Мой «Фейсбук» - Зеленогорский Валерий Владимирович. Страница 10

Едем по США, проехали Ниагарский водопад — ну, скажу я Вам, Аня, не торкнуло, а вот на Красноярской ГЭС вставило так, что до сих пор помню, все-таки умели наши люди в те времена вставить америкосам по самые помидоры.

Как только мы миновали Буффало, нас остановили, черные вооруженные дяди окружили Семин грузовик и завернули мне руки. Так завернули, сволочи, что я вскрикнул по-русски: «Вашу мать!» — и сразу выдал себя с головой.

Меня посадили в машину, я требовал посла и адвоката, и когда я им надоел, один негр вывел меня на обочину и два раза дал мне по печени, прикрывшись дверью авто, вот Вам и правила Миранды узнать о своих правах перед допросом.

Так я попал в Алькатрас. Ну Вы знаете, Аня, это паршивое место в Сан-Франциско, кстати, его неплохо показали в фильме «Скала», так я там сидел, как Шон Коннери. Две недели меня допрашивали, но я не сдался; а потом завязали глаза и повезли в аэропорт, я это понял по звуку. В самолете сняли наручники, и я выпил с янки, как мой дед на Эльбе, в Будапеште меня выпустили на летное поле, и ко мне подбежали Сорокин и еще один куратор из Ясенева.

К самолету тихо подъехала «Волга», и из нее кого-то вывели и тихо подняли на борт.

Мы обнялись, как в фильме «Мертвый сезон», и полетели на грузовом «Иле» на родину. Родина встретила меня неласково, меня опять били, требовали показать удостоверение ЦРУ и зачем-то распороли мою кожаную куртку, которую Сема купил еще до отъезда, в Кременчуге.

Сорокин злился больше всех: я его лишил майорских звездочек своим проколом, но он остался в дураках.

Я оказался частью большой игры: в Москве один крупный шпион из посольства США попался на нашей девочке из суперспецподразделения «киски-двустволки», его взяли на ней в «Национале», киска спела ему легенду про то, что ее убьют, и он после визита органов отвез ее в багажнике в посольство, где она стала просить политического убежища в США.

Разразился скандал: хуе-мое, хьюмен райтс, и пришлось идти на обмен; короче, меня обменяли на нашу же разведчицу, и она теперь пошла так далеко, что не могу рассказать Вам, у кого она теперь сосет. Ну, чтобы Вас не мучить, он саксофонистом был.

Так и закончилась моя одиссея, орден у меня есть по закрытому приказу, Розы нет, Либерман в пустыне, и я в пустыне лжи, обиды и полного непонимания.

Навеки Ваш соратник, Рувим Кебейченко. Но пасаран!

Мои сказки

Русское сафари

Во глубине сибирских руд, в дотационной области жил-был вице-губернатор Хорьков.

Фамилией своей, совсем не героической, он тяготился, хотел поменять фамилию на Медведев, но не успел, ее уже заняли, и он решил потерпеть до следующих выборов.

Во всем остальном вице-губернатор был доволен собой: из бюджета края брал он неплохо, и на жизнь хватало — и даже на три хватило бы, но он так далеко не загадывал; на секретарш заглядывался, бывало, — любил он это дело, но главной страстью была охота.

Племянник его был директором зоопарка и заодно директором охотхозяйства, где охотились все гости из центра.

И была у Хорькова мечта — завалить большую африканскую пятерку: слон, носорог, буйвол, лев и леопард.

Добыть такие трофеи в Африке не фокус, там целая индустрия для богатых мальчиков, которые выдавливают из себя детские страхи, а вот в Сибири по-честному добыть большую пятерку — вот это мечта, достойная мужчины.

Так считал Хорьков и начал действовать.

С двумя рогатыми он справился в один сезон — вместо двух реанимационных автомобилей для краевого центра кардиологии он купил буйвола и носорога на черном рынке зверей и завалил их за компанию с представителем верховной власти по региону и стратегическим инвестором, который уже десять лет обещал построить новый завод.

Завод он пока не построил, а деньги на модернизацию бывшего гиганта социндустрии они с охотниками раздербанили и построили себе поселок на удивление безработному электорату.

Со львом тоже сладилось, его нашли в Воронежском цирке, где он доживал на пенсии и дряхлел вместе с дрессировщиком, заслуженным артистом Каракалпакской АССР (там артист начинал свой творческий путь в школе-интернате для трудных подростков).

Они вместе пили, и лев даже крепче запивал, потому что не имел от природы ферментов, расщепляющих спирты. Покупатели брали только льва, но его продавали с обременением в виде дрессировщика, на которого охотиться никто не собирался: он не входил в африканскую пятерку, да и своих алкашей у них в крае было немало, стреляй хоть каждый день, но неинтересно.

Пришлось брать льва с балластом; алкаша-дрессировщика взяли смотрителем в зоопарк к жирафу, но долго он не протянул (дрессировщик сдох под копытами жирафа, рамсы попутал).

А дело было так. С жирафом у него сразу не заладилось, он всю жизнь с хищниками, а тут травоядное и парнокопытное, да еще глаза у животного на приличной высоте, и выражение морды лица глупое; в общем, невзлюбили они друг друга, а с такой неприязнью личной и до трагедии недалеко.

Бухнул как-то заслуженный артист и вошел в вольер к подопытному с хлыстом из бычьих хвостов — решил поучить жирафа, художнику всегда нужно преодолевать сопротивление материала.

Зашел он на понтах и как даст жирафу по ногам, жираф не понял, пошел на человека и сделал своими ногами из человека говно; он в пищевой цепочке ниже человека стоял, как травоядное, но отмудохал пятнистый его неплохо, до больницы не довезли.

Похоронили беднягу с эпитафией «Погиб при исполнении служебного долга», — а что напишешь, если человек — мудак и превысил свои полномочия.

Природа иногда ошибается, пьяному море по колено, но и в ложке утонуть можно…

Лев в охотхозяйстве пока жил, решили его валить на Новый год, ну чтоб красиво год завершить; лев мерз в зоопарке, и только спонсорская водка из конфиската спасала его и возвращала в пьяных снах в саванну, где он жил когда-то в прайде с папой и мамой.

Его судьба была трагической: когда он подрос, он решил инцест совершить с мамой, а папа был против и порвал его слегка, он ушел, и его поймали охотники и, чтобы не умер, продали в цирк в обмен на триста «Калашниковых» для борьбы за независимость.

Там, далеко от родины, он попал в лапы дрессировщику и после двух прицельных ударов по лбу кувалдой стал ласковой кошечкой и бодро стоял на арене на двух лапах и прыгал в горящее кольцо — помнили лобные кости месседж дрессировщика.

Под Новый год приехали гости из центра, льва валить решили на природе; была идея завалить его прямо в зоопарке, но ее отвергли как несостоятельную, хотя предлагал ее министр культуры, который обещал поставить шоу в стиле римских сатурналий, т. е. с бабами и зверями.

Он в прошлом был режиссер ТЮЗа и мечтал о крупной форме.

Пока гости пили за успех, егеря засыпали снег песком из карьера, задекорировали елки под пальмы и повесили гирлянды для веселья.

Льва решили гнать на вышку факелами, но лев так замерз, что жался к стенке вольера и выходить не желал, чувствовал, скотина, что смерть близка; но его выманили на водку, и он пошел прямо на вышку, пьяный, что с него возьмешь.

Увидев гирлянды, он спьяну принял их за горящие кольца, решил сделать смертельный номер и прыгнул прямо на людей из центра, но начальник ФСБ не сплоховал, предотвратил теракт против руководства и свалил хищника в последнем броске из двух стволов.

Шкуру отдали губернатору, он постелил ее в комнате отдыха и на ней завалил не одну косулю из аппарата администрации — какая косуля откажет укротителю львов краевого масштаба.

С леопардом все вышло красиво, его оставили на весну, до охоты он лежал в мегамаркте «Дивный край» у мраморного фонтана на лошадиных дозах димедрола, как фотомодель для съемки детворы и супружеских пар, приезжающих сюда после Вечного огня.

Торговый центр крышевали мужики из ФСКН, проблем с хищником-наркоманом у хозяев не было, они не хотели отдавать свое доходное животное, но получив флешку с последним предупреждением, они уступили краевой власти и поимели за это льготу на транспортный налог.