Катрин Денев. Красавица навсегда - Плахов Андрей Степанович. Страница 7

Вести свою сознательную линию в отношениях с кинематографом – это стало возможно для Денев лишь после успеха «Шербурских зонтиков». Но и в преддверии этого успеха она сделала важный шаг, хотя, так сказать, в отрицательном смысле: отвергла недолговечные соблазны, которые, скорее всего, сулило сотрудничество с Вадимом.

Решила она и еще одну дилемму, весьма существенную для деловой женщины. Катрин Денев не феминистка (если иметь в виду крайние формы), но своим опытом утверждает возможность и право быть независимой от представителей сильного пола. «Как современную женщину с красотой классического типа, – пишет Франсуаза Гербер, – ее часто представляют в благополучном буржуазном доме с мужем и детьми, но эта картина не отражает действительности».

Катрин Денев, практически не прекращая работать и не состоя в замужестве, воспитала двоих детей. Сын Кристиан Вадим, с тех пор как он перешагнул порог двадцатилетия, снялся во многих картинах, в том числе у своего отца в фильме «Вечеринка с сюрпризом» (1982). Это – чувствительная история из эпохи начала 50-х годов, о которой Роже Вадим вспоминает с нескрываемой ностальгией: «Еще не было телевидения, а на автострадах не творилась такая давка, как теперь. Нельзя было в каждой лавке купить противозачаточные таблетки. Контакты юношей и девушек были куда более длительными и романтичными…»

Комментируя актерский дебют сына, Денев говорит, что Кристиан сделал это без ее согласия: «Дал себя искусить… Но не хочу распространяться на эту тему. У него своя жизнь, и я должна с этим смириться». Не так давно мать и сын вместе сыграли в фильме Рауля Руиса «Обретенное время» по последней части эпопеи Марселя Пруста.

Фраза об искушении не случайно появилась в связи с именем Роже Вадима. Но смысл ее шире: Катрин Денев и впрямь считает актерский жребий неблагодарным для мужчины. Она любит цитировать Мерил Стрип: «Актриса – это больше чем женщина. Актер же – меньше чем мужчина». И готова проиллюстрировать эту мысль целым рядом примеров из практики французского кино.

Имидж Денев опирается не только на ускользающие от рационального определения черты ее женского облика, но и вбирает угадываемый за экранным образом характер личности. И хотя этот характер, в отличие от Джейн Фонды или Ванессы Редгрейв, не утверждает себя в шумных политических кампаниях, он безусловно свидетельствует, что актриса Катрин Денев – «больше чем женщина».

Войдя в кинематограф спокойно и без апломба, Денев словно засвидетельствовала, что приходит всерьез и надолго, что она не жаждет самоутвердиться любой ценой, а ищет свой путь в деле, которому служит. В этом ее отличие от Вадима, с которым актрису тем не менее долгие годы связывали вполне добрые отношения. Их чуть не поссорило появление в 1986 году на полках парижских магазинов книги Вадима «От звезды до звезды». В Америке она вышла с большим по сравнению с французским изданием количеством интимных подробностей и под названием «Бардо, Денев и Фонда: Моя жизнь с тремя самыми прекрасными женщинами мира». На обложке утративший былую славу режиссер изображен на фоне трех своих избранниц. Сам он считал, что сложил «полный нежности и почтения гимн исключительным женщинам». Уже в предисловии, упреждая упреки, он пишет, что настоящая звезда не может претендовать на то, чтобы сохранить в тайне свою личную жизнь. Такая позиция полностью неприемлема для Катрин Денев, презирающей тех, кто обнажает свои чувства перед посторонними.

В рецензиях на книгу критика, окрестившая ее «чтивом для пляжа», не скупилась на иронические выпады в адрес Вадима, называя его то Синей Бородой, то Нарциссом, который ищет свое отражение в женщинах. Особенно это касается финальной сцены, где автор – он же герой книжки – предстает больным, со сломанной ключицей, в окружении встревоженных Брижит, Катрин, Аннет и Джейн, чудом – чего только не бывает в кино! – оказавшихся на одной съемочной площадке. Образ гарема, заимствованный из фильма «8 ¹/₂», напомнил, что Вадим начисто лишен феллиниевской магии и самоиронии.

Атмосфера скандала, сопровождавшая появление книжки, быстро рассеялась. «Целомудрие и скромность даны не всем. Трудно быть джентльменом, но не легче неустанно слыть султаном», – резюмировала свои отзывы пресса.

Еще раньше Роже Вадим опубликовал на страницах «Пари Матч» очерк «Денев, или Совершенство». Он, в частности, писал: «Воображаю себе зал суда. Председатель открывает заседание: «Любимая всеми, прошу встать!» Судья вглядывается в молодую прекрасную блондинку, одетую в скромный костюм, несомненно, работы большого мастера. Ее блестящие глаза цвета бронзы, с легким отливом золота, мгновеньями становятся зелеными… Красиво очерченные, нежные, пылкие уста могут приобретать выражение иронии. Эти уста, полные понимания, с оттенком жестокости, напоминают полотна итальянского Ренессанса. У нее гладко и тщательно зачесанные волосы… Да, она заслужила, чтобы обвинить ее в идеальном преступлении. И оправдать. Ибо успех не пришел к ней легко».

Трудно сказать, насколько Денев пришлась по душе нарисованная здесь картина. По ее свидетельству, она лишь однажды чувствовала себя как подсудимая перед прокурором… на съемках «Порока и добродетели». Иногда подобие этого чувства возвращается к ней, когда приходится давать телеинтервью – жанр, категорически не любимый актрисой. Сама же Денев, говоря о Вадиме, тоже использовала «юридический» образ: «Вадим был бы ужасным председателем суда, придумывая смягчающие вину обстоятельства, или с закрытыми глазами оправдывая виновных». В общем, подсудимая оказалась скорее оправдана, чем виновна.

Когда Денев уже была знаменита, в прессе единственный раз проскользнуло сообщение о проекте ее совместного с Вадимом фильма – новой версии «Дракулы», где Денев вновь, как в «Пороке и добродетели», предстояло сыграть роль «белокурой жертвы». Но этот замысел не осуществился. А совсем недавно актриса предстала в телеверсии «Опасных связей» в образе маркизы де Мертей. Вадима, некогда прославившегося экранизацией романа Лакло, к этому времени уже не было в живых. 72-летнего «вечного юношу французского кино», умершего от рака, хоронили самые знаменитые люди Франции, включая премьер-министра. Катрин Денев стояла рядом с последней женой Вадима актрисой Мари-Кристин Барро.

Можно ли представить, чтобы роман Денев с Вадимом оказался более долговечным и счастливым? Вряд ли. Уж слишком они были разные. Катрин не ревновала Вадима – даже когда его экс-супруга Аннет заявилась на улицу Энгр и в отсутствие хозяев заснула в их спальне. Мирилась она и с вадимовским богемным стилем жизни, хотя он был ей не слишком близок. Больше всего претила необязательность Вадима: он мог прийти «к ужину» в одиннадцать вечера или вовсе загулять до утра. Беспечный и легкий на подъем, он был душой компании и преданным другом, но в то же время мог быть невнимательным к своей женщине, не в состоянии запомнить цвет ее любимых роз.

Катрин была хорошей матерью для Натали, но общий с Вадимом сын Кристиан их не сблизил. Увидев в роддоме его морщинистый лобик, отец счел его «самым безобразным из всех детей», еще не зная, что он унаследует красоту матери. Сама же Катрин уже тогда находила ребенка дивным красавцем. Живя летом в Сен-Тропе, этом земном раю, родители Кристиана непрестанно ссорились. «Мне становилось все труднее сносить интеллектуальную и домашнюю диктатуру Катрин, – жалуется Вадим. – Наши темпераменты, наши жизненные концепции были прямо противоположными. В юриспруденции это называется несовместимостью характеров».

Однажды они поехали в компании рыбачить и попали в бурю, на лодке загорелся мотор. Когда они все же достигли берега поздно ночью, Катрин, которая вела себя очень мужественно, сказала Вадиму, что в часы опасности все обдумала и поняла: «Если мы чудом спасемся, жизнь разлучит нас». Она всегда была немного фаталисткой.

Попытка примирения произошла летом 1963 года на съемках «Шербурских зонтиков»: она оказалась неудачной. Вадим специально приехал в Шербур, оставив Кристиана кормилице, но отбыл на другой день «в полном отчаянии». А в декабре Катрин съехала с улицы Энгр – как считает Вадим со ссылкой на бульварные газеты, чтобы сопроводить на гастроли Джонни Холлидея. Через несколько дней она вернулась, но разрыва уже было не избежать.