Утопающий во лжи 2 (СИ) - Жуковский Лев. Страница 54

— Подчиненный, представляющий реальную угрозу для своего командира это величайший грех, и с этими словами нашего Лорда я полностью согласен — с каким-то официозом и кажется даже гордостью, продекламировал сотник Оцев.

— Но в целом старик, я тебе очень благодарен. С твоей помощью мне удавалось, буквально сводить с ума, некоторых аристократов живущих в городе Когти Зарема. Я как можно дольше пресекал их попытки, жестко отреагировать на твоё самоуправство. А ты в свою очередь, продемонстрировал невероятное умение выживать. Казалось, ты и не был удивлен такому количеству нападок, что свалилось на твою старую голову. Тебе-то и нужно было уйти после окончания второго контракта на пенсию и жил бы сейчас с какой-нибудь молодухой, может детей растил, не знаю. И вроде ты старик сообразительный, так что должен был и сам понять, твоё предчувствие опасности не вызывало благодарности у аристократов за спасенные жизней рядовых солдат. Наоборот, их сжигало изнутри чувство несправедливости, ведь даже забрать этот навык у тебя, какой-то адекватной возможности не было, потому что он не Системный. А так как он может, да что там может, наверняка является D ранговым, шанс на его случайное выпадение, после твоей смерти, в принципе равен нулю. А из-за твоего таланта в сражениях, многие хотели убить моего старого десятника Ирчина, даже тысячник наш нелестно о тебе отзывался, это его фраза «Какой неправильный гоблин», стала у многих старших офицеров, нарицательной. Кстати это именно он предложил тебя десятником сделать, мол, не справишься и мы тебя за потерю мага, и казним с превеликим удовольствием. Но и здесь ты нас обыграл. А ведь я предупреждал тысячника, что это не выход. А он в противовес моим словам любил говорить.

— Самим убить такого воина, это вроде, как и шанса ему не дать, а так не поступает даже Система, это будет слишком просто для настоящего аристократа.

— У тысячника, это вроде забава такая была, придумывать тебе испытания или каверзы какие, и делать ставки, с какими потерями ты выйдешь, или вообще без них. Так вот, на крайнем споре, я выиграл столько, что и произносить страшно. Все поставили против тебя, всё же профессиональная группа, нечета предыдущим отморозкам и отчаявшимся отрядам бандитов. Надо мной смеялись в голос. Честно говоря, я их прекрасно понимал, но и в твоё поражение, почему-то не смог поверить. Даже не знаю, возможно, за столько лет появился излишний лимит доверия к тебе, старик. Или просто привык, что ты никогда меня не подводил, не знаю даже. И действительно этого просто не могло произойти. Но вот ты перед моими глазами, а сигнал от группы пропал без следа. Тысячник Тарак Кровавый даже повизгивал от досады, и говорил, что это просто не может быть, когда отдавал мой выигрыш, так высоки были наши ставки. Но всяким шуткам приходит конец. В принципе у нас и козыри закончились, воображение начало давать осечки, и это довольно неприятно осознавать, скажу я тебе. Перека ты унизил, не дав ему и шанса в том бою. Ну не лично же я или тысячник тебя на бой вызывать будет, правда ведь. Да и этот бой с мёртвым рыцарем полностью меня убедил в твоей неправильности, как любит говорить наш тысячник. И вроде бы просто хорошие броски копья, вполне обычное дело, и с твоей силой в 9 единиц, энергия удара тоже нормальная. Но думаю, повторить это, никто из присутствующих, конечно, кроме меня, не сможет. Потому что, так спокойно смотреть на закованного в тяжелые доспехи мёртвого рыцаря, не дано ни одному гоблину.

Оцев замер, обдумывая, что сказать мне дальше или возможно прокручивал в своей голове прошедший бой ещё раз.

— Но знаешь, что я думаю, ты же подозревал о своей приближающейся кончине, мог бы на старости лет и не позориться, с этими дырявыми доспехами, пародией на техномагическую броню, да и вообще превратился, не пойми во что. Какая-то неудавшаяся попытка обрести силу в навыках монстров, толи жук, толи арахнид. Мерзость, одним словом — под конец сотник, даже плюнул на песок под ногами, от омерзения.

Все старшие офицеры замерли с довольно напряженными лицами, было видно, что для сотников и интендантов, сказанное выше не было особым секретом, тогда как для полусотников, всё это оказалось большим и думается мне неприятным сюрпризом. По окончательно замершим, позади меня искрам солдат, стало понятно, что яд подействовал практически на всех, буквально двоё ещё пытались неуверенно ползти, ну и только.

Многое из того что сказал Оцев, вообще не имело ко мне никакого отношения. До последнего времени особых талантов за собой я не замечал. Да и о каких боевых способностях можно говорить, когда твои характеристики не преодолели порог в 5 единиц. Предчувствие опасности это конечно хорошая способность, но не настолько уникальная, как описал её Оцев, многие воины чувствуют тревогу, перед тем или иным событием и в этом нет ничего странного, с годами, после тысяч тяжёлых боёв, у многих гоблинов появляется такое предчувствие. Так что по этому поводу Оцев однозначно лукавил. Возможно неприязнь старших офицеров ко мне лично, была вызвана чем-то другим, но открыто говорить об этом перед своими подчиненными сотник попросту не захотел, по тем или иным причинам. При всей безвыходности данной ситуации, отказать себе в удовольствии сказать последние слово, я не смог.

— Победа всегда останется за мной, несмотря ни на что — хрипло, с трудом выговорил я — продать меня, то же самое, что и лично убить, так себе поступок для великого воина.

Конечно, рассчитывать, что меня после такой гневной тирады, пощадят, было глупо, но ненависть, которая бушевала внутри меня, требовала броситься в последнюю атаку, или хотя бы высказать всё, что накопилось у меня на душе за последние десятки лет. Сдержаться в этой ситуации, мне стоило огромных усилий.

— Да вы только посмотрите, он ещё и сопротивляется яду дольше всех — полным радости от победы голосом начал сотник Оцев — ты прав, это однозначная победа, а ведь я предполагал, что ты поймёшь, почувствуешь угрозу и сбежишь. Значит не настолько надежно, это твоё чувство тревоги, да, старик?

Собрав последние силы, я ответил.

— А куда бежать? В безумный мир Ссшорс, и питаться весь остаток своей жизни мерзкими жуками. Или в закрытый мир отчаяния Тесэр, где пропитания в принципе нет. Такой поступок, однозначно не сильно продлил бы мою жизнь. Да и кто мог ожидать, что вы пойдёте против законов самого Великого Антероса и будете продавать своих соплеменников нежити, отродьям самой Бездны. Опять же, вы были обязаны дать мне возможность отправиться в последнюю охоту.

— Обязаны! — неожиданно взревел сотник — последняя охота, это уважение, прежде всего. К тебе Ирчин это точно не относится. Последнюю волю чтут только для равных, но не простому солдату говорить о традициях аристократов. Не думаешь же, что ты совершил в своей жизни нечто достойное, а?

— А что Оцев, твоя жалкая жизнь ничего не стоит, или думаешь, в мире Айселор ты бы смог выжить в том остроге без моего предупреждения. А ведь двое погибших сотников, были куда старше и сильнее тебя. Ну так что, не заслужил я своей последней охоты — с большим трудом прохрипел я.

— Ах ты мерзкое отродье — яростно произнёс Оцев, подняв руку в мою сторону — не тебе говорить о цене за мою жизнь.

Но ударить заклинанием мой, теперь уже бывший сотник не успел.

— Не забывай Оцев, мы уже обговорили цену за этих солдат, не стоит портить их товарный вид — с издёвкой произнёс Нуйэрий.

И сотник, продолжая поливать меня всеми ему известными бранными словами, передумал убивать меня прямо сейчас. Да и зачем это делать, если так разобраться, древние личи, всё равно не оставят нас в живых, так или иначе.

Я же никак не отреагировал на яростную тираду Оцева, да и зачем мне это нужно, нас ведь так или иначе уже продали для опытов нежити. Поэтому замерев в одном положении, чтобы технодоспех выглядел, словно парализованное ядом тело, превратилось в подобие статуи, перестав подчиняться командам и функционировать. Броня замерла, якобы следуя последним движениям носителя. Ощущения внутри меня в этот момент, были не из лучших. Перед глазами всё сбивалось, и сознание пыталось рывками покинуть меня. Но пока этому ещё можно было легко сопротивляться. Впрочем, демонстрировать свои истинные возможности сейчас точно неподходящий момент. Это скорее вызовет нежелательные подозрения на мой счёт, хотя куда ещё больше. Для этих зажравшихся в своей власти тварей, что называют себя аристократами, нет ничего страшнее, чем неожиданная угроза, исходящая от своих приближенных. Этим они очень сильно напоминают пауков закрытых в одной банке. Любой готов вцепиться в глотку соседа, лишь почувствовав малейшую слабину в его обороне. Ведь остаться в банке должен, только один.