысокого холма, к которому вела извилистая тропинка. В ветвях массивного дерева гурра ждала однокомнатная хижина. Деревья — одни из самых безопасных мест для ночлега на Патжи. Их кроны служили пристанищем для авиаров, а большинство крупных хищников передвигалось по земле.

Закат зажег фонарь и поднял повыше, залив хижину оранжевым светом.

— Наверх, — скомандовал он женщине.

Вати оглянулась на темные джунгли. В свете фонаря Закат отметил ее красные от недосыпания глаза, хоть она и одарила его беспечной улыбкой, прежде чем подняться по прибитым к стволу колышкам. Онемение уже должно было пройти.

— Как ты узнала? — спросил он.

Вати помедлила возле люка, ведущего в хижину.

— Узнала что?

— Где находится мое убежище. Кто тебе рассказал?

— Я шла по журчанию. — Она кивнула на ручеек, стекающий по склону холма. — Обнаружив ловушки, поняла, что иду в правильном направлении.

Закат нахмурился. Ручей невозможно услышать: через сотню ярдов он скрывался под землей и опять показывался на поверхность в совершенно неожиданном месте. Дойти сюда по журчанию… вряд ли возможно.

Так она лжет или ей просто повезло?

— Ты хотела найти меня, — сказал он.

— Я хотела найти хоть кого-нибудь. — Вати откинула люк. Изнутри хижины ее голос зазвучал глуше. — Я поняла, что траппер — моя единственная надежда на спасение.

Она подошла к одному из затянутых сеткой окошек. Кокерлии так и не покинул ее плеча.

— Здесь мило. Довольно просторно для хижины, которую построили на склоне холма посреди смертоносных джунглей на уединенном острове, да еще и в окружении чудовищ.

Закат вскарабкался следом с фонарем в зубах. В комнатке два на два шага с трудом можно было выпрямиться в полный рост.

— Вытряхни одеяла, — кивнул он на стопку в углу и повесил фонарь. — Потом переверни и проверь все чашки и миски на полке.

Женщина округлила глаза:

— Что там искать?

— Смертомуравьев, скорпионов, пауков, кровочесов… — Закат пожал плечами и пересадил Сак на жердочку у окна. — Хижина непроницаемая, но мы на Патжи. Отец любит преподносить сюрпризы.

Когда Вати нерешительно сняла заплечный мешок и принялась за дело, он поднялся по лесенке на крышу. Там были оборудованы два ряда птичьих домиков с гнездами внутри и отверстиями, чтобы авиары могли свободно сновать туда-обратно. Птицы никогда не улетали далеко, разве что в особых случаях, так как выросли здесь под его неусыпной заботой.