Катрин Денев. Красавица навсегда - Плахов Андрей Степанович. Страница 47

В середине 70-х годов она играет в двух мрачных итальянских мелодрамах – исторической и современной. Действие обеих, правда, происходит не в Риме: одной – в Болонье, другой – в Венеции. Обе поставлены известными, высоко профессиональными режиссерами.

Мауро Болоньини в фильме «Дела приличных людей» реконструирует нашумевшее в свое время уголовное дело Мурри. Сын известного врача-хирурга убил своего шурина, дабы освободить сестру, к которой он испытывает не совсем братские чувства, от несчастливого замужества. Туллио Мурри играет нервный актер Джанкарло Джаннини, которому совсем скоро предстоит сыграть другого, во многом близкого по типу героя – Туллио Эрмиля в «Невинном» Висконти. Тень «высокого стиля» витает над картиной Болоньини и над образом вдохновительницы убийства Линды Мурри, созданным Катрин Денев. Ее партнером выступает здесь также хорошо знакомый ей по «Тристане» Фернандо Рей. Фильм называли «чудом эстетики», и единственным доводом contra была явная его вторичность по отношению к тому же Висконти, к тому же Бунюэлю.

Два года спустя Денев снимается у Дино Ризи в картине «Потерянная душа». Это драма, которая разворачивается на ветру венецианских каналов. Но и ветер не в состоянии развеять удушающую, неврастеничную атмосферу палаццо, где двое супругов существуют под гнетом какой-то тайны. Бледная, бессловесная героиня Катрин Денев, кажется, насмерть затерроризирована своим мужем (Витторио Гассман). Ожидание разгадки их отношений приводит в конечном итоге в пустующую детскую комнату. Игрушки, тетрадки, детские одежки, собранные там, – единственное напоминание о маленькой девочке, исчезнувшей при таинственных обстоятельствах.

В отличие от фильма Надин Трентиньян, с которого мы начали эту главу, картина Ризи почти не сопряжена с реальностью и представляет собой замкнутую лабораторию психологических опытов с сильным налетом мистики. Гассман, известный своим актерским эгоцентризмом, так же как его герой, пытался затерроризировать свою партнершу, но встретил довольно сильное сопротивление.

Хотя фильмы Болоньини и Ризи принадлежат к числу лучших в итальянской кинопродукции своего времени и в обоих Денев сыграла достойно, ни тот ни другой не имели настоящего успеха ни в Италии, ни во Франции и странным образом почти выпали из биографии их создателей.

Тем не менее Катрин Денев подчеркивает, что из всех заграничных съемок предпочитает итальянские. И объясняет почему: «Там дышат, живут». Видимо, в этот период актриса, уставая от холодноватой манеры французских постановщиков, охотно использует случай ненадолго выехать в Италию и там поработать. Даже если фильмы не делают погоды в ее карьере.

Последний такой случай свел ее с Марио Моничелли – одним из старейших итальянских режиссеров. Фильм вышел в 1986 году под названием «Надеемся, что будет девочка» и собрал целую плеяду международных звезд. В центре картины – женщины, разочарованные в мужчинах и уединившиеся в большом загородном доме. Это Елена (Лив Ульман) и ее дочь Франка (Джулиана дель Сио), в дом ненадолго заглядывает отец Франки (Филипп Нуаре), а вскоре после его неожиданной гибели – его любовница (Стефания Сандрелли).

Катрин Денев играет актрису Клаудию, младшую сестру Елены. Эта типичная горожанка поглощена профессиональными и личными проблемами, которые не позволяют ей всерьез заняться воспитанием дочери, оставленной в деревне на попечении у сестры. Визит к близким побуждает ее многое пересмотреть в своей жизни…

Картина широко рекламировалась, каждая из актрис подробно распространялась перед журналистами о том, как много личного внесла она в характер своей героини. Только Денев заявила: «Я не похожа на Клаудию. Никогда не стала бы играть женщину, подобную мне. Предпочитаю создавать образ от начала до конца».

Увы, образ Клаудии ходулен, а ее душевные метания кажутся вымученными. Это равно относится и к остальным персонажам фильма: даже «бергмановские» интонации и жесты Лив Ульман воспринимаются как самопародия. Сцена, в которой женщины, сначала рыдая, а потом смеясь до упаду, рассказывают друг другу о своих невзгодах, неплохо задумана драматургически, но начисто провалена режиссерски и актерски. Героини, объединенные идеей женской солидарности, надеются, что беременная Франка родит девочку. Но именно мужского начала и крепкой режиссерской руки ощутимо недостает этой вялой картине, хотя и получившей высокие оценки не в меру снисходительной итальянской критики.

Это не частная неудача, а общая проблема. К концу 80-х годов итальянское кино резко сдает свои позиции и становится глубокой культурной провинцией. Этому во многом способствует деятельность телемагнатов типа Берлускони. Наоборот, кино во Франции получает поддержку государства и выживает, несмотря на трудности. Настанет момент – и оно пойдет в гору. Так что ситуация складывается противоположная той, какую мы обрисовали в начале этой главы.

Все эти годы Денев и Мастроянни общаются редко, чаще всего опосредованно – через Кьяру. Однажды, остановившись в романтическом венецианском отеле «La Fenice» – пристанище оперных звезд, я увидел рядом с фотографиями Пласидо Доминго и Терезы Стратас два больших снимка, где изображены Денев и Мастроянни вместе с десятилетней дочерью.

Кстати, и Кристиан полюбил «итальянского дядю», но тот был уже далеко. Между двумя детьми пролегла разница в девять лет; разница была еще и языковая, поскольку Кьяра выросла двуязычным ребенком и прекрасно говорила по-итальянски. Когда в школьном театре ей, немножко по блату, поручили роль принцессы в «Ослиной шкуре» Шарля Перро, ее сводная сестра Барбара Мастроянни сшила и прислала из Рима роскошные платья под названием Луна и Солнце.

По рождению Кьяра действительно была принцессой европейского кино. А это совсем нелегко. Трудно ребенку в семье знаменитого отца. Девушке, стремящейся в актрисы, совсем непросто, если мать – звезда. На Кьяру, наследницу европейской аристократической кинодинастии, пала двойная нагрузка. Можно себе представить, что чувствует юное существо, живя в Париже с мамой – самой популярной в мире француженкой. А папа, который каждый день звонит из Рима с вопросом, что девочка ела на ланч, – актер номер один итальянского кино. Родиться дочерью Катрин Денев и Марчелло Мастроянни – не все ли равно, что быть принцессой киногрез, с детства заточенной в рулоне пленки?

Но эти проблемы возникли потом. До двенадцати лет Кьяра училась в закрытой частной школе Монтессори и даже не подозревала, насколько знамениты ее родители. Дома царила идиллия: Кьяра была маминой дочкой, а Катрин идеальной мамой: они вместе сажали цветы и готовили замысловатые блюда для себя и Кристиана. Зато «римские каникулы» Кьяра проводила с отцом – то на лыжном курорте в Кортина, то на венецианском карнавале, то на море, то в деревенском доме в Тоскане.

Отец часто вызывал ее на съемки, когда она еще девочкой выступала в эпизодах – в «Городе женщин» Феллини, в «Очах черных» Никиты Михалкова. Кьяра провела три недели в России и очень огорчилась, когда ее эпизод был вырезан в окончательном монтаже фильма. Мастроянни тогда особенно переживал за свою 15-летнюю дочь: в это время она впервые влюбилась, и обеспокоенный папа тотчас же устремился за ней в Париж.

Если Кристиан органично вобрал в себя шарм отца и красоту матери, Кьяра оказалась внешне не столь гармонична. Ее лицо делится на две половины: верхняя от матери, нижняя от отца. Сама она считала, что у нее длинный нос и слишком много родинок. Но комплексы не помешали ей мечтать об актерской карьере. Ни отец, ни мать ее к этому не толкали. Мастроянни любил говорить, что актеры занимаются этим ремеслом, поскольку не способны ни на что другое. Денев тоже, разумеется, не проявляла энтузиазма.

Кьяра сама попросила режиссера Андре Тешине попробовать ее на роль в фильме «Мое любимое время года». На роль дочери…Катрин Денев, для которой это стало полной неожиданностью. Матери ничего не оставалось делать, как смириться с тем, что и второй ее ребенок поддался искушению и пошел по актерским стопам. Причем с гораздо большим успехом, чем Кристиан: Кьяра Мастроянни считается одной из самых успешных актрис своего поколения.