Повелитель теней. Том 5 (СИ) - Романов Вик. Страница 15

— Даже не знаю, мне обижаться или загордиться, — я насмешливо фыркнул.

— На правду не обижаются, — парировал Владимир и продолжил: — Какое-то время мои покровители не вмешивались и наблюдали. Они предполагали, что всё закончится, после того как ты впал в кому. Но ты смог выкарабкаться, и Перун пустился в разнос. Он уже не просто тебя преследовал, но действовал самостоятельно, напрямую и без посредников. А это строжайше запрещено. На подобные выходки уже нельзя закрывать глаза.

— Но ваши покровители закрывают, — я невесело рассмеялся. — Ну, или, по крайней мере, боятся высовываться. Судя по тому, куда вы ведёте, они устроили заговор? Боятся выступить против и хотят сперва набрать компромат, заручиться поддержкой других Богов… и, не знаю, найти какой-нибудь сильный артефакт, чтобы приструнить Перуна? Кстати, сколько у вас покровителей? Я слышал всего лишь о двух Родах, которым помогают двое Богов, и вы не принадлежите ни к одному из них.

— Род Ломоносовых благословили пятеро Богов, — холодно заметил Владимир.

— О которых давным-давно ничего не слышно. С таким же успехом мне могло покровительствовать сто пятьдесят Богов. Результат был бы тем же, — я устало прикрыл глаза, переводя дыхание. Всё-таки Владимир воспринимал меня как юнца, который не осознаёт всю серьёзность происходящего. Он разговаривал со мной скорее как с ребёнком, а не взрослым. Утаивал информацию, а то, что озвучивал, пытался смягчить. Он явно считал, что мне не стоит знать всё. И меня это не устраивало. Я пристально на него посмотрел и сказал: — Вы можете не пудрить мне мозги. Я прекрасно понимаю, что Боги не стали бы меня спасать по доброте душевной. Скорее всего, они хотят понаблюдать за мной, чтобы понять, зачем меня преследует Перун. И чтобы получить выгоду. Вероятно, я стану разменной монетой. Конечно же, ради благих целей. Чтобы Соглашение больше не нарушалось.

— Твой сарказм неуместен, — голос Владимира совсем уж заледенел. Однако я готов был поклясться, что его недовольство было наносным, а в глубине глаз плясали одобрительные огоньки. — А что насчёт моих покровителей… Они не помогают моему Роду. Лично я заслужил их внимание и заступничество, они сделали меня избранным. Моя храбрость показалась им… интересной. В той битве, когда я истратил всю свою магию, именно они спасли меня. Именно они излечили моё магическое ядро, — он скривился. — После такого магического истощения становятся калеками — магию просто невозможно вернуть. Мой долг перед Богами рос с каждым днём, и вот наступил час его отдать. Моё задание — присматривать за тобой и защищать по мере сил. Хотя моя защита тебе зачастую и не нужна.

Мы столкнулись взглядами, и Владимир замолчал. Он словно ждал, что я в чём-то признаюсь. Знает, что «странные» происшествия в Академии — дело моих рук и Крабогномьих клешней? Или, может, Боги рассказали ему о моих связях с Краснодарской преступностью и Ронинами? Ну, чистосердечное признание я всё равно не собираюсь организовывать. Я растянул губы в насмешливой улыбке и поднял руки, будто бы сдаваясь:

— Ладно, ладно. Я понял. Вы хотите предотвратить божественные распри, а как следствие — человеческие войны. Решить всё тихо-мирно. Но вы могли продолжать слежку тайно, всё равно ведь околачиваетесь поблизости. Так объясните мне причину? Зачем вы ко мне пришли? Разум помутился из-за тяжёлых ранений?

Владимир закатил глаза, и я вдруг почувствовал, как невидимая рука отвесила мне по лбу сильный щелбан.

— Ломоносов, ты ведь сейчас слабее котёнка и не сможешь даже увернуться, если я захочу тебе врезать, — предупредил он.

— Сперва дохромайте до моей кровати, — из чистого упрямства я напрягся, послал магический импульс и притянул к себе его костыли. От этого простого заклинания я чуть не потерял сознание. Обессиленно рухнул на подушку и закрыл глаза, тяжело дыша.

— Гадёныш, — Владимир запрокинул голову и расхохотался, но в следующую секунду поперхнулся, с тяжким охом схватился за раненый живот и поморщился. — Проклятое чудовище… А я говорил, что в Кубань столько гадости сливают, что скоро из неё монстры полезут! Никаких Данжей не надо… — он переждал несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание, и произнёс: — Вернёмся к делу. Откровенно говоря, я просто решил, что поболтать с тобой будет гораздо… продуктивнее. Следить за тобой постоянно я всё равно не могу, поэтому могу упустить что-то важное. А вот если ты осознаешь всю серьёзность ситуации и пойдёшь на контакт…

— Это облегчит вам работу, — понятливо закончил я и задумался. Любопытно, действительно ли он верит, что Перун внезапно и без причины зациклился на Роде Ломоносовых. Неужели никто не соотнёс те сказки, которые я нашёл, и исчезновение Рода Святовита, гибель Марены, уничтожение Рода Ломоносовых? Ни у кого не хватило смекалки? Или такая версия казалась настолько невероятной, что о ней просто никто не задумывался? Я погрузился в размышления и молчал слишком долго. Владимир подозрительно на меня уставился, приподняв брови. Может быть, стоит ему немного намекнуть и посмотреть, какие выводы он сделает. И сделает ли вообще. Я прочистил горло и поинтересовался: — Вам в детстве читали сказки?

— Что? — Владимир опешил и не смог скрыть изумления.

— Ну, сказки, — я улыбнулся. — Один из жанров фольклорной художественной литера…

— Я знаю, что такое сказки, — перебил меня Владимир.

— Мне интересно, знаете ли вы конкретные сказки. О том, как и кому Перун проигрывал.

— Не припомню, — он медленно покачал головой и пообещал: — Но почитаю.

— Отлично, — я с довольным видом сложил руки на животе. — А я за это пообещаю вам, что буду с вами сотрудничать и сразу же расскажу, если Перун снова попытается мне насолить.

— Сказки в обмен на сотрудничество? Договорились. Странный ты парень, Ломоносов. На тебя Бог охотится, а ты шутки шутишь, — Владимир попытался подтянуть к себе костыли целой ногой, но у него не получилось. Он раздражённо на меня зыркнул, повторил попытку, но по итогу признал поражение и зычно позвал медсестру. Уже знакомая мне женщина в белом халате вбежала в палату, и Владимир потребовал: — Подайте мне костыли.

Медсестра окинула нас внимательным взглядом — видимо, оценивала наше состояние, не требуется ли вызвать врача, сделать исцеляющий укольчик или перебинтовать раны. Поняв, что мы в порядке, она внезапно сложила руки на груди и строго отчитала Владимира:

— Молодой человек, вообще-то есть такое понятие, как «вежливость».

— Пожалуйста, подайте мне костыли, — процедил он.

— Над тоном ещё поработайте, — посоветовала медсестра, но выполнила его просьбу и даже помогла ему доковылять до выхода.

На пороге Владимир остановился, оглянулся через плечо и бросил:

— Я скину тебе звонок. Запиши мой телефон, чтобы всегда быть на связи.

— Хорошо. Погодите! — я спохватился в последний момент. — Вы хоть скажите, я в Краснодаре или Москве?

— Мы пролежали в Москве четыре дня. А когда наше состояние стабилизировалось, нас транспортировали в Краснодар.

Визит Владимира был единственным светлым пятном в тоскливом больничном бытии. Медсестре, которая, как оказалось, была приставлена лично ко мне, могли бы позавидовать Императорские Гвардейцы — настолько она была непоколебимой. Из-за того, что слабенькие магические всплески у меня продолжались, врачи запретили посещения, и по итогу Владимир за целую неделю был моим единственным гостем. Медсестра не пропустила ребят — а ведь они чуть ли не устроили осаду моей палаты и приходили в больницу каждый день. Кристина ругалась с медсестрой и даже цитировала больничный устав и различные Кодексы. Включая Уголовный — кажется, пыталась припугнуть медсестру тюрьмой, мол, она нарушает мои права. Но медсестра не пошла на уступки — ни угрозы, ни подкуп на неё не подействовали. Женщина-скала, блин. Так что я отдыхал и отчаянно скучал. Лишь на девятый день врач разрешил посещения — по одному человеку в день, время посещения ограничено, не больше пятнадцати минут. Когда я это услышал, то мне захотелось взвыть.