Секретная помощница для Полковника (СИ) - Гольдфайн Ольга. Страница 17
Василиса подошла и осторожно обняла его:
— Олег, посмотри на меня!
Это была случайность. Чистая случайность. Такое бывает на войне.
Его лицо исказила гримаса боли. Он опустился на колени перед девушкой и уткнулся лицом в плоский живот.
— Тише, милый, тише.
Всё прошло. Всё позади. Ты ни в чём не виноват.
Ребёнок жив, он в другой семье, его усыновили. У него новые мама и папа, он их любит. Он счастлив.
Успокойся.
Почувствуй, как тепло моего сердца проникает в твою грудь. Тает лёд, который сковывал твою душу.
В твоей груди тёплый огонек — это росток любви.
Помоги ему расправиться.
Позволь колючей проволоке чувства вины отступить и дать ему пространство для роста.
Всё хорошо.
То, что случилось — в прошлом. Оно ушло. Исчезло.
Так было нужно для чего-то.
Ты свободен.
Ты любим.
Ты — хороший человек.
Она баюкала сильного мужчину в своих руках. Гладила его колючий ёжик волос. Целовала макушку.
Он стоял на коленях, обнимая её хрупкий стан, словно Василиса — его опора. То, что удерживает в этой жизни и не даёт упасть в бездну.
Когда буря отшумела, понадобилось ещё несколько минут тишины, чтобы мужчина пришёл в себя.
Затем Олег встал и крепко обнял Василису. Осторожно поцеловал в шею, не в силах противиться запаху девушки, сводящему его с ума.
Затем поднял Василису на руки и унёс в свою спальню:
— К чёрту всё. Хочу тебя. С первого взгляда. Нет, пожалуй, с первого слова, когда услышал твой голос по телефону.
Сдохнуть готов, лишь бы ты позволила дотронуться. Поцеловать. Хотя бы один раз.
Знаю, что недостоин, но всё равно надеюсь…
Глава 19
Глава 19
Время любить…
Он бесстрашно смотрел девушке в глаза и молил о пощаде. О милости — великой, незаслуженной, но такой желанной. Необходимой. Выстраданной.
И Василиса сама потянулась к нему губами, когда он бережно положил её на покрывало, словно это хрустальный цветок, хрупкий и невесомый.
Ум девушки твердил: «Остановись! Это неправильно! Ты пожалеешь!», но глупое Сердце с восторгом и отчаянием стремилось выпрыгнуть из груди.
Она покрывала его глаза лёгкими, порхающими поцелуями, забирая боль и страх, растворяя гнев и усмиряя жажду саморазрушения в этом сильном человеке.
Вентура прижимал Василису к себе, гладил руками изгибы тела, не веря своему счастью.
Не оттолкнула. Позволила. Протянула руку, удержав над обрывом.
Спасла от самого себя.
И не было больше никого и ничего вокруг.
Только два сердца, сгорающих в одном костре вожделения. Только два разума, соединённые раз и навсегда. Только два тела, принадлежащие друг другу.
Василиса отпустила себя и свой Дар, доверившись Судьбе: либо осыпаться пеплом на горячих простынях страсти, либо воскреснуть Фениксом к новой жизни, разрушив прошлое.
Сила лилась из груди непрерывным потоком, растворяя в себе все тёмные энергии, слепые пятна в их общем Поле.
Очертания комнаты стали размытыми. Невозможно было сказать, день сейчас или ночь. На стенах плясали тени, исполняя танец огненной страсти.
Вентура целовал девушку так, словно хотел сожрать эти сочные губы. От трепетной прелюдии и призрачной надежды на близость довольно быстро перешёл в наступление, едва почувствовав несмелый отклик.
Он уже не мог сдерживать своё желание завоевать, присвоить, поставить клеймо. В нём словно проснулся зверь, жаждущий полностью завладеть добычей. Стать единовластным хозяином.
Эти животные порывы с одной стороны настораживали мужчину, а с другой ощущались как нечто древнее, истинное, правильное.
Он быстро и умело освободил девушку от одежды. Так, что Василиса даже не поняла, как осталась абсолютно голой. Не переставая покрывать поцелуями отвоёванную территорию, Вентура тихо порыкивал, крепче прижимая её к себе, словно впечатывая в свою плоть.
Он сходил с ума от цветочного аромата кожи. Он ощущения бархата под подушечками пальцев. От небольшой и упругой груди, помещающейся в ладонь.
Она была вся — под него. Для него. Его, и ничья больше.
Василиса терялась в этом море ощущений. Сильные эмоции затопили разум, и она уже не понимала, где заканчивается её тело и начинается тело мужчины.
Настолько переплелись их мысли и чувства, энергии и вибрации.
На секунду Олег остановился и освободил от одежды себя, а потом одним движением приподнял Василису и сдернул покрывало.
Девушка почувствовала гладкость и прохладу шёлковых простыней, и прошлое видение стало явью: в один момент эти простыни воспламенились, стоило только мужчине осторожно раздвинуть её набухшие складки и коснуться пальцем небольшого бугорка.
Толпы мурашек покрыли кожу Василисы, а в голове не осталось ни одной связной мысли: только страсть, только потребность в этом диком хищнике, только непреодолимое желание сдаться на его милость и почувствовать себя защищенной, любимой, единственной.
Олег бережно ввел палец по влагалище, скользя по влажным стеночкам. И тут же наткнулся на препятствие. Вспышка восторга и удовлетворения едва не лишила мужчину разума:
«Б..ть, я знал, чувствовал, что буду первым! Это только моя женщина — отныне и навсегда! Никому и никогда не отдам! Боженька, спасибо тебе, я больше не подведу, обещаю!»
Промелькнувшая мысль о презервативе не нашла отклика, но Василиса успела её считать:
— Олег, остановись… Защита…
Вентура вовсю терзал поцелуями грудь, всасывал сосок и дразнил клитор, впитывая всем своим существом сладостные стоны девушки.
— Я — чист. Ты — чиста и невинна. Сегодня можно без этого… — и он продолжил сводить с ума свою Фею.
Василиса плавилась. Она комкала в руках простыни, чтобы не издавать громких звуков. Потеря контроля оказалась сладкой мукой, дарующей неизведанное удовольствие.
Порой по её телу прокатывались волны дрожи, словно она замёрзла, но это было всё то же желание близости, помноженное да Дар.
Вентура осознавал, что между ними происходит нечто большее, чем просто секс.
Запредельная степень единения, взаимопроникновения, где уже невозможно разделить чувства, слова и мысли. Они принадлежат двоим.
— Олег, пожалуйста… Я больше не могу…
Полковник не заставил себя упрашивать, раздвинул ноги девушки и вошел одним толчком на всю длину своего немаленького члена.
Вспышка боли и наслаждения едва не погасила сознание обоих.
Наслаждение принадлежало телу мужчины, а боль — телу женщины. В двойной концентрации эти ощущения тянули на катарсис.
Вентура немного притормозил, дав обоим пережить волну, а затем начал потихоньку двигаться. Но Василиса, практически не чувствующая боли под убойной дозой эндорфина и окситоцина, настойчиво толкнула его в себя, и тем самым подала сигнал: "Не сдерживайся!"
Мужчина как бешеный начал вколачиваться в лоно девушки. Рычал и тискал одной рукой её попку, а второй сжимал грудь. При этом ртом он собирал стоны с губ Василисы, словно живительную росу на рассвете.
А когда она выкрикнула его имя, рассыпавшись звездным фейерверком ярких чувств в голове, в тот же момент он взорвался осколочным снарядом, сметающим всё на своём пути.
И не было в мире счастливее этого мужчины, осознавшего великий подарок Судьбы:
«Она — только Его.
Дня Него.
Как награда.
Как утешение после всех страданий.
Как главный приз в беге на длинную жизненную дистанцию с полосой препятствий, в виде ранений, гибели друзей, ссор с отцом, проблем с холдингом».
А Василиса приняла этого мужчину полностью и подарила своё сердце:
«Бери. Владей. Защищай».
Обессиленные, они даже не пытались оторваться друг от друга.
Олег обнял девушку, спеленав её руками и ногами, уложив голову на подушку и уткнув носом в свою шею: