Прости меня (СИ) - Катаева Татьяна Анатольевна. Страница 60

— Наташа позвонила в середине августа, и попросила подыграть ей. Мол, чтоб никто не доставал и не преследовал.

— А её кто-то преследовал?

— Я всего не знаю. Но той осенью, она просила меня помочь отомстить одному парню. Она там целый сценарий написала. До мелочей продумала. Но что-то случилось, и она отказалась от затеи. А потом и вовсе скрылась. Уехала к родителям. И сейчас до сих пор живёт у них.

— А парень этот кто? Я?

— Нет. Это Никопольский. Она сказала, что на вечеринке он подмешал ей наркотики. А ещё, что пытался взять силой. Она хотела его наказать. Проучить.

— Так зачем замужество? Он что её преследует до сих пор?

— Я не знаю. Серьёзно. Она попросила, я сделал. На этом всё. Извини, меня девушка ждёт. И пожалуйста, не говори ей, что это я тебе рассказал. Не хочу, чтоб обижалась. Она мне как сестра.

— Хорошо. Спасибо за правду. Ты сильно мне помог.

Сука, если Никольский до сих пор её преследует, я убью его. В этот раз сто процентов. Мне надо узнать правду, и если для этого нужно ехать к ней. Я поеду. Завтра же.

Сегодня месяц особенно яркий. Полный. Он как свет в конце туннеля. Спасительный или губительный он?! Начало это или конец?!

Глава 43."Таких гостей мы не ждали"

Наташа

Сегодня был отличный день. Мы сходили с Аней на массаж, поплавали в бассейне и теперь вымотанные, но довольные гуляем с бабушкой.

Выходим с мамой с магазина. Взяли по кофе и решили пройтись ещё по алее Славы, пока Анечка спит.

Когда уже подходили к дому, я увидела знакомую машину. Она стояла слишком далеко, что бы точно понять, это его машина или нет.

На всякий случай, я хотела предупредить маму. Но не успела.

— Привет, Наташа.

Голос за спиной, заставляет меня остановиться. Сердце замирает и кажется я в состоянии обморока. Я и правда останавливаюсь. Мама с коляской тоже. Я так боялась, что этот момент настанет. Но верила, что всё обойдется. А сейчас, даже не знаю, как вести себя.

Поворачиваюсь, и встречаюсь с ним взглядом. Боже, как же он похудел. Под глазами темные круги, волосы взъерошены, взгляд потухший. За то одет как с иголочки. Черные джинсы и футболка поло. Почти месяц его не видела. А он всё так же хорош собой.

— Привет. Что ты тут делаешь? — говорю вроде спокойно, а у самом даже ноги трястись начинают.

— Хочу поговорить.

— Ладно, — соглашаюсь лишь для того, чтобы уйти подальше от мамы с дочкой.

Мама всё это время просто молча наблюдает. Боже, мама, подыграй.

— Тёть Лид, вы идите. Кристине уже пора кормить ребёнка. А то скажет ещё, что крестная похитила её дитя. Я позже зайду на чай, как и обещала.

— Да, дорогая. Я ей передам.

Как только мама начинает движение с коляской, поворачиваюсь к Горскому. Он провожает маму взглядом, и даже немного выглядывает, когда они заворачивают к подъезду.

— Так что хотел? Говори, — голос уже немного успокоился и даже тело теперь поддаётся контролю. Всё потому, что дочка в безопасности.

— Кто такие? — приподнимая одну бровь, спрашивает Гордей.

Так и хочется ответить ему вежливо и с любовью, — а тебя ебёт?! Припёрся сюда, ещё и вопросы странные задаёт. Неужели кто-то с девочек проболтался?! Не может этого быть.

— Соседка и крестница. Ты за этим хрен знает куда приехал?

— Где муж?

— Слушай, Горский, ты меня уже бесить начинаешь. Я что на допросе?

— Просто интересно.

— Учится муж. Баскетбольную карьеру строит. Такой ответ тебя устраивает?

— Я хочу поговорить по поводу Никопольского. Он тебя до сих пор достаёт?

А это неожиданный поворот. При чём тут Тимур? И в смысле до сих пор. Он что меня когда-то доставал?

— Не понимаю о чём ты.

— Я всё знаю. За твой синяк на бедре, за наркотики в коктейле. И даже за план мести.

— Ух ты, поздравляю. А мне что с этого, что ты теперь знаешь? — моё раздражение достигло пика.

— Наташ, давай поговорим спокойно. Пошли сядем на лавочку. Нам надо многое обсудить.

Он делает шаг на встречу и берёт мою руку. Но я резко вырываю её. Ещё чего не хватало.

— Нам не о чем с тобой говорить. Ты сказал мне в своё время достаточно. Мне хватило.

— Прости меня. Я был не прав. Я всё понял и осознал.

— Что осознал Гордей? Что я отличная актриса и что меня перетрахала вся общага? Или же, что я хотела от тебя и твоего отца деньги? А ещё, что я трахалась с Никопольским? Или же я такая же подстилка как и все? За эти слова просишь прощения или может за какие-то другие? А ведь это я назвала не самое худшее с того, что ты мне говорил. Уходи Горский. Оставь меня в покое. Дай жить нормальной жизнью.

— Наташа…

Но я останавливаю его рукой. Хватит. Надоело это слушать.

— Хватит держаться за прошлое. Отпусти меня. Я же тебе миллион раз уже повторяла, я ненавижу тебя. У меня всё хорошо. Никто меня не преследует. Не пытается изнасиловать. Толкнуть в бассейн. Убить. Унизить или оскорбить. Всё это исчезло вместе с тобой из моей жизни. Пожалуйста, уезжай, и больше никогда не приезжай сюда. Забудь дорогу.

Я разворачиваюсь и убегаю подальше от него. Моя злость рассеивается с каждым новым шагом. Мне больно. Мне грустно. Мне так жаль. Но по-другому просто нельзя.

Домой не вхожу, а врываюсь, как будто за мной гонятся волки. Стая диких волков. Мне хочется закрыться в своей комнате и долго плакать. Мне хочется уделить себе время, чтобы успеть успокоиться. Но у меня этого времени нет.

Всё моё свободное и не свободное время теперь только для одного человека. Очень маленького. Но такого красивого человека, что дух а ж захватывает.

Моя доченька. Моя Анечка.

Забегаю в ванну. Снимаю с себя уличную одежду, мою руки и одеваюсь в домашнюю одежду. Шорты и футболка. И сразу же бегу к своей принцессе.

У нас время кормления.

Когда захожу в детскую, мама развлекает её.

— Уже проснулась? — улыбаясь спрашиваю я.

— Да, только что. Всё в порядке? — спрашивает мама и сверлит меня взглядом.

— Да, мамуль. Всё хорошо.

— Врёшь, и не краснеешь.

Пока мама говорит, я уже беру Анечку на руки, и прилаживаю к груди. Она жадно хватается за сосок и сладко начинает пить молоко.

Первые пару секунд, мне всегда не приятно. Грудь слишком чувствительная, в принципе, как и всё моё тело. Но, уже секунд через десять, боль отступает и я наслаждаюсь кормлением.

Наклоняюсь и целую мою крошку в волосики, которых пока так мало. Но они не темные как у меня. А ещё, моё желание не сбылось. Я мечтала, что мой ребёнок не будет под копирку с отцом. Но увы…

Стоит только посмотреть в её глаза. Они цвета неба голубого. Они цвета озера глубокого. Они такие же как у отца. Бездонные океаны. Вот только глубже и выразительнее. Хотя говорят, что к годику цвет глаз у детей может поменяться. Но как бы мне прискорбно не было, я не хочу чтоб они менялись.

Я наполняюсь сумасшедшей энергией, когда смотрю в них. Я раз за разом оживаю, но столько же раз и погибаю. Это тот же никотин, который ты знаешь что нельзя, но всё равно, раз за разом затягиваешься.

Иногда мне хочется выпить какого-нибудь яда. Чтобы отравить в себе всё то чувство, которое до сих пор теплится к Горскому.

Это невыносимо больно любить его. Он так много боли мне причинил. А я всё равно дрожу рядом с ним. Стоит вдохнуть его аромат, и я чувствую себя бесхребетной и не имеющей собственного мнения девушкой. Рядом с ним я забываю все обиды. Просто срабатывает магнит. А как известно в физике, магнит отключает и блокирует все лишние волны.

— Это был он? — неожиданный вопрос мамы возвращает меня на землю. Всё время когда думаю о нём, перехожу в какое-то иное пространство.

— Ты о ком? — всё-таки пытаюсь включить дуру. Вдруг проканает. Хотя зная мою мама, она докопается до истины, даже не доставая лопату. — Ладно, мам. Не смотри ты так на меня.