Соседи (СИ) - "Drugogomira". Страница 104

Девчушка захлопала ресницами, определенно до конца не осознавая, чем таким конкретным он «болеет». Однако понимание, что с этим типом лучше не связываться – потом проблем не оберешься, – постепенно проступало под наращёнными ресницами.

— Ой! Как же так? А это лечится? — пропищала она, на всякий случай делая шаг назад.

Mission completed{?}[Миссия выполнена].

— Не-а, — на голубом глазу соврал Егор. Ну, сама виновата, дурочка безмозглая: ходит тут, вешается на всяких незнакомых типов, а элементарнейших вещей об этой жизни не знает. — По воздуху не передается, расслабься. Только при непосредственном… М-м-м… Контакте.

Стоило спровадить фанатку восвояси, как Сашка пробормотал:

— Егор, ты что, совсем опух? Она же сейчас пойдёт и всем растреплет. Надо оно тебе?

М-да. Как-то не подумал он о том, что чисто теоретически вскорости ему могут посыпаться звонки и сообщения от тех, до кого этот слух дойдет и кто по такому экстраординарному поводу изыщет-таки способ раздобыть его номер телефона. И тогда уж точно ничего не поделаешь – придется тратить время на разговоры с перепуганными, переполошенными девочками, параллельно безуспешно вспоминая их имена. Пофиг.

— Да прекрасно, пусть чешет. Если это не сработает, как сарафанное радио, то я уже и не знаю, что сработает, — уронив голову, пробормотал он.

— Сказал бы, что подался в попы, и теперь тебе религия прелюбодействовать не позволяет, — язвительно проворчала Ульяна в стакан с непонятным пойлом, с виду напоминающим апельсиновый сок, но лишь с виду. Новицкая подогнала из бара. — Ну, мог бы пообещать, что зато потом, если она согласится подождать до свадьбы годика три-четыре – это же всего ничего? – сразу семерых заведете с ней. Одного за одним. Всё как положено. Кто не мечтает о семерых?

«Попом? Семерых?»

Егор в красках представил себя в нарядной рясе, с крестом на пузе, проповедующим заповеди перед алтарем. Все десять, ну, кроме «Не убий», были им нарушены, причем многие не единожды, а стало быть, он первый в очереди в ад. Представил вытягивающееся лицо какой-нибудь очередной своей недалекой жертвы, которая слышит про «семерых – одного за одним», «а до этого ни-ни». И рассмеялся, ощущая, как тепло согревает грудь. Все же смеяться – это довольно приятный процесс, жаль, что раньше не смеялось. Остальные, видимо, нарисовали в своем воображении примерно то же самое, потому что спустя мгновения короткие смешки послышались уже со всех сторон. К общему веселью не подключились лишь Анюта и Стриж. Оба смотрели на него в упор. Вот только если в Аниных глазах читался очевидный вопрос: «И после этого ты еще будешь что-то мне говорить?», то в неожиданно внимательном прищуренном взгляде Вадика просвечивало нечто, ранее за ним не замеченное, нечто, что можно было бы обозначить как проблеск осознания. Было бы там еще, что осознавать. Сегодня, по мере того, как вечер шел своим чередом, внутри крепло ощущение, что Стриж напрягается все больше и больше.

— Это точно шутка? — уточнил Вадим ядовито. — Про гонорею?

«Блядь. Ну, весь кайф обломал! Не показалось»

— Пойдём завтра вместе анализы сдадим, — перестав смеяться и вскидывая брови, окатывая Стрижа прохладным взглядом, процедил Егор. — Чтобы у тебя все сомнения отпали. Заодно и сам проверишься. Двойной профит.

Возможно, последнее зря ляпнул: это ведь его мозг генерит всякий бред в режиме 24/7 и втягивать сюда Вадима не стоило. Еще и в присутствии свидетельниц. Собственный голос звучал стальной уверенностью, здесь в его здоровье мало кто сомневался, а вот Стрижу сейчас крыть окажется особо нечем. Но сам виноват, нехер дурацкие вопросы задавать. И вообще, порядком уже достал, если честно. Давно пора было обозначить границы дозволенного, а лучше всего – просто за дверь выставить.

— Есть анекдот в тему, — хмыкнул Игорёк. — Медицинский институт. Преподаватель начинает лекцию: «Перед началом лекции я хотел бы рассказать вам одну занимательную историю. Как-то в молодости я с приятелем пошел на дискотеку. И там нам обоим понравилась одна симпатичная девушка. Но она предпочла мне моего друга и с дискотеки ушла с ним. Вот так я остался с носом. А мой друг без носа. Запишите тему лекции: “Сифилис и его последствия”».

Кто-то усмехнулся, но в целом ощущалось, что обстановочка перестала быть томной и начала накаляться.

— А пойдём… — помрачнев физиономией, испытующе уставился на него Вадим. — Мне бояться нечего, я-то не ебу всё, что движется.

«О! Голосок прорезался! Внезапно. А что случилось?»

— Разве? — сузил Егор глаза. Подобные выходки он не терпел никогда и терпеть не станет. Зря Стрижов рот открыл. Вот прямо сейчас все нужные знаки препинания, вернее, один – точка – в их отношениях и появятся. Не воспользоваться такой шикарной возможностью просто преступление. — Давай честно. Просто потому, что не все готовы дать.

Стриж дернулся было в его сторону, но на подлете был перехвачен Игорьком, который на трезвую голову среагировал просто мгновенно: мощная лапища легла на плечо Вадима, и тот резко присмирел: до него, видимо, дошло, что по сути он сейчас один против «бро» и пятерых членов его команды. А значит, заведомо проиграл.

— Слышь! Пасть свою закрой! — удерживаемый Игорем, заорал Вадик. Оставшиеся желающие что-то там от группы получить под эти истеричные вопли тихо рассосались. Вот и славненько: одной проблемой меньше.

— Воу-воу-воу, ребята, полегче! — в сердцах воскликнула Анька. — Нашли, блядь, место и время!

Окинув Стрижова морозным взглядом, стараясь сохранять остатки самообладания, Егор чётко и размеренно произнес:

— Где-то я завидую тебе, Стриж, — «Десятая заповедь». — Тебе иногда попадаются зрячие. Подумай об этом на досуге. Может, полегчает.

И ведь, говоря о зависти, не покривил душой. Впрочем, надежда на то, что Вадим таки услышит, таяла по мере того, как гримасой злости искажалось его лицо.

— Ты на что намекаешь? — вскинулся Стрижов. Правильно, на это и намекает, причем фактически прямым текстом.

— Остынь. Лишь на то, что ты везунчик, — «Или болван, что вернее», — об этом я тебе уже говорил, — прошипел Егор, припоминая обстановку и детали того их неприятного разговора о малой. Впрочем, у Вадика тогда наверняка по традиции в одно ухо влетало, а в другое вылетало. — Людям интересно, что у тебя внутри, они хотят заглянуть дальше фантика. Радуйся.

Не встретив в глазах напротив понимания, почувствовал, как сильнее заводится. Бесполезно: что тогда не дошло, что сейчас не доходит.

— Впрочем, вижу, втемяшивай тебе в башку, не втемяшивай, а выдохнешь ты все равно, лишь когда я в монахи подамся, — процедил Егор, нацепив на физиономию выражение глубочайшего сожаления. Справиться с вздувшейся волной раздражения не выходило: этот поезд понёсся под откос. — Ну, на это могу тебе только одно сказать: сорян, «бро», не сегодня. Может быть, завтра. Но это не точно.

— Егор… — протянула Ульяна жалобно. По ходу этого занимательного диалога она становилась все бледнее и бледнее, а последние секунды вообще отдалённо напоминала белый лист бумаги. — Мы же все разные… С разными взглядами. Судьбами… По-разному смотрим на жизнь.

Верно подмечено. Взгляды определяет сама жизнь, человеческая судьба определяет. Это элементарная истина. И, блядь, именно поэтому он не даст какому-то чму, не пожелавшему за всё время их знакомства хотя бы попробовать развернуть чёртов фантик, так поверхностно судить о нём на публику, пусть здесь все и свои!

— Всё так. Поэтому я готов махнуться с ним местами, малая, — не сводя с взбешенного Стрижа глаз, огрызнулся он. — На следующие десять годков, раньше до него не допрёт.

Вадик, которого Игорек все ещё надежно придерживал за плечо, вновь дернулся в его сторону.

— Рыжий, иди ты на хуй со своей мутной философией! Задрал!

— Вадим, заткнись уже, а! — вскричала Уля, гневно уставившись на Стрижа. — И ты тоже! Остынь! — в грудь уперся тонкий палец. — Хватит!

«К тебе у меня вообще миллион вопросов!» — сообщал её взгляд.