Там, за зорями - Хващевская Оксана. Страница 105

— Спасибо тебе, Лешка! Только ты не оставляй меня, ладно? — прошептала она тихонько.

— Ну что ты, конечно, нет! Девочка моя золотая, — нежно сказал Блотский, коснувшись ладонью ее щеки. — Пока я тебе буду нужен, я всегда буду с тобой!

В Минск они приехали вечером. Естественно, проезжая их городок, Злата не могла не навестить Машку. Леша не возражал, спешить все равно было некуда.

Оказавшись, наконец, в Лешкиной квартире, Злата сразу отправилась в душ. Отсутствие такого жизненно необходимого удобства в Горновке было, пожалуй, единственным, что ей не нравилось в бабушкином доме.

Пока Полянская наслаждалась ванной, Леша, разложив в холодильнике еду, которую им собрали и ее родные, и его, заварил чай и отправился стелить постели. Разные постели. Пусть между ними что-то и изменилось, но смущать ее одной постелью Блотский не собирался, справедливо рассудив, что Злата даст ему знать, когда будет готова на подобный шаг.

После чая парень собирался отправить девушку спать, а потом позвонить друзьям и проверить электронный ящик. Но не успел он вспомнить о друзьях, как ожил мобильный телефон. Парень взглянул на дисплей и улыбнулся.

— Привет людям на болоте! — весело поздоровался Алик, не упуская случая подшутить над Лешкиной неуемной тягой к деревне. Они этого не понимали, но не осуждали, так, иногда лишь подшучивали.

— Привет! — отозвался Блотский. — А мы вообще-то уже в Минске. Вот сейчас будем чай пить и укладываться спать.

— Так значит, подружка твоя тоже приехала. Слушай, ну супер ведь! Нам не терпится с ней познакомиться. Давай мы прямо сейчас приедем, а?

— Ну уж нет! Я вас знаю и знаю, чем все это может закончиться. Не хочу смущать девушку.

— Ага! Смущать! Так и скажи, боишься, что отобьем! А ведь мы с самыми благими намерениями. Но ты прав, ужасно хочется увидеть ее. а еще лучше — услышать. К тому же у нас ведь, Лешка, потрясающие новости. Пока ты там у себя в деревне огороды засевал и булки поедал, мы тут пообщались кое с кем. съездили в пару мест и пробили информацию обо всех площадках Минска, которые будут установлены не только на День Победы, но и завтра, на Первое мая.

— И?

— И твоя талантливая подружка могла бы завтра спеть что-нибудь в парке Горького. Уверен, ее «В роще пел соловушка…» произведет фурор. И еще мы тут с Димоном подумали: у нее бы классно получились песни Кристалинской и Воронец. В идеале, она могла бы спеть «Гляжу в озера синие», но так как живем мы теперь не в СССР, песни о России, пусть это и братское государство, у нас не очень-то приветствуются.

— Слушай, Алик, но мы ведь только приехали. Ты хочешь, чтобы она вот так без подготовки вышла на сцену? Пусть даже это всего лишь сцена в парке Горького?

— Ну да. Слушай, Лешка, да ведь от нее и не ждут профессионального исполнения. Судя по тому, что я видел на концерте в ДК Железнодорожников, профессионализм в ее случае с успехом заменяется эмоциями, артистизмом, харизмой, огнем, в конце концов. Она так раскованна, так свободна и непосредственна на сцене, что если и ошибется разок-другой, этого никто не заметит.

— Алик, я не уверен, что она согласится. Мы со Златой все эти дни «Катюшу» пели.

— Леш, ну ты ведь понимаешь… Слушай, а Злата понимает, что голос ее грех прятать? Надо развиваться, пробовать, пробиваться. Сам знаешь, какая у нас эстрада! Талантливых людей раз, два и обчелся, остальные лишь так, копируют российских и зарубежных исполнителей! У них ведь ни стиля, ни слуха, ни голоса, ни внешних данных, а твоей подружке сам бог послал сильный, звонкий и чистый голос. И ниша народного творчества у нас еще свободна. А у нее даже внешность подходящая и эта ее приверженность к деревне… Да у нее уже готовый образ, и придумывать ничего не надо!

Леша хотел было ответить другу, но тут дверь ванной комнаты открылась, и укутанная в банный халат и с махровым полотенцем на голове в проеме возникла Полянская.

Заметив парня с телефоном, прижатым к уху, она вскинула брови в немом вопросе.

Лешка лишь махнул ей рукой, подзывая к себе.

— Здесь, на проводе, мой друг Алик, он музыкант, с которым мы выступаем. Он собирается сагитировать меня и тебя на выступление на одной из открытых площадок парка Горького. Вернее, не столько меня, сколько тебя. Уж очень им понравилось твое выступление на концерте. Мои парни желают повторения, ну и хотели, чтобы ты еще что-то спела, прямо завтра, вот так, экспромтом. Я здесь вот пытаюсь объяснить Алику, что это в принципе невозможно, а он ничего слушать не желает и твердит, что для творческих людей ничего невозможного нет. Он утверждает, что народное исполнение у тебя получается просто отменно, и я в принципе с ним согласен, но…

— Леш, но что я спою вот так сразу? Разве что «Ах, мамочка…», — понизив голос, почти испуганно произнесла девушка.

Из трубки понеслись возбужденные вопли.

— Ты хотел что-то сказать, Алик? — спросил Леша, поднося трубку к уху. — Ты уверен, что это хорошая идея? Знает ли Злата эту песню? Злата, ты знаешь эту песню? Кивает утвердительно. Интернет у меня работает. Да, конечно, я найду минусовку, и мы порепетируем. Да не волнуйся за соседей, они привыкли. Если что, я извинюсь, не переживай. Нет, ехать тебе необязательно. Мы сами как-нибудь! В девять будешь? Хорошо, будем ждать!

Парень отключил телефон и посмотрел на Злату. Она стояла рядом и смотрела на него огромными глазами.

— Там будет много народа? — спросила девушка.

Парень пожал плечами. Ему совершенно не хотелось пугать ее на ночь глядя.

— Все зависит от времени выступления. Вполне возможно, у сцены будет всего пара человек. Такое случается, если будет слишком рано.

Девушка недоверчиво усмехнулась.

— Пара человек в Минске? Ни за что не поверю, даже в нашем городке такое маловероятно.

Лешка улыбнулся.

— Злата, не волнуйся. Даже если ты не попадешь в ноты, это вряд ли заметят. Да и потом, ты же знаешь, на таких вот концертах никто не ждет от артистов особого профессионализма, главное, петь ты будешь не под фанеру, а это очень ценится в наше время, к тому же, ты так живо и эмоционально исполняешь песни, что от тебя глаз невозможно оторвать…

— Нет уж, Лешечка! Ты ж меня знаешь, я привыкла все делать правильно и ответственно, а не лишь бы как! Давай, тащи в зал чай, ищи минусовку и будем петь, а я пока пойду, переоденусь и высушу волосы!

Они засиделись допоздна, и конца этому не было бы, если б в дверь не позвонили соседи. Блотский долго извинялся перед ними, а после, взглянув на часы, ребята ужаснулись и в срочном порядке улеглись спать.

Естественно, они не услышали будильник, а проснулись лишь тогда, когда в дверь стали настойчиво звонить. Вернее, проснулся Леша, Злата даже на пронзительный дверной звонок не отреагировала.

Лешка вскочил с кровати, глянул на часы, чертыхнулся и бросился к девушке.

— Злата! — парень коснулся ее плеча. — Мы проспали! Девушка распахнула глаза.

— Что?

— Ребята у дверей звонят, уже почти девять! Давай в ванную, а я открывать?

— Ага, — девушка отбросила одеяло и, не обращая внимания на задравшуюся на бедрах сорочку, побежала в ванную.

— Кофе мне свари! Без кофе я не проснусь! — громко прошептала девушка и скрылась за дверью, а парень пошел открывать. Где-то в недрах квартиры ожил мобильный, видимо, ребята уже потеряли терпение.

Блотский открыл и улыбнулся. Привалившись плечом к косяку, по обе стороны дверей друзья стояли, скрестив руки на груди, и так многозначительно смотрели на него…

— Так, ладно! Мы проспали. Полночи репетировали, — сразу пресек он возможные намеки.

— Ага! — сказал Димон.

— Ну конечно! — не стал спорить Алик, но при этом в глазах обоих плясали лукавые огоньки, да и тон, коим были произнесены слова, говорил сам за себя.

— Так… — протянул Лешка.

— Ладно-ладно! Все понятно. Ты бы впустил нас в квартиру, а то ненароком соседи выйдут на площадку, а ты в неглиже! — заметил Алик, покосившись на Лешкины плавки.