Измена. Верну тебя, жена (СИ) - Дали Мила. Страница 32

А потом я опустила взгляд и увидела на парковке Модного дома внедорожник Суворова. Из него и звучала песня.

Рядом с машиной стоял Захар, а рядом с ним группа поддержки в лице его брата Мирона и Давида Расулова.

В руках мужчины держали большие охапки воздушных шаров моего любимого лавандового цвета.

Я впилась руками в перила, дыхание перехватывало.

— Весна! — громко крикнул Суворов. — Лови тайфуны моей любви!

Мужчины отпустили шары. Лавандовое облако быстро поползло вверх.

Я не могла пошевелиться, а Эльвира посмеиваясь над выходкой Суворова и успела поймать за ленточку один шар.

— Любимая, прости меня, пожалуйста! — снова кричал Захар. — Дай мне последний шанс!

Он смотрел на меня снизу вверх глазами, полными надежды.

А я понимала, что сейчас случилось то, о чем я много лет просила мужа, хотя знала, что его характер не терпит подобного ребячества. Захар любил мне делать дорогие подарки: украшения, модные гаджеты, брендовую одежду. Но никогда не совершал для меня романтических, сумасбродных поступков. Милых, не затратных, и от души. Я просила Суворова сделать для меня что-то эдакое, а он только отмахивался, говоря: я тебе не мальчишка.

И вот когда я получила, что хотела, щенячьего восторга почему-то не испытала.

Ему действительно не идет быть мальчишкой.

Я застыла, как мраморная статуя, не отвечая Захару на вопрос.

Эльвира, задорно хохоча, сунула мне в руки шарик, вынуждая отмереть.

Суворов выжидающе смотрел, его приятели тоже.

И моя начальница.

А я сгорала от смятения. В мыслях крутились монологи: сейчас же полный Дом клиентов, которых может не устроить такой финт. А случайные прохожие? Они поворачивали головы и тоже пялились на моего мужа, который припер шарики, как будто нам по шестнадцать лет.

Не к лицу такому мужчине, как Суворов, просить прощения таким способом, пусть даже раньше я очень мечтала о подобных романтических сюрпризах.

Вместо радости во мне накапливается напряжение и смущение. Я держала двумя руками шарик и, потонув в своих мыслях, сжимала его так сильно, что ногтями лопнула его. Ошметки шарика разлетелись в стороны, а я опустила руки. Наша песня закончилась, и на улице воцарилась тишина.

— Не позорься, — сказала я Суворову.

И в следующую секунду выражение его лица не изменилось, он даже не пошевелился, продолжая стоять и смотреть на меня.

Только глаза его будто потухли.

Но отчаянья или грусти в них не было. Они просто будто стали бесцветными.

Взгляд этот мне был очень знаком. Суворов обычно так смотрел на брата, Катю, Давида, Кириянову — на любого другого человека. И только при взгляде на нас с Аленкой его глаза лучились и светились, как солнечный луч на голубой глади озера.

А этот прекрасный свет сейчас пропал.

Пожалев о том, что выпалила, я растерянно попятилась обратно в кабинет. Эльвира, немного потоптавшись на балконе, вошла за мной.

— Нет, ну я понимаю, что Суворов подлец! — ахнула она. — Но чтобы так пройтись катком по его самолюбию!.. Лили, ты могла сказать это ему лично, зачем же прилюдно?!

— Не знаю… — прошептала я. У меня ослабли ноги. Я упала в кресло для гостей. — Я ведь сама просила Захара совершать для меня такие поступки, но когда он это сделал, оказалось, что я не готова видеть мужа в такой роли. Это уже не Суворов…

Кириянова поджала губы.

— Да, я тоже удивилась. И даже подумала, что Захар свихнулся от грядущего развода, а здесь вот в чем дело, — скрестила руки на груди. — Девочка, ты сейчас одной фразой просто втоптала мужика в грязь. Не ожидала я от тебя такого.

— Я сама от себя не ожидала. Зря я требовала от мужа того, что ему несвойственно. Каких-то притворств в угоду мне. Суворов прекрасен такой, каким его создала природа. Теперь я это поняла…

— Захар! — ловлю его после слушаний в коридоре.

— М? — оборачивается.

Он уже оправился от побоев. На лице нет синяков и ссадин. Только шрам над бровью остался.

В его взгляде ничего со вчерашнего дня не изменилось. Смотрит на меня как на любого другого человека.

А для меня общаться с таким Захаром слишком странно. Я будто разговариваю с родным человеком, который лишился памяти. Будто я знаю, что мы с Суворовым близкие люди, а он совершенно не помнит меня и относится с прохладцей.

Потираю влажные от волнения ладони друг о друга.

— То есть послезавра ты забираешь Аленку?

— Получается так, — сдержанно отвечает он.

Захар соглашался со всем, что говорил судья, и не стал просить для нас время для примирения. Дал добро на алименты. Оставил нам с дочерью дом.

— А как мы будем договариваться? Мы же должны обсуждать вместе все, что касается Алены.

Суворов достает из кармана брюк новый смартфон.

— По телефону, Лилия Павловна. И можешь быть спокойна: я не сделаю ничего, что может огорчить мою дочь.

Лилия Павловна. Не Весна, не Лилька, а Лилия Павловна. Эта официальность меня убивает.

— Хорошо, — киваю, не найдясь с ответом.

— Что с твоим лицом? — приподнимает бровь.

— А что с ним не так? — прикасаюсь похолодевшими пальцами к щекам.

— Кислое. Ты же радоваться должна. Все случилось, как ты хотела. Разве нет?

Глава 27

Суворов

На следующий день

Открываю голосовое сообщение, присланное мне Лилей

— Кхм…Захар Олегович, завтра у вас с Аленкой первый совместный день. Будь любезен известить меня, куда вы поедете и чем займетесь.

— Злодейка такая. Сука, — цежу я, сжимая чертову трубку.

— А по-моему, в ее обычном стиле, — смеется Мирон, откидываясь на спинку пассажирского кресла, и распахивает крышку ноутбука. — Ты на нее хер забил — получай ответку.

— Я сделал все, что мог, — бросаю телефон на панель, — а она лишь сказала не позориться. Знаешь, брат, такое чувство, что я бьюсь в глухую стену. Уже кулаки до мяса стер и все бесполезно. Руки опускаются. Я устал. Правда.

Мирон задумчиво хмурит лоб.

— Если хотел проще, тогда и бабу нужно было выбирать соответствующую. Какую-нибудь добрую и всепрощающую деву, которая бы терпела все, тогда бы и напрягаться не пришлось. И за любовницу оправдываться тоже. Да даже не скрывал бы ее! Но нет, красотку в жены взял. Еще и с характером.

— Кровососка, блядь. Чума дворянская.

— Если устал напрягаться, найди себе чудо в серой футболке и с кривым хвостиком на башке. Пусть тенью за тобой ходит и в рот заглядывает. Нахрен тебе сдалась эта эффектная блондинка? Ее даже в люди спокойно не выведешь — мужики шеи сворачивают и думают, а что же в тебе такого сакрального, раз рядом с тобой настолько красивая женщина?

— Ты издеваешься сейчас, что ли?

— Сильно заметно? — выгибает он бровь. — А если серьезно, определись. И если хочешь идти по жизни с такой белой лебедью, вроде Лили, то и не сокрушайся. И на добро после загула пока можешь не надеяться. Лебеди — они все такие строптивые. Хочешь без головняков, тогда лови синичку.

— Не Иру ли ты имеешь в виду?

Мирон смеется.

— Ира даже не синичка, она скорее ворона.

— Ладно, — стучу по рулю, чтобы закончить болтовню, и поднимаю взгляд на офисное здание с логотипом «Сухое&Полусухое». Оно принадлежит семейству Гордисановых. Я приехал сюда, чтобы пообщаться с Романом по-мужски, а Мирон как узнал об этом, навязался со мной. — Пойду. Все равно выяснить ничего удалось.

— Подожди, — задумчиво бормочет брат, уткнувшись в ноутбук.

А может, и не зря я просидел почти час в машине. Потому что в этот момент на парковку въезжает красный спорткар. Из него горделиво выходит Ромчик и направляется прямиком в здание.

Дергаюсь за ним, но Мирон хватает меня за руку, пригвождая к водительскому креслу.

— Дай хоть по роже ему пропишу! — нервничаю я.

— Сиди, — терпеливо цедит он, не сводя взгляда с монитора, а через секунду словно взрывается от переизбытка эмоций: — Взломал!